Розамунда Пилчер - Синяя спальня и другие рассказы Страница 4

Он вылез из ванны, нарядился в пижаму и купальный халат, а потом прошел по коридорчику, который вел к ее квартире. Тоби постучал и бабушка откликнулась: «Входите», — и он сразу очутился будто бы в другом мире, потому что мебель, занавески и все остальное у нее были совсем не такие, как у них в доме. Еще ни у кого Тоби не видел такого количества фотографий и красивых безделушек; в камине, как обычно, горел огонь, а рядом с ним в просторном кресле сидела бабушка с вязанием в руках. На коленях у нее лежала книга. У бабушки был телевизор, но она его совсем не любила. Предпочитала читать — думая о ней, Тоби всегда представлял ее погруженной в чтение. Однако стоило ему зайти, бабушка сразу закрывала книгу, вложив между страниц аккуратную кожаную закладку, и откладывала ее в сторону, чтобы полностью сосредоточиться на нем.

— Здравствуй, Тоби.

Она была ужасно старая. (У многих мальчиков бабушки были еще молодые, но бабушка Тоби была старая, потому что, как и сам Тоби, его отец был у нее последним ребенком — поскребышем.) Она казалась такой сухой, тоненькой, будто вот-вот переломится пополам, а руки у нее были почти прозрачные, с узловатыми суставами, которые мешали бабушке надевать и снимать кольца, поэтому она носила их, не снимая, и они блестели и переливались у нее на пальцах.

— Что поделывал весь день?

Он уселся на пуф и начал рассказывать. Рассказал про мистера Соукомба, но бабушка уже все знала. Рассказал про Вилли — что он будет делать гроб. Рассказал, что не захотел играть в ковбоев с Дэвидом, и про ягненка Дэйзи. А потом — про Вики и Тома.

Бабушка, казалось, очень обрадовалась.

— Какая хорошая новость! Они наконец-то помирились после той глупой ссоры.

— А что если они влюбятся друг в друга и решат пожениться?

— Может, решат, а может, и нет.

— А ты была влюблена в дедушку, когда выходила за него замуж?

— Думаю, была. С тех пор прошло столько времени — я многого не помню.

— А ты… — Тоби заколебался, но ему обязательно надо было спросить, кроме того, бабушка никогда не обижалась даже на немного неловкие вопросы. — Когда он умер… ты по нему сильно горевала?

— Почему ты спрашиваешь? Горюешь по мистеру Соукомбу?

— Да. Весь день. И весь день мне его очень не хватало.

— Это пройдет. Ты уже не будешь так горевать и станешь вспоминать только хорошее.

— Как ты, когда дедушка умер?

— Ну да. Как я.

— А умирать — это очень страшно?

— Не знаю. — Она улыбнулась — улыбка была задорная, девичья, тем более удивительная на таком старом морщинистом лице. — Я еще не пробовала.

— Но… — он посмотрел ей прямо в глаза. Никто не живет вечно. — Тебе не страшно?

Бабушка наклонилась и взяла руку Тоби в свои ладони.

— Знаешь, — сказала она, — я всегда считала, что жизнь человека — как гора. И каждый сам поднимается на свою гору. Путь начинается в долине, где солнечно и тепло, и вокруг луга и ручьи, и повсюду цветут лютики. Это наше детство. А дальше начинается восхождение. Склон становится все круче и идти нелегко, но ты можешь остановиться и посмотреть вокруг, и тебе откроются такие картины, что ты поймешь — оно того стоит. А на вершине горы, на пике, под солнцем сверкают снег и лед и среди этой красоты, какой ты и представить себе не мог, завершается твой путь, твое восхождение.

В ее устах это звучало завораживающе. Переполненный любовью, Тоби сказал:

— Я не хочу, чтобы ты умерла.

Бабушка засмеялась.

— О, дорогой мой, об этом можешь не беспокоиться. Я собираюсь путаться у вас под ногами еще много-много лет. А сейчас почему бы нам не съесть по мятной шоколадке, а потом не разложить пасьянс? Как славно, что ты ко мне заглянул. Я уж было начала скучать в своей собственной компании.

Немного позже Тоби пожелал бабушке спокойной ночи и вернулся в дом — почистил зубы и прошел в свою спальню. Он распахнул занавески и увидел, что дождь перестал, а с востока начала подниматься в ночное небо луна. В сумерках было видно пастбище, смутные силуэты овец с ягнятами, скучившихся под раскидистой кроной старой сосны. Он стянул халат и забрался в постель. Мама заранее положила под одеяло бутылку с горячей водой — он прижал ее к животу и лежал с широко распахнутыми глазами, глядя в темноту, радуясь теплу и размышляя.

Тоби решил, что сегодня узнал много нового. Много нового о жизни. Он видел рождение нового существа и возникновение новых отношений — между Вики и Томом. Возможно, они поженятся. А может, и нет. Если они поженятся, у них родятся дети. (Он уже знал, откуда берутся дети, потому что однажды в мужской беседе о разведении скота мистер Соукомб немножко его просветил.) А это значит, что он, Тоби, станет дядей.

Что же касается смерти… Смерть — это часть жизни, сказала мама. А Вилли сказал, что смерть — это секрет между человеком и Богом. Бабушка думала, что смерть — это сверкающая вершина горы, и ее версия была, пожалуй, самой подходящей для него и утешительной.

Мистер Соукомб взобрался на свою гору и достиг вершины. Тоби представлял, как он стоит там с победоносным видом. На нем темные очки, потому что солнце там слишком яркое, и его лучший воскресный костюм, а в руках, пожалуй, большой флаг.

Внезапно Тоби почувствовал, что страшно устал. Он закрыл глаза. Двести процентов прироста поголовья. Как радовался бы мистер Соукомб, и какая жалость, что он не дожил до вечера и не узнал, что у Дэйзи тоже близнецы.

Погружаясь в сон, Тоби тихонько улыбался, потому что безо всякой на то причины внезапно со всей уверенностью ощутил, что его старый друг, где бы он сейчас ни был, наверняка все знает.

Один день дома

После командировки в Европу — пять городов, семь больших приемов, бессчетное количество часов, проведенных в самолетах, — в среду вечером Джеймс Гарнер прилетел в аэропорт Хитроу из Брюсселя. В Лондоне лило как из ведра — обычная погода для апреля. Накануне он лег только в два часа ночи, распухший кейс был тяжелый, словно в него натолкали кирпичей, кроме того, Джеймс, казалось, где-то подцепил простуду.

Он искренне обрадовался, увидев Робертса, водителя из их рекламного агентства, которого прислали встретить Джеймса в аэропорту. Гладковыбритый, в форменной фуражке, Робертс взял из рук Джеймса чемодан и сказал: «Надеюсь, путешествие было приятным».

Они поехали прямо в офис, и Джеймс, бросив беглый взгляд на документы на своем рабочем столе и презентовав секретарше крошечный флакончик духов, купленных в магазине беспошлинной торговли, отправился в кабинет председателя совета директоров.

— Джеймс! Как я рад! Проходи, дружище. Ну и как же все прошло?

Сэр Осборн Блейк был не только начальником Джеймса, но и его старым добрым другом. Без лишних церемоний Джеймс за полчаса посвятил его в подробности проведенных переговоров: какая компания проявила к ним интерес, кто предпочел немного повременить. Самое интересное он оставил напоследок — две большие фирмы согласились заключить с ними контракт: одна шведская, изготавливающая сборную мебель и недорогие товары для дома, и одна датская, очень старая, занимающаяся ювелирными изделиями и сейчас постепенно выходящая на общеевропейский рынок.

Сэр Осборн пришел в восторг, что очень польстило Джеймсу, и захотел как можно скорее сообщить хорошие новости остальным членом совета директоров. Заседание совета назначено на вторник. Сможет ли он к этому времени подготовить отчет? Хорошо бы получить его в пятницу. Самое позднее — в понедельник утром.

— Если на завтра вы освободите меня от остальных дел, я закончу его к утру пятницы, отдам секретарше перепечатать и вечером члены директоров получат свои копии.

— Великолепно! Тогда они смогут изучить его за выходные, если ненадолго отвлекутся от гольфа. Кстати…

Тут ему пришлось прерваться, потому что у Джеймса вдруг страшно засвербило в носу: он полез за платком и оглушительно чихнул, а потом как следует высморкался.

— Да ты, похоже, простудился, старичок, а?

В голосе начальника чувствовалась нервозность, будто сэр Осборн боялся, что Джеймс успел его заразить. Он опасался инфекций, равно как и лишнего веса, жирной пищи и болезней сердца.

— Да, кажется, простудился.

— Хм… — сэр Осборн задумался. — Вот что я тебе скажу: почему бы тебе завтра не отсидеться дома? Ты здорово устал, да и отчет лучше писать в тишине, когда ничто тебя не отвлекает. Побудешь денек с Луизой — тебя ведь не было довольно долго. Как тебе мое предложение?

Джеймс ответил, что предложение — лучше некуда.

— Значит, договорились. — Сэр Осборн поднялся, торопясь закончить встречу, пока опасные вирусы не наводнили стерильный воздух его роскошного кабинета. — Если выедешь прямо сейчас, успеешь попасть домой до часа пик. Увидимся в пятницу утром. Между прочим, на твоем месте я бы хорошенько полечился. Лучше всего выпить на ночь виски с лимонным соком. Отличное средство!