Флора Шрайбер - Сивилла Страница 4

   В киоске перед отелем она купила «Филадельфия бюллетин». Газета была датирована 7 января 1958 года. Словно не веря в это, Сивилла купила и «Филадельфия инкуайрер». Там стояла та же дата.

   Седьмое января. Из химической лаборатории она выходила второго января. Пять потерянных дней. Страх неведения сменился еще большим страхом – страхом знания.

   – Не подскажете, который час? – с деланной беззаботностью обратилась Сивилла к продавцу газет.

   – Девять часов, – ответил он.

   Девять часов вечера. Когда она ждала лифта в Колумбийском университете, было восемь сорок пять. Почти пять суток с точностью чуть ли не до часа.

   Медленно, боязливо Сивилла вновь толкнула тяжелую стеклянную дверь отеля. Чувство паники, угрызения совести, самообвинения, возникшие при осознании того, что она потеряла пять дней, вынудили ее поспешить. Она не сразу поняла, что ее кто-то зовет. Это оказалась та самая похожая на сову пышная женщина за стойкой регистрации.

   – Здравствуйте, можно вас? – говорила эта женщина, кивая своей большой головой в знак того, что она узнает Сивиллу. Брови ее выдавались вперед так, что казались жесткими кисточками над глазами совы – как с самого начала Сивилла и охарактеризовала ее.

   – У вас найдется минутка? – взывала женщина. – Я хочу поговорить с вами.

   Как под гипнозом, Сивилла подошла к стойке.

   – Так вот, как только войдете в свой номер, – торжественно сказала женщина, – примите горячую ванну и выпейте горячего чаю. Я за вас так беспокоилась из-за этой метели, умоляла: «Не нужно выходить», а вы не захотели слушать. С такой погодой шутки плохи!

   – Благодарю вас. Со мной все в порядке, – несколько натянуто ответила Сивилла.

   Женщина улыбалась ей вслед, пока она шла к площадке лифтов.

   Сивилла могла бы поклясться – поклясться, принеся присягу перед судом присяжных, – в том, что прошло около года с тех пор, как она останавливалась в отеле «Бродвуд». И перед тем же судом эта женщина-регистратор, не работавшая здесь в прошлом году, могла бы поклясться, тоже под присягой, что Сивилла находилась в этом отеле ранее седьмого января.

   Открылась дверь одного из двух лифтов. Сивилла, встревоженная и глубоко озабоченная, вошла в кабину. Она была единственным пассажиром лифта.

   – На одиннадцатый, пожалуйста, – попросила она.

   – Были на улице в такую погодку? – спросил лифтер.

   Она прошептала:

   – Да.

   – Одиннадцатый, – объявил он.

   Двери лифта захлопнулись за Сивиллой, их металлическое клацанье отозвалось в ее позвоночнике, как те непонимающие взгляды в химической лаборатории. Между этими двумя лифтами времени не существовало. При этой мысли ощущение виновности усилилось.

   А есть ли здесь номер 1113? Номера на дверях – 1105, 1107, 1111 – возвещали о вероятности номера 1113. И вот, вспыхивая, затухая и вновь вспыхивая, как неоновая реклама, появились цифры 1113!

   Сивилла открыла сумочку, достала ключ, повертела его в дрожащей руке, глубоко вздохнула, вставила его в замочную скважину и выдернула обратно, боясь поверить, что ключ действительно подходит к этой двери.

   Входить или нет?

   Она вставила ключ в замочную скважину. Ключ подошел. Дверь распахнулась. Перед Сивиллой был номер 1113.

   Никто ничего не сказал. Никто не шевельнулся, не подошел. Значило ли это, что здесь никого нет?

   Сивилла всем телом вжалась в дверной косяк и, не переступая порога, стала шарить рукой по стене в поисках выключателя. Когда свет зажегся, он разогнал все ее страхи относительно того, что могло бы здесь оказаться. Войдя в номер и закрыв за собой дверь, она неподвижно застыла как завороженная.

   Насколько ей было известно, она никогда не бывала в этом помещении. Но если это не ее номер, то где она спала со второго по седьмое января и откуда взялся ключ? Не могла же она все это время находиться на улице!

   Значит, она сняла этот номер? Поведение женщины за стойкой внизу говорило о том, что так оно и есть.

   Сивилла сняла мокрое пальто и повесила его на спинку кресла, сбросила с ног мокрые туфли и плюхнулась в зеленое кресло у окна. Она не знала, ее ли это комната, но после разговора с той женщиной перестала думать, что это чей-то чужой номер.

   Некоторое время Сивилла рассеянно смотрела в окно на католическую школу для мальчиков и на здание, в котором размещалась «Филадельфия морнинг рекорд». Затем, не найдя успокоения в бездумном сидении, она потянулась за газетами, которые принесла с собой.

//-- ФИЛАДЕЛЬФИЯ ИНКУАЙРЕР --//

 //-- ГОРОДСКОЕ ИЗДАНИЕ --//

 //-- НЕЗАВИСИМАЯ ГАЗЕТА ДЛЯ НАРОДА --//

   «Мои глаза закрываются от усталости».

 //-- УТРЕННИЙ ВЫПУСК, --//

 //-- ВТОРНИК, 7 ЯНВАРЯ 1958 ГОДА --//

   «Седьмое января. Седьмое января – это очевидный факт, ясно говорящий о том, что я потеряла пять дней».

 //-- РУССКИЕ УТВЕРЖДАЮТ, --//

 //-- ЧТО ЗАПУСТИЛИ ЧЕЛОВЕКА НА ВЫСОТУ 186 МИЛЬ --//

 //-- Гэвин говорит: «Управляемые ракеты стоят своих денег». --//

 //-- Конгресс 85-го созыва открывает сегодня вторую сессию --//

   «Так много всего случилось за то время, пока меня не было в этом мире».

 //-- ЛЕТЧИК УДАЧНО ПРИЗЕМЛЯЕТСЯ С ПАРАШЮТОМ --//

 //-- ПОСЛЕ ГЕРОИЧЕСКОГО ПОЛЕТА --//

   «Мой полет тоже был героическим. Эти улицы. Эти ступеньки. Так много улиц. Скорее все-таки не полет, а падение, поскольку я опять потеряла время, хотя считала, что со мной такого больше не случится».

 //-- ЗАНОСЫ АВТОМОБИЛЕЙ --//

 //-- СОЗДАЛИ ПРОБКИ НА ОБЛЕДЕНЕВШИХ ДОРОГАХ --//

 //-- ВЕЧЕРНИЙ ВЫПУСК --//

 //-- ФИЛАДЕЛЬФИЯ --//

 //-- ВТОРНИК, 7 ЯНВАРЯ 1958 ГОДА --//

   «Оплатить счет. Выписаться. Выписаться, когда я не регистрировалась? И как я попала сюда без багажа?»

 //-- МЕТЕЛЬ, ВИДИМО, ПРОДЛИТСЯ ВСЮ НОЧЬ --//

«Всю ночь?»

   Лучше остаться. Скомкав газету, Сивилла бросила ее в разукрашенную металлическую корзину для мусора и подошла к столу, чтобы позвонить в бюро обслуживания. Она заказала гороховый суп-пюре и стакан горячего молока. Ожидая, пока принесут еду, она решила позвонить доктору Уилбур. Слишком долго. Слишком долго она ждала, чтобы добраться до доктора.

   Сивилла подняла трубку и начала диктовать телефонистке отеля номер доктора Уилбур. Внезапно ее внимание отвлекло нечто лежащее на комоде. Недоверчиво уставившись на этот предмет, она резко бросила трубку. Это была ее папка на молнии.

   Рядом лежали ее перчатки, которые очень пригодились бы в метель, и красный шарф, что был надет на ней, когда она ждала лифта в Колумбийском университете.

   Вся дрожа, Сивилла подошла к комоду и судорожно схватила папку. Расстегнув молнию, она обнаружила там те же самые записи по химии, которые она собрала со стола пять дней назад в лаборатории.

   Кроме того, на углу комода лежало то, чего она сразу не заметила: чек на пижаму, приобретенную в местном магазине. Магазин этот находился далековато от «Бродвуда», но на метро можно было доехать от двери до двери. Пижама обошлась ей в шесть долларов девяносто восемь центов. Интересно, эти шесть девяносто восемь входят в ту сумму, на которую стал легче ее кошелек?

   Пижама! Где же она? Сивилла осмотрела комод и шкафы – никакой пижамы.

   Она обследовала ванную и сначала ничего не увидела, но потом на крючке за дверью нашла пижаму, висящую как акт обвинения.

   Пижама была помятой, в ней спали. Неужели это она в ней спала? Яркая, крикливая пижама в оранжевую и зеленую полоску. Не ее стиль. Сивилла всегда выбирала спокойные тона, обычно различные оттенки синего. Пижаму, которую она обнаружила здесь, мог бы выбрать ребенок.

   Сивилла вернулась в комнату. Колени у нее подгибались. Упреки, которые она адресовала самой себе, выяснив, что потеряла эти дни, внезапно усилились после того, как на комоде были обнаружены эти предметы. Папка таращилась на нее, красный шарф угрожал ей, а перчатки указывали на нее, как будто могли передвигаться сами собой.

   Затем внимание Сивиллы привлек не замеченный ранее предмет, лежащий на прикроватном столике: карандашный рисунок с изображением одинокой женской фигуры возле обрыва, на фоне нависающей над ней горы, угрожающей раздавить ее, делающей ее крошечной. Рисунок был набросан на почтовой бумаге, принадлежащей отелю. Нарисованный в этой комнате, он, очевидно, был оставлен человеком, который это изображение создал. Кем?

   Раздался стук в дверь, вошел официант и поставил на стол поднос с супом и молоком, которые она заказала.

   – Не слишком-то вы сегодня проголодались, – сказал стройный гибкий официант.

   Это звучало так, словно он сравнивал теперешний заказ с какими-то предыдущими заказами. Говорил он мягко, покровительственно, как будто хорошо знал Сивиллу. Однако она знала, что никогда не видела его прежде. Официант вышел.