Татьяна Булатова - А другой мне не надо Страница 4

– Тогда? – не выдержала Аня.

– Я и сейчас его люблю, – отказалась от подсказки Мельникова. – Просто раньше я его любила как мужика, а сейчас – как ребенка. Ты вот своего Игоряна бросила бы? Вот и я нет. А для здоровья, знаешь ли, хочется. Чтоб молодой. И еще лучше неженатый. И чтоб при деньгах, при тачке. Где такого взять?

– Ну ты же где-то берешь.

– Да брось ты! Откуда? Из неженатых у меня только один на примете – Игорян ваш.

Гольцова заметно напряглась.

– Шучу-шучу! – тут же поспешила ее успокоить Жанна. – Я с родственниками не сплю. И с мужьями подруг тоже. Это железно. Принцип у меня такой. Ты меня знаешь. Так что про Гольцова своего не волнуйся. Толян не в моем вкусе. Это, можно сказать, брат. Кровный родственник. А связь с кровными родственниками знаешь как называется? – Жанка попробовала блеснуть эрудицией.

– Знаю, – Анна незаметно сглотнула комок в горле. – Инцест.

– Вот-вот. Я против инцеста. Так что спите спокойно, дорогие соседи. Жанна Петровна Мельникова слов на ветер не бросает. На чужое не зарится!

Гольцовой стало противно. Что значит «не зарится на чужое» при условии, что неженатых вокруг нет? То есть чужой муж в ее понимании считается чужим только в том случае, если он женат на женщине, с Жанной не знакомой?

– Хватит врать! – осадила Мельникову Аня. – Чужой муж – это всегда чей-то муж.

– Все правильно. Но ведь другие у подруг уводят, – напомнила Жанка. – А я нет.

– Тебя не переспоришь, – сдалась Гольцова и успокоилась: она поверила мельниковским словам, потому что была уверена в ее благородстве и знала, что та действительно придерживается пусть довольно уязвимых с точки зрения морали, но все-таки принципов.

Содержание разговора с подругой Анна переваривала довольно долго. Настолько, что могло показаться: разговор продолжается. Жанна невольно посеяла в ее душе сомнение в устойчивости и благопристойности мира. Поэтому на все Аня пыталась смотреть с двух сторон: со своей и с Жанкиной. И довольно часто сторона подруги брала верх над ее собственной. Проявлялось это на всех уровнях. Неожиданно для себя Гольцова обнаружила, что даже на работе, казалось бы, в серьезном учреждении, в Администрации губернатора, существует ранее неведомая ей параллельная жизнь: кто-то кому-то симпатизировал, кто-то с кем-то спал, кто-то находился в непрерывной переписке с коллегами противоположного пола, и эта переписка носила фривольный характер. Все, даже губернатор, недвусмысленно облизывавшийся при появлении своей молоденькой секретарши, а по совместительству дальней родственницы, думали о сексе, а Анна Викторовна Гольцова старательно барахталась рядом с проплывавшим мимо нее судном под названием «Зовы любви».

– О чем я тебе и говорила, – торжествующе рассмеялась Жанна, как только Аня поделилась с ней своими наблюдениями. – Я в стольких фирмах проработала, и везде одно и то же.

– А у вас? – поинтересовалась Анна у мужа и была обескуражена ответом.

– Так же, как и везде, – не задумываясь, подтвердил Гольцов и с любопытством посмотрел на жену: – А у тебя в Администрации по-другому?

Аня почувствовала себя дурой. «Может быть, я слишком много работаю?» – искала она объяснение собственной неосведомленности.

– Мне кажется, – делилась она с мужем, – я одна, кто не заморачивается по этому поводу и спокойно ходит на работу для того, чтобы на ней работать, а не предаваться грезам любви.

– О себе могу сказать то же самое, – вторил ей Толя и любовался женой, излучающей верность и спокойствие. – Мы, Анька, с тобой два анахорета.

– Гольцов, ты глупый. Если у анахорета есть анахорет, то эти оба уже не анахореты.

– Правильно, – неожиданно подал голос из своей комнаты Игорь. – Это мои родители. Если в нашем доме и есть кто-то, кто живет отшельником, то это, простите, я.

– А где же Леночка? – бестактно поинтересовался Гольцов и тут же получил тычок в бок от жены.

– Леночка, папа, подалась в Москву на поиски счастья, – попытался пошутить Игорь, но шутка прозвучала как-то неубедительно.

– А кто тебе мешает последовать ее примеру? – Анна была готова к тому, что сын уедет из Алынска в столицу.

– Вы, – мрачно буркнул Игорь.

– Мы?! – хором возмутились Гольцовы.

– Вы, – подтвердил сын и вышел из своей комнаты. – Вы ж не люди, вы ж старосветские помещики. Последний оплот семейного счастья на материке. Страшно оставлять.

– Да что с нами будет-то?! – захорохорился Толя и браво обнял жену.

– Это не с вами. – Игорь обнял родителей. – Это со мной.

Гольцовы переглянулись, а Аня поцеловала сына в висок: она чувствовала, что тому тяжело. Но Игорь демонстративно бодрился, старательно шутил и не хотел признаваться в истинных чувствах. Боялся расстроить.

– Что за человек! – возмущался Толя, лежа в кровати. – Ну, уехала, ну, бросила. Так догоняй, если любишь?! Если это твоя единственная!

– А кто сказал, что она его единственная? – вступилась за сына Анна. – Уехала и уехала. Раз отпустил, значит, не так уж любит.

– Это ты так думаешь, – не соглашался с женой Гольцов. – А я вижу в нем тебя: такой же гордый. Отказали – оскорбился.

– А ты бы не оскорбился? – живо заинтересовалась Аня.

– Оскорбился бы, – тут же согласился Гольцов. – Но потом все равно бы стал добиваться своего, если уж мы говорим о любви.

– Ну вот представь, – повернулась к нему лицом Анна и приподнялась на локте: – Например, я тебе говорю: «Гольцов! Я тебя разлюбила. И больше с тобой жить не могу. Давай разбежимся». Твои действия? Ты не оскорбишься?

– Оскорблюсь, – Толя игриво приобнял жену. – А потом скажу категорическое «НЕТ» и заставлю влюбиться в себя заново.

– А если я, например, откажусь?

– Тогда я у тебя поинтересуюсь: «А не замешано ли здесь третье лицо?»

– А я, допустим, говорю тебе: «Замешано».

– Тогда я его убью, – посуровел лицом Толя и отодвинулся от жены: разговор перестал ему нравиться.

– А я тебе честно скажу: «Не надо убивать, мы любим друг друга и хотим жить вместе».

– Тогда я убью тебя, – проворчал Гольцов. – И женюсь на Жанке.

– А Николай Николаевич? – живо заинтересовалась Аня судьбой Мельникова.

– А это не он часом третье лицо? – буркнул Анатолий.

– А почему ты спрашиваешь?

– Потому что я вижу: ты ему нравишься.

– Я?! – рассмеялась Аня и уткнулась мужу в плечо.

– А ты что, не видишь? Он с тебя глаз не сводит, когда ты что-то говоришь. И только на тебя и смотрит, если сам что-то рассказывает. Заметь, не на жену, а на тебя!

– Знаешь, Толик, этому есть очень простое объяснение, – Анна села в кровати.

– И какое же? – скривился Гольцов.

– Очень простое. Я ему, в отличие от Жанны, не хамлю и не затыкаю рот, как только он его раскроет. Я просто его слушаю. А любому человеку нравится, когда его слушают, не перебивая. Но дело не в этом. Я спросила тебя, что ты будешь делать.

– Я же сказал: убью и женюсь.

– А почему тогда на Жанне? Она что, тебе нравится?

– Ничего она мне не нравится! – возмутился Толя и поправил стоявшую на прикроватной тумбочке их с Аней свадебную фотографию. – Просто к слову пришлось…

– Бывает, – пожала плечами Анна и начала устраиваться в постели поудобнее. – Я спать.

– Спа-ать? – разочарованно протянул Толя, перевозбудившийся от одной только мысли, что его жена может испытывать нежные чувства к кому-нибудь другому. – Интересно ты, Анюта, поступаешь. Сначала, главное, испортила мне настроение, а потом взяла повернулась и сказала: «Спать».

– Это чем это я тебе настроение испортила? – не поворачиваясь к мужу, пробормотала Аня.

– Все тем же, – разобиделся Анатолий и накрылся с головой одеялом.

– Не дури, пожалуйста, – попросила его жена, но он не подал и вида, что ее услышал.

«Не хочешь, как хочешь», – подумала Анна и выключила свет, чтобы побыстрее избавиться от скопившегося за время бессмысленного разговора раздражения. Спустя пять минут до нее донеслось мерное посапывание Гольцова, и она искренне ему позавидовала: «Вот уж точно – сон подушки не ищет». Сама же Аня не могла уснуть довольно долго, но особых мучений от этого не испытывала, потому что старательно вспоминала все, что в ее взрослой жизни могло привести к отношениям вне брака.

Первым на память пришел Саша Хапман – преподаватель с факультета физической культуры и спорта, молодой, глупый и гордый своим телесным совершенством. Они встретились с ним, когда Анна уже была с Гольцовым, но, в отличие от своих сокурсниц, не торопилась впадать в беременность и планомерно двигалась к окончанию института, мечтая о карьере юриста. Знакомство состоялось на пляже, куда Аня устремлялась всякий раз, когда выпадала свободная минутка: уж очень хотелось ровного загара, на фоне которого так хороши бирюзовые платья, белые сарафаны и выгоревшие на солнце пепельные волосы.

Физкультурник не верил, что она замужем, и настоятельно приглашал в гости, благо жил неподалеку от городского пляжа, на знаменитом Веселовском спуске, где когда-то селилась городская беднота, а теперь – строились дома тех, кого принято было называть новыми русскими. К их числу Саша Хапман не принадлежал, но соседством с ними по-плебейски гордился.