Вячеслав Пьецух - Левая сторона Страница 39

— Конечно, — говорил себе Миша вслух (он имел скверную привычку разговаривать сам с собой, запершись в ванной комнате и глядя на себя в зеркало), — конечно, продолжение рода дело нужное, но неужели нельзя устроиться таким образом, чтобы и дети рождались, и родитель принадлежал бы сам себе, а родительница — себе? Ведь шутка сказать: вся жизнь в частности уходит на продолжение жизни вообще, как у моллюсков и пауков! Ведь должно же быть у царя природы какое-то высшее предназначение, помимо расширенного воспроизведения себе подобных, что-нибудь такое, что находит отклик на небесах… И кстати спросить (уж не знаю, и спрашивать-то кого): не потому ли человечество так недалеко продвинулось в гуманистическом отношении, что у людей в браке характер портится, что слишком много сил уходит на склоки с женами и детьми?

На самом интересном месте Маргарита Павловна постучит в дверь ванной комнаты и скажет:

— Опять ты, Любомудров, заперся, сукин сын! А ну марш платить за квартиру и в магазин! Квитанция, список, чего купить, и 928 рублей, 40 копеек лежат в прихожей, где телефон.

Михаил в ответ прошипит чуть слышно, состроив зеркалу свирепую рожу:

— Поговори еще, дрянь такая, колбасница, немчура!

Кстати заметить, национальный момент в отношениях между мужчиной и женщиной его особенно занимал. В свое время он пришел к заключению, что женщины — это раса, глубоко чуждая современной цивилизации в культурном отношении, и потому их сестра по своей природе враждебна мужскому началу, какая она ни будь. Впрочем, в другой раз он смягчал позицию и останавливался на том, что уж если жениться, то непременно на представительнице своей нации, например, на какой-нибудь невидной девушке из Коврова, которая может с утра выпить за компанию, потерять кошелек и разреветься на ровном месте, скажем, над трагедией Герасима и Муму. Кроме того, он был убежден, что ни в коем случае нельзя жениться по любви, поскольку любовь — это наваждение, которое застит глаза и сбивает с толку, так что не разглядишь, то ли ангела во плоти, то ли змею подколодную ты прочишь в подруги жизни; любовь-то потом пройдет, как грипп, а змея как пригреется на груди, так потом ее лебедкой не отдерешь…

Но, конечно, лучше всего совсем не жениться, рассуждал он; и даже это естественней, сообразней природе и логике бытия. Потому что противоестественно, несообразно природе и противно логике бытия, чтобы существовали вместе, единым целым, два разных существа, до крайности непохожие друг на друга даже и физически, как если бы один упал с неба, а другого вывели из яйца. Это шутка сказать: тридцать лет живут люди бок о бок, спят вместе, едят вместе, по театрам ходят парой, а у них самоя мораль разная, точно супруга из племени охотников за черепами, а супруг — непротивленец и демократ; недаром же среди мужчин женятся по расчету только отпетые негодяи, а у женщин выйти замуж из выгоды — так же обыкновенно, как похудеть.

— Что ты там бормочешь? — спросит его Маргарита Павловна из-за двери. — И чего ты опять заперся, сукин сын?!

— Не твое собачье дело! — шепотом огрызнется Михаил и состроит зеркалу такую скорбную рожу, что его с перепоя самого прошибет слеза.

И вот как-то раз, когда Миша уже давно очухался и с неделю в рот не брал хмельного, чистил он зубы в ванной комнате, а Маргарита Павловна постучала в дверь — и вдруг за этим стуком не следует ничего. Он прикинул: если она сейчас заведет речь о пятистах целковых пивных денег или о цене кубометра обрезной доски, то у него не будет другого выхода, как только хлопнуть дверью и отправиться бесцельно бродить по переулкам, примыкающим к Советской площади, внутренне оплакивая свою незадавшуюся судьбу. Одно время он частенько прибегал к этой методе, когда Маргарита Павловна принималась его шпынять, но едва выйдя из дома, он сразу замечал за собою слежку (за ним шел по пятам всегда один и тот же человек в серой фетровой шляпе и сером же, очень свободном пальто, развевавшемся на ветру), и тогда он возвращался восвояси, преимущественно дворами, чтобы запутать след.

Вопреки ожиданию, Маргарита Павловна спросила не своим голосом, то есть жалобно и с тоской:

— Слушай, Любомудров, ты не видел мои очки?

А надо сказать, что она была сильно подслеповата и даже без очков не узнавала своих подруг. Дело было нешуточное; стали они на пару искать проклятые окуляры, перерыли весь дом, и, наконец, Миша обнаружил пропажу в большой сахарнице, которая мирно притулилась рядом с хлебницей в левом углу кухонного стола.

Тут-то ему и пришла на ум дерзкая идея насчет того, как самому закрепиться в квартире на улице Красной Конницы, № 52, и сделать так, чтобы Маргарита Павловна куда-нибудь отбыла.

Миша стал прятать ее очки; иногда он выбрасывал их в мусоропровод, и тогда нужно было идти покупать новые, но главным образом рассовывал окуляры по разным необычным местам, как-то: в барабан стиральной машины, в морозильную камеру холодильника, унитаз и даже кастрюлю щей. Когда очки, выброшенные в мусоропровод, закономерно не находились, Миша своей супруге наставительно говорил:

— Вот ты мне всю плешь проела насчет пива. А ты лучше посчитай, сколько у нас уходит ежемесячно на очки!

Когда же пропажа находилась в каком-нибудь нелепом месте, он убито молчал и покачивал головой. Маргарита Павловна и сама понимала, что с ней происходит что-то нехорошее, ненормальное — она посмирнела, тихо плакала по вечерам, сидя у телевизора, и все хирела, тускнела, что называется, на глазах. Она было попыталась обернуть дело шуткой и говорила:

— Ну, совсем я обрусела, не ведаю, что творю.

Но Миша все подливал масла в огонь; то он украдет из жениного кошелька несколько тысяч целковых, и Маргарита Павловна долго ломает голову, размышляя о том, куда могла подеваться такая уйма денег, то вдруг участливо справится:

— Ты хоть помнишь, как будет твоя девичья фамилия? Или нет?

Маргарита Павловна в растерянности призадумается, приставит к виску указательный палец и отвечает:

— Что-то связанное с почтой. Но как именно — не скажу.

Расчет оказался верен: супруга увлеклась медицинской литературой, пришла к заключению, что страдает депрессивным психозом, и скоро слегла в невралгическое отделение Центральной областной больницы (прямее сказать, в сумасшедший дом). Позже она списалась по глобальной сети с каким-то знаменитым немецким специалистом, уехала в Германию, обосновалась в Гамбурге, и слух о ней после того иссяк.

Таким образом, остался Миша Любомудров один в квартире на улице Красной Конницы, № 52, и думать забыл о своей жене. То есть сначала он с ней развелся на основании справки из Центральной областной больницы, которую ему выдали ничтоже сумняшеся, потому что психиатрия — это не наука, а искусство, и еще потому, что общеизвестно: сумасшедших у нас гораздо больше, чем принято полагать. Вот тогда-то Миша и напрочь о ней забыл; он часами ходил по своей квартире, засматриваясь в углы, всем существом чувствовал пространство, наслаждался мыслью, что теперь-то он вволю займется пивом, но все же ему было что-то не по себе.

В тот день, когда вышло постановление о разводе, Михаил устроил у себя пирушку на одного. Радости не было, хотя он съел целого гуся с яблоками и выпил бутылку водки, чокаясь со своим отражением в зеркале и произнося один за другим замысловатые тосты, а в заключение отправился погулять.

И вот поди ж ты: как только Миша свернул в Денюжкин переулок, снова за ним двинулся человек в серой фетровой шляпе и сером же, очень свободном пальто, развевавшемся на ветру; не отставая особенно и заметно не приближаясь, и это наглое преследование мало-помалу его вывело из себя. Он развернулся и пошел навстречу своему недругу, и каково же было его удивление, когда обнаружилось, что это был не мужчина вовсе, а девушка, — молоденькая, хорошенькая, с розовыми ушками, хотя бы и в фетровой шляпе, сдвинутой набекрень; она сделала ему глазки и зашла в мебельный магазин.

Она была такая молоденькая, такая хорошенькая, что он подумал: жениться, что ли?..

ВОЙНА ЗА ИСПАНСКОЕ НАСЛЕДСТВО

Война за испанское наследство (1701–1714) началась после смерти последнего исп. Габсбурга. Против франко-исп. коалиции выступили многие евр. страны: Голландия, Австрия, Пруссия и др. Главным результатом войны стало усиление морской и колониальной мощи Великобритании.

Все те же мы: нам целый мир чужбина…

Еще в начале 1991 года, незадолго до крушения нашей преподобной империи, Сергея Сергеевича Тюрина послали в служебную командировку в Испанию, налаживать связи с тамошними производителями полиэфирного волокна. А он возьми в Испании и осядь.