Юлия Сысоева - Записки попадьи: особенности жизни русского духовенства Страница 4

Раз уж зашла речь о дежурствах, хочется рассказать о семинарском корпусе; далеко не все знают о его кровавом прошлом. Корпус этот находится возле того самого заброшенного парка, облюбованного воспитанниками для свиданий. Старое трехэтажное здание красного кирпича стоит вне стен Лавры. Их разделяет глубокий овраг с маленькой речкой, а корпус соединяется с Лаврой узким длинным переходом, по которому всегда спешат на занятия и с занятий регентши и семинаристы.

В советское время, почти до конца восьмидесятых в этом корпусе находилась женская консультация с абортарием. Примечательно, что сам абортарий был устроен прямо в храме преподобного Иоанна Лествичника, который находится внутри архитектурного ансамбля. Когда власти передали здание МДЛ, туда почти сразу после спешного ремонта заселили семинаристов, устроили спальни, учебные комнаты. Стали восстанавливать храм. Время, пока храм восстанавливали, было самым страшным для обитателей сего учебного заведения. Дело в том, что в корпусе обитали привидения! Думаете, время гоголевского Вия прошло? Нет. По ночам в длинных гулких коридорах слышны были стуки и странные шумы. Говорят, что иногда даже летали предметы, семинаристы, дежурившие на вахте, видели и призраков, от которых волосы шевелились и мурашки бегали по телу. В те жуткие ночи очень часто иеромонах Ростислав обходил корпус с кадилом и молитвой. После его обхода становилось спокойнее. Эти явления объяснялись тем, что в храме семинарского корпуса многие годы убивали нерожденных младенцев. Кошмары прекратились только после освящения храма и всего здания.

По воспоминаниям студентов первых послевоенных выпусков, им тоже было несладко. Академии отдали лишь половину здания, и храм соседствовал с клубом. Идет всенощная, а рядом гремят страсти советского фильма первых пятилеток или танцы. А в самой Лавре, на месте трапезного храма, была МТС — не салон сотовой связи, а станция по ремонту тракторов и тяжелой сельхозтехники, что тоже сильно мешало размеренному ритму здешней жизни.

Увольнительные

О, эти долгожданные увольнительные!

Всё как в военном училище. Хотите домой, к друзьям или на свидание — пишите прошение на имя инспектора. С увольнительной семинарист обязан возвращаться строго в указанное время, например, если указано до отбоя, то строго до отбоя. Отбой в одиннадцать часов. Опоздание нещадно карается выговором с занесением в личное дело, регулярные опоздания — исключением. В армии допускается опоздание с увольнительной на три часа, в семинарии никаких опозданий не допускается.

На семинарском сленге простой выговор назывался «величанием», строгий выговор с урезанием стипендии — «тропарем», а отчисление — «ныне отпущаеши». Кто знаком с богослужебной терминологией, поймет, о чем идет речь. «Тропари» вывешиваются на специальную доску. Любые действия вне регламента положено в обязательном порядке оговаривать с дежурным помощником. Например, если студенту необходимо пойти в библиотеку, положено официально отпроситься. Но на этом контроль не заканчивается. Помощник не поленится сходить в библиотеку и проверить, есть ли там отпросившийся, или, может, он уже слинял по своим делам. Если семинариста не обнаружат, ему светит объяснительная. Каждая объяснительная, как правило, сопровождается профилактической беседой у отца-инспектора.

После двадцати объяснительных студенту вывешивается «тропарь автоматом», то есть уже без прохождения профилактической беседы. И так во всем.

Так что, как видите, у администрации всегда есть действенные рычаги влияния на студентов.

Вспоминается случай из семинарской жизни моего мужа — один из способов избежать «тропаря».

Однажды, будучи студентом третьего класса, он должен был ехать в Москву на венчание к другу. О друге этом еще будет упомянуто, так как именно он стал впоследствии миссионером в Китае.

Но вернемся к нашей теме. Увы, увольнительную ему дали только на утро того дня, на который назначено было венчание. Таким образом, на венчание он или не успевал, или очень сильно опаздывал, что в данной ситуации одно и то же.

Пришлось пойти на хитрость. В Москву мой семинарист уехал вечером перед отбоем, а его соседу по комнате поручено было организовать надежное прикрытие с тыла. Сосед разложил постель, открытую книгу положил на тумбочку, поставил чашку якобы недопитого горячего чая. Для полноты эффекта присутствия положил надкусанное печенье. Во время вечерней проверки на вопрос помощника, где такой-то воспитанник, сосед уверенно, с честными глазами ответил, что в туалет вышел — живот прихватило. Пояснив, что на обед котлеты были не очень, самого весь день мутит. Помощник недоверчиво осмотрел комнату и молча удалился.

Фокус удался на славу.

Семинарский быт

Быт — он и в Африке быт.

Семинаристы живут в комнатах, называемых, как в больнице, палатами, от четырех до пятидесяти человек в комнате. Самым привилегированным считается относительно новый пятидесятый корпус, «полтинник». С ним связана трагическая история, послужившая поводом к постройке нового здания.

В 1984 году в старом корпусе произошел сильный пожар, унесший жизни пяти студентов. После этого случая на месте сгоревшего общежития и был отстроен новый корпус с улучшенными бытовыми условиями, но память о страшном пожаре по сей день жива.

Комнаты в пятидесятом корпусе рассчитаны всего на четырех человек, в каждой комнате есть туалет и умывальник — ну просто номера «люкс». Проживают в «полтиннике» студенты старших классов и академисты, можно сказать, избранные касты. Почему люкс, вы узнаете ниже; все познается в сравнении. Остальные здания очень старые, с «удобствами» на этажах, и о комфорте не может быть и речи.

Самые жуткие комнаты — полуподвальные, они всегда сырые, холодные и темные, как в повести «Дети подземелья». В некоторых помещениях зимой даже появляется иней на стенах. Правда, после случая, когда один студент простыл так, что получил тяжелое воспаление легких, начальство стало более внимательно относиться к условиям проживания воспитанников. Еще одним весьма некомфортным жилищем в семинарии остаются так называемые «чертоги», расположенные в нижнем ярусе здания академии. В незапамятные времена в «чертогах» располагались конюшни. Слава конюшен жива и по сей день, и вот почему. Они представляют собой анфиладу из шести комнат, каждая из которых размером с малогабаритную «трешку», и там на казарменном положении проживают по двадцать — двадцать пять здоровых мужиков. В среднем во всех чертогах помещается примерно сто восемьдесят человек! А теперь представьте себя на месте сорока счастливчиков, живущих в первых двух комнатах, мимо которых каждый день проходят оставшиеся сто сорок человек. Эффект примерно такой, как если ночевать на вокзале в зале ожидания. Утром хождения начинаются с пяти часов. Первыми встают те, кто идет на братский молебен в Лавру и на подработку в лаврскую просфорную. В шесть тридцать поднимаются те, кому надо идти на семинарские послушания, в столовую, петь на ранней службе в семинарском хоре, называемом «десятка», или пономарить. К семи часам дружно поднимаются все остальные. Остается только посочувствовать тем студентам, чья нервная система очень чувствительна. Тяжелее всего приходится ребятам, которые в такие условия никогда до этого не попадали, а жили дома и сладко спали в уютных кроватках, с торшером и мягким пледом. Спать в проходном дворе могут только самые стойкие — те, кто служил в армии или воспитывался в интернате.

В Лавре даже стены обитаемы, поэтому в разговорах можно услышать, например, следующее: «я живу в северной стене». Лавру можно сравнить с маленьким густонаселенным городом или муравейником.

В семинарии есть прачечная, гладильная и баня, которая славится великолепным качеством пара — возведена-то она давно, по всем канонам русского банного строительства.

Насчет глажки… Утюгов на всех, конечно, не хватает, поэтому семинаристы используют метод «безутюжной» глажки, называемый «брюки по-зековски». Вот в чем его суть.

Берутся брюки. От руки на заранее подготовленной ровной поверхности разглаживаются стрелочки. На сетку кровати кладется одеяло, на нем аккуратно раскладываются брюки, сверху мокрая марля, на марлю простыня, на простыню матрас. В течение ночи, под весом семинариста и за счет воздействия тепла его тела, брюки медленно разглаживаются. Наутро под матрасом обнаруживаются идеальные брюки со стрелочками.

Теперь расскажем о бане. Баня — это всегда праздник, одна из редких возможностей отдохнуть и пообщаться с друзьями-однокашниками.

Но растопке бани предшествует целое мероприятие по заготовке дров, которое относится к послушаниям. Раз в месяц воспитанники выезжают в лес, можно сказать на лесоповал, только в отличие от зеков семинаристы это занятие особенно любят. Данное послушание считается одним из самых приятных, так как это выезд на целый день на природу, на свежий воздух. Студенты предоставлены сами себе, без строгого контроля начальства и помощников инспектора, а главное — без нормативов рубки. Одним словом, получается узаконенный выходной на природе. После рубки бревна отбирают, весь брак, годный, пожалуй, только для изготовления Буратино, отправляют на растопку бани, остальные дрова идут в котельную.