Алексей Колышевский - Патриот. Жестокий роман о национальной идее Страница 4

Генерал Петя «рос», как он любил говорить, «вместе с Россией». Также «вместе с Россией» росло и его благосостояние, и вскоре оно, это состояние, стало настолько «благим», что Торпеда перестал даже просматривать выписки со своих многочисленных банковских счетов, предоставив заниматься этим своей жене. Крепкий человек очень ценил генерала Петю за его выдающиеся качества и несомненную добродетель и патриотизм. Это выражалось в том числе и в карьерном росте: в течение первого года нового века Торпеда стал одним из наиболее влиятельных членов президентской администрации — самой значительной и полномочной структуры в стране. Не занимая официально даже пост заместителя руководителя, генерал Петя заставлял всамделишных замов вскакивать с места одним своим видом. Кто-то из них так однажды и признался ему, мол, как видишь вас, Петр Валерич, так и хочется «вытянуться во фрунт». Ему поручали самые ответственные и сложные задания, и вот, наконец, когда в самых высоких кулуарах прозвучало слово «Юксон», генерал Петя понял, что близится, прямо-таки с курьерской скоростью летит на него долгожданный лавровый венок победителя, и рьяно взялся за дело. Завербовав около сотни сотрудников самого разного уровня и проанализировав полученную от них информацию, Торпеда понял: все, что ему нужно, — это Петр Рогачев. Заполучив его согласие, генерал Петя вознесся под облака, и многие при его появлении не только стремились побыстрей встать из-за своего удобного, палисандрового стола, но даже падали в обморок от избытка впечатлений, которые вызывал этот «фактурный» человек.

Впрочем, о согласии Рогачева слить своего компаньона знали лишь трое: сам Рогачев, генерал Петя и крепкий, подвижный человек. За короткое время Рогачев передал генералу Пете несколько чемоданов ксерокопированных и подлинных документов, молчаливых свидетельств незаконного обогащения «Юксона» за счет предъявления «Юксоном», вместо выполнения своих налоговых обязательств перед налоговой системой, среднего пальца правой руки. За чистую нефть выдавался буровой раствор, за который вообще никто ничего не платил. Гера Кленовский придумал великую аферу со скупкой законсервированных нефтяных скважин. Фирмы-однодневки продавали нефть «Юксона» за рубеж, а полученные деньги «пуляли» на офшорные счета «Миллениум-банка», президент которого пронырливый итальянец Филиппе Ангелони приобрел привычку радостно потирать руки при очередном известии о «миллионе из России», поступившем на счет его пиратского банка. О Борисе Хроновском было известно решительно все, вплоть до количества посещений им туалета в течение суток. Ждали лишь «дня Че», и он наступил именно в момент, когда на том самом историческом совещании в башне «Юксона» Хроновский открыто объявил себя будущим президентом России.

Немедленно после окончания этого эпатажного действа Рогачев позвонил генералу Пете и сказал всего одно слово:

— Началось.

Генерал Петя был также немногословен и бросил в трубку:

— Добро. Понял.

Через час Рогачев сидел в салоне своего самолета, который держал курс на Лондон — прибежище богатых и вороватых авантюристов со всего мира, а Борис Хроновский, ничего не подозревая, готовился пойти в Кремль на встречу олигархов с президентом. На этой встрече все произошло словно в повести Гоголя «Вий».

— Поднимите мне веки, не вижу, — сказал страшный Вий.

Ему подняли веки, и он указал на злосчастного Хому Брута. Нечисть набросилась на бедного философа, и тот упал бездыханным.

Так же примерно было и на том совещании: крепкий человек, веки которого предварительно поднял генерал Петя, указал на Хроновского пальцем, и все, кто отрастил когти, набросились на него, схватили и бросили в тюрьму. Они растерзали бы его, но времена наступили иные. Откуда ни возьмись появились какие-то никчемные правозащитники, госдеп США, как всегда, вылез со своей «озабоченностью», и Хроновского лишь осудили. На десять лет.

А что же Рогачев? Рогачев сидел в Лондоне и торговался с генералом Петей. Даже он, Торпеда, не мог, не имел права лишить Рогачева части акций «Юксона». Это привело бы к колоссальной международной огласке, а «строители вертикалей» не хотели лишнего шума, тем более что арест Хроновского и без того вызвал настоящий девятый вал скандальных публикаций и репортажей, как в России, так и за рубежом. Генерал Петя звонил в Лондон по нескольку раз и увещевал Рогачева вернуться. В конце концов они пришли к компромиссному решению. Операция с подкупом судей, которые должны были вести процесс Хроновского, была придумана ими в два счета, в качестве разменной пешки Рогачев недолго думая выставил Геру и, после того как все прошло именно так, как было запланировано, ни разу не поинтересовался Гериной судьбой. «Зачем? Кто такой этот жалкий воришка, чтобы мне знать о месте, где его зарыли в землю», — подумал однажды Рогачев и долгое время не вспоминал о Гере, которого, как он полагал, убили. Именно так и доложили генералу Пете нерадивые помощники, сгрузившие изъятые ими в Шереметьеве-2 чемоданы с долларами на пол-Петиного кабинета и даже не удосужившиеся перепроверить эту информацию, а генерал Петя, в свою очередь, рассказал об этом Рогачеву во время очередного «телефонного моста» между Москвой и Лондоном:

— Там парнишку этого, который хотел за кордон с баблом дернуть, завалил отморозок какой-то, — сказал Торпеда.

— Да? Ну и черт с ним, — равнодушно ответил Рогачев, — хотя парень был не лишен способностей. Такой в любом деле нужен. Так что мы в результате будем делать с вашим, Петр, вторым обещанием? Я-то со своей стороны все выполнил: Борис сидит, компания потихоньку отходит к государству, а я так и не получил от вас заверений касательно своей будущей участи.

— А вы напрасно волнуетесь. Как раз сегодня решился вопрос о вашем назначении. Знали бы вы, чего для меня стоило пробить у «первого» этот вопрос. Я ведь не единолично такие дела решаю: есть куча противников, двурушников-сволочей, которые на это место своих людей двигали, и вдруг им всем как все равно отверткой да под ребро, представляете! Врагов у меня после этого добавилось, конечно. Да и черт с ними! Так что, считайте, место ваше.

Рогачев расхохотался. Он смеялся долго и не мог остановиться, так что генерал Петя, давно убравший телефонную трубку от уха, чтобы не оглохнуть, и держащий ее перед собой, подумал, что, верно, у лондонского «сидельца» не все в порядке с мозгами. Наконец Рогачев отхохотал и с желчью в голосе произнес:

— Вы со мной в детские игры, что ли, играете? Какое такое «место»? Вы хотите, чтобы я вам поверил, вернулся в Россию и на меня мгновенно надели кандалы и бросили к Боре в камеру?

Генерал Петя скрипнул зубами от злости и, едва сдерживая себя, процедил в трубку:

— Никто вас ни в какие кандалы заковывать не станет, прекратите валять дурака! Как мы и договаривались, вы продаете на аукционе свои акции, переводите половину от вырученной стоимости куда следует, а сами въезжаете в кабинет руководителя отдела президентской администрации, то есть становитесь по должности даже выше меня! Устраивает вас такое положение вещей?

Рогачев покрутил в пальцах какую-то безделушку, кажется, бриллиантовую запонку, и ответил:

— Я выставлю свои акции на торги только после того, как во всех газетах, в Интернете и на телевидении пройдет официальная информация о моем назначении. Только тогда я пойму, что вы не ведете со мной двойной игры. Это мой окончательный ответ.

Генерал Петя неожиданно успокоился:

— Это вообще ерунда. Завтра же все услышите и увидите своими глазами. Большой помпы не обещаю, ведь вы не премьером становитесь, но во всех ключевых СМИ информация появится обязательно. Так что выбирайте: либо сидеть в Лондоне и ждать, когда на вас подадут в международный розыск, а ваше имя пока что вообще нигде не фигурирует, все в рамках наших договоренностей, либо вернуться в Россию и стать уважаемым человеком, делающим для своей страны полезное дело. Да и акции ваши пока хоть что-то стоят, а ведь скоро ими можно будет подтереться, не более того. Государство согласно их выкупить и вернуть вам ни много ни мало половину стоимости!

Рогачев бросил играться с бриллиантовой запонкой и машинально отшвырнул ее в сторону.

— Ладно, договорились. Завтра прямо с утра включаю ОРТ и жду информацию о самом себе. Если все будет так, как вы сказали, то лететь мне до Москвы, сами знаете, недолго. Скажу своим, пусть самолет под парами держат. До скорого, тезка.

— До скорого, уважаемый Петр Сергеевич.

— О! Это что-то новое в наших отношениях, — сыронизировал Рогачев.

— Так ведь теперь ноблиссе облиге, как говорится, — парировал генерал Петя и криво ухмыльнулся.

Девятый подъезд

Утром следующего дня в восьмичасовых новостях Первый канал Общественного российского телевидения показал сюжет о «перестановках и новых назначениях, проведенных в Администрации Президента РФ». Кого-то перевели на другую работу, кого-то повысили, а кого-то и вовсе отправили в отставку. И в самом конце, когда диктор уже собиралась перейти к другой теме, вдруг в бегущей строке перед ее глазами, в той самой, которую не видят зрители, появился некий текст, и диктор, молодая симпатичная женщина, машинально, на всю страну прочла: