Артур Хейли - Вечерние новости Страница 4

“Рита со своей прямотой лихо попала в точку насчет зависти”, — подумал Партридж. Разница в оплате тех, кто работал на телевидении, и тех, кто работал в прессе, всегда болезненно воспринималась журналистами. Если Партридж получал 250 тысяч долларов в год, то Бродерик, первоклассный, высококомпетентный репортер, зарабатывал, по всей вероятности, тысяч 85.

Корреспондент “Нью-Йорк тайме”, словно его и не прерывали, тем временем продолжал:

— То, что весь ваш Отдел новостей производит за день, поместилось бы на половине нашей полосы.

— Глупое сравнение, — парировала Рита. — Всем же известно, что “картинка” стоит тысячи слов. А мы даем сотни “картинок” и показываем людям само событие, чтобы они могли своими глазами увидеть и судить. Ни одна газета за все время существования прессы не в состоянии была сделать такое.

Бродерик, держа в руке стакан с новой двойной порцией виски, к которому он то и дело прикладывался, отмахнулся свободной рукой.

— Это несущественно, — прошепелявил он.

— А почему несущественно? — спросил Минь Ван Кань, обычно помалкивающий.

— Потому что вы, ребята, — сонные тетери. Общенациональная телевизионная служба новостей отмирает. Вы всегда передавали, так сказать, лишь заголовки новостей, а теперь местные станции отобрали у вас даже это: с помощью техники они сами получают новости отовсюду, сдирая, точно стервятники, мясо с ваших костей.

— Ну, кое-кто уже не один год это твердит, — заметил Партридж, по-прежнему пребывая в благодушно-расслабленном состоянии. — Но посмотрите на нас. Мы все еще существуем и держимся, потому что люди смотрят общенациональные новости из-за их качества.

— Ты совершенно прав, — сказала Рита. — А ты, Брод, еще в одном не прав: передачи новостей по местным телевизионным станциям не стали лучше. Ничуть. Они стали хуже. Кое-кто из тех, кто уходил из общенациональных новостей на местные станции, вернулся к нам с очень невысоким мнением о них.

— Почему же? — осведомился Бродерик.

— Потому что руководство местных станций рассматривает новости как этакую сверхрекламу, средство завоевать более видное место и получить изрядный доход. Они используют эту новую технику, о которой ты говорил, чтобы потакать самым низкопробным вкусам телезрителей. А если и посылают кого-то на место крупного события, то, как правило, какого-нибудь ничего не смыслящего сосунка, у которого нет ни знания, ни подготовки репортера общенациональной телестанции.

Гарри Партридж зевнул. Он понимал, что разговор этот подобен много раз прокрученной пленке, которую запускают, чтобы заполнить свободное время, — это игра, чтобы заполнить свободное время, не требующая умственных усилий, и они много раз играли в нее.

Тут Партридж вдруг заметил, что атмосфера в баре изменилась.

Два сотрудника охраны общественного порядка находились по-прежнему здесь, но если раньше они прогуливались враскачку, то сейчас сосредоточенно и внимательно слушали свое переговорное устройство. По нему передавалось какое-то сообщение. Партридж уловил слова: “…состояние тревоги номер два.., столкновение в воздухе.., подлетает к полосе один-семь, левой.., всем сотрудникам охраны общественного порядка явиться…” И молодые офицеры поспешно покинули бар.

Остальные в группе тоже это слышали.

— Эй! — сказал Минь Ван Кань. — Может…

Рита вскочила.

— Пойду узнаю, что там происходит. — И выбежала из бара. Ван Кань и О'Хара принялись собирать камеры и магнитофоны. Партридж и Бродерик — свои вещи.

Рита нагнала у стойки “Америкен эйрлайнз” одного из сотрудников охраны общественного порядка. Это был молодой красивый парень с фигурой футболиста.

— Я — из “Новостей” Си-би-эй. — И она показала ему свою карточку прессы.

Он окинул ее оценивающим взглядом.

— Да, я знаю.

В других обстоятельствах, мелькнула у Риты мысль, она бы не прочь приобщить этого малого к радостям утех с более опытной женщиной. К сожалению, на это не было времени, и она спросила:

— Что происходит?

Охранник замялся.

— Вам следует позвонить в Бюро информации…

— Это я сделаю позже, — нетерпеливо перебила его Рита, — Чрезвычайное происшествие, верно? Так скажите же мне, в чем дело?

— У “Маскигон эйрлайнз” случилась беда. Один из их аэробусов потерпел аварию. Загорелся, но летит. У нас объявлена тревога номер два: это значит, что все средства помощи срочно направляются на полосу один-семь, левую. — Тон у него был серьезный. — Худо дело.

— Я хочу, чтобы моя съемочная группа была там. Сейчас и немедленно. Куда нам идти? Охранник помотал головой.

— Без сопровождения вы на поле не выйдете. Вас арестуют. Тут Рита вспомнила, что ей как-то говорили, будто аэропорт Форт-Уорт хвастается сотрудничеством с прессой. Она ткнула в переговорное устройство.

— А вы можете по этой штуке вызвать Информацию?

— Могу.

— Так сделайте это. Пожалуйста.

Ее убедительный тон подействовал. Охранник вызвал Информацию. Он взял у Риты карточку прессы, прочел то, что на ней написано, и объяснил ее просьбу.

Последовал ответ: “Скажите, чтобы они пошли на пункт охраны общественного порядка номер один, записались в журнале и получили значки для прессы”.

У Риты вырвался стон. Она протянула руку к переговорному устройству.

— Разрешите мне самой поговорить.

Охранник нажал кнопку передачи и поднес Рите радио-фон. Пустив в ход свое умение убеждать, она заговорила в микрофон: “Вы же должны понимать — на это нет времени. Мы — телевидение. У нас есть все допуски. Потом мы заполним вам все бумаги, какие хотите. Только пожалуйста, пожалуйста, разрешите нам сейчас выйти к месту события”.

— Не отключайтесь. — Пауза, затем другой голос авторитетно и сухо произнес:

— О'кей, быстро идите к выходу девятнадцать. Попросите кого-нибудь вывести вас на поле. А там увидите “универсал” с мигалкой. Выезжаю к вам”.

Рита сжала охраннику локоть.

— Спасибо, дружок!

И помчалась к Партриджу и остальным, как раз выходившим из бара. Последним шел Бродерик. Уже выходя, он обернулся и с сожалением посмотрел на оплаченное, но недопитое виски.

Рита быстро рассказала Партриджу, Миню и О'Харе то, что ей удалось узнать, и добавила:

— Это может быть большой новостью. Идите на поле. Не теряйте времени. А я сделаю несколько телефонных звонков и присоединюсь к вам. — Она взглянула на свои часы: 17.20 по местному времени, 18.20 в Нью-Йорке. — Если сработаем быстро, можем успеть к первому блоку “Новостей”. — Но в глубине души она в этом очень сомневалась.

Партридж кивнул, принимая команду Риты. Отношения между корреспондентом и выпускающим никогда не были четко определены. Официально разъездной выпускающий — в данном случае Рита Эбрамс — возглавлял всю группу, включая корреспондента, и, если на задании что-то выходило не так, вся вина ложилась на выпускающего. Если же все шло хорошо, то хвалили, конечно, корреспондента, чье лицо и имя фигурировали на экране, хотя выпускающий, несомненно, внес свою лепту в формирование материала и в текст.

Но со старшими корреспондентами, такими “закоперщиками”, как Гарри Партридж, дело обстояло иначе: официальный порядок переворачивался и главным становился корреспондент, а на указания выпускающего просто не обращали внимания. Однако, когда Партридж и Рита работали вместе, ни один из них не думал о том, кто кем командует. Оба просто хотели, чтобы материал, который они пошлют, поработав вместе, в одной упряжке, был как можно лучше.

Рита побежала к телефону-автомату, а Партридж, Минь и О'Хара быстро направились к выходу № 19. Грэм Бродерик, мигом протрезвев, следовал за ними.

Недалеко от выхода № 19 была дверь с табличкой:

ВЫХОД НА ПОЛЕ —

ДЛЯ СЛУЖЕБНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ

ТОЛЬКО НА КРАЙНИЙ СЛУЧАЙ.

ПРИ ПОПЫТКЕ ОТКРЫТЬ ДВЕРЬ

РАЗДАСТСЯ СИГНАЛ.

Вблизи никого не было видно из служащих, и Партридж без колебаний открыл дверь; остальные последовали за ним. Когда они с грохотом бежали вниз по металлической лестнице, сзади раздался сигнал тревоги. Не обращая на него внимания, они выскочили на поле.

В это время дня на поле было полно самолетов и машин авиакомпаний. Неожиданно откуда-то вырулил “универсал” — на крыше его горела мигалка. Взвизгнув шинами, машина остановилась у выхода № 19.

Минь, стоявший к ней ближе всех, открыл дверцу и вскочил внутрь, остальные следом. Шофер, стройный молодой чернокожий в коричневом деловом костюме, отъехал столь же быстро, как и подкатал. Не оборачиваясь, он произнес:

— Привет, ребята! Меня зовут Верной, я из Бюро информации.

Партридж представился и представил остальных. Пошарив рукой по сиденью рядом с собой, Верной отыскал три зеленых значка. И передал их назад.

— Это — временные, но лучше их прикрепить. Я и так уже нарушил правила, но, как точно выразилась ваша подружка, времени у нас не навалом.