Борис Виан - Уничтожим всех уродов. Женщинам не понять Страница 4

Я поднялся. Моя голова тут же дала знать, что все это мне не приснилось. Должно быть, я выругался, так как он участливо посмотрел на меня.

— У вас здоровенная шишка, старина.

— Да.

Ломило поясницу. Эта шайка мерзавцев с их электрическими трюками… Но, если кроме этого ничего не было, я еще здорово отделался. Секунду я колебался:

— Вы можете отвезти меня в город?

— Я думал, что именно об этом вы и попросите. Поэтому я и сижу здесь. Меня зовут Энди Сигмен.

— Меня — Рок Бэйли, — ответил я. — И я очень рад нашей встрече.

— Порядок. Я возвращаюсь порожняком, так что я тоже очень рад.

Я задумался на минуту — это был предел моих мыслительных возможностей.

— Поехали, — сказал я. — Отвезите меня в «Зути Сламмер». Нужно ехать до угла бульвара Пико и улицы Сан-Педро, а дальше я вам покажу.

— Я знаю, где это, — сказал он. — К Гамильтону?

— Точно.

Я уселся рядом с ним: так гораздо удобнее разговаривать, а все таксеры в этом городе болтливы, как старые негритянки.

Я постарался придумать более или менее правдоподобную историю, так как был уверен, что придется рассказывать все в подробностях.

— Остерегайтесь женщин, — молвил я для начала.

— Отвратительная порода, — согласился он.

— Особенно когда на протяжении двадцати миль позволяют себя тискать, а потом ни за что ни про что выталкивают из машины.

— Она не так уж быстро ехала. — сказал он, глядя на мой костюм.

— К счастью, да. Она притормозила.

— Странно, что девица отказалась вас поцеловать, — сказал он, недоверчиво глядя на меня. — Правда, не мне судить, особенно глядя на вашу шишку, но водить за нос такого парня, как вы. — насколько я понимаю, вы принадлежите к типу мужчин, на который они падки как мухи.

Никакого намека на лесть в его голосе. Должно быть, он действительно так думает.

— Обычно, — говорю я, — так оно и есть, но никто не застрахован от неожиданностей Эта, во всяком случае, провела меня самым отвратительным образом, трудно даже сказать, что произошло с тех пор, как я потерял сознание.

— Должно быть, вы заснули на месте, — сказал он.

— Возможно.

— Какая удача, что я вез того клиента аж до Сан-Пинто.

— Особенно для меня, — ответил я.

— Когда я был в Шанхае, — начал он, — мне очень часто приходилось наталкиваться на людей, лежащих где-нибудь на улице.

— Вы были в Шанхае?

— Я был директором французской трамвайной концессии. Это забавная история.

Я засмеялся.

— Вы, наверное, шутите.

— Вовсе нет. Я действительно руководил всем этим. Чтобы все было ясно, скажу, что в девятнадцать лет я записался на факультет восточных языков, как они это называют, чтобы изучать турецкий. И в первый же день ошибся классом. — И он рассмеялся в свою очередь. — Вы, должно быть, правы, это скорее походит на шутку, но так или иначе это правда. Там было всего два ученика, я оказался третьим. Первый раз за одиннадцать лет преподаватель увидел перед собой троих… и у меня не хватило мужества разочаровать его.

— И что же?

— Так вот, когда я выучил китайский, естественно, нужно было поехать в Китай. Я прожил там двадцать лет и за это время выучил английский.

— И теперь вы здесь…

— Теперь я здесь. Шикарное место — Калифорния.

— Да, действительно.

Шикарное, ничего не скажешь, место, где вам подсовывают сигарету с наркотиком, чтобы затем в незнакомом месте подвергнуть самым постыдным операциям. Если бы я рассказал ему всю правду, у него бы мурашки забегали. Это еще хуже, чем если бы все трамваи Шанхая загудели разом перед его окном в четыре часа дня… — так как он, должно быть, спит днем.

Итак, они оставили меня в районе Сан-Пинто. Это ровным счетом ничего не значит. Они могли отвезти меня в любое место в радиусе сорока миль.

Энди Сигмен свернул за угол. Мой бьюик стоял на прежнем месте рядом с драндулетом Дугласа.

— Порядок, — сказал я Энди. — Остановите здесь, и еще раз спасибо.

— Если когда-нибудь вам понадобится моя помощь. — сказал он, странно на меня поглядев.

Он записал свой номер телефона в мою книжку.

— У вас есть телефон? — удивился я.

— Да, — ответил он, — я неплохо устроился. Честно говоря, меня забавляет профессия шофера такси, но я вполне могу без нее обойтись.

В результате я не осмелился предложить ему чаевые.

— Я позвоню вам на днях, выпьем по стаканчику, — сказал я, пожимая его худую, но твердую руку.

— Хорошо, — ответил он. — До свидания. Я проводил взглядом отъезжающее такси. Было ровно шесть часов тридцать минут.

И когда я снова вошел в кабачок Лема, я увидел Санди Лав; я увидел ее со спины, она кричала, закрыв лицо руками и отступая назад.

— Там, в телефонной кабине — мертвый мужчина!

IV. Гари берется за дело

На этот раз мое возвращение происходит совершенно незамеченным, и я чувствую, как во мне развивается огромный комплекс неполноценности.

Старина Лем сидит с понурым видом — если это все правда, его заведению несдобровать Гари и Дуглас направились в глубину зала к телефонной кабине, и я вижу, как они там склонились над чем-то. Надо вам сказать, что в «Зути Сламмер» почти никого не осталось Даже Мона и Берил ушли, а от Кларка Лэйси и следа не осталось.

Гари и Дуг возвращаются, ничего не обнаружив.

— Звоните в полицию, Лем, — говорит Гари. — Он мертв. Лучше будет известить их заранее. Вы ничем не рискуете. Попросите к телефону лейтенанта Пика Дефато. Это мой приятель.

И тут он замечает меня.

— Где ты пропадал, изменник? Вернулся как раз вовремя. Выбрал момент, нечего сказать.

— Я выходил проветриться, — отвечаю я. — Я же тебя предупреждал.

— И с тобой произошла маленькая неприятность. — Дуглас, как обычно, веселится: одного трупа явно недостаточно, чтобы поколебать его настроение. Он намекает на мою шишку, и я быстро меняю тему.

— Вместо того чтобы зубоскалить, успокой-ка лучше бедняжку Санди.

Все это время Гари в телефонной кабине настаивает, чтобы позвали Ника Дефато.

— Кроме шуток, — не отстает Дуглас, — что ты натворил?

— Меня похитила тайно влюбленная в меня женщина. И я слегка повздорил с типом, который курит ужасную гадость — похуже твоих сигар.

— Может быть, — говорит Дуглас, — ты нам все-таки скажешь, где ты был?

— Какой кошмар, — говорит Санди Лав. — Вы думаете, он действительно мертв?

Она до сих пор не может прийти в себя.

Гари и Лем возвращаются. Несколько оставшихся клиентов направляются посмотреть на труп, затем все мы оккупируем стойку, ожидая, пока Лем приготовит какой-нибудь чрезвычайно бодрящий напиток, поскольку бармен ушел спать.

Я спрашиваю Килиана:

— Что это за тип? Он был здесь сегодня?

— Да, — кивает Килиан. — Мне кажется, я заметил его часа два назад. Вскоре после твоего ухода, сдается мне. Я вышел посмотреть, куда ты запропастился, и увидел его на улице — он разговаривал с каким-то фраером. Я это хорошо помню, поскольку рассчитывал увидеть не их, а тебя.

Вот оно что! Я быстро направляюсь к телефонной кабине. Если это тот самый. Да, он действительно мертв — должно быть, выпил что-то не очень приятное, так как его физиономия весьма своеобразного цвета. Но это не тот, что предлагал мне сигарету. Может быть, его приятель? Я возвращаюсь, чтобы выяснить у Гари кое-какие детали, но тут замечаю красные отблески полицейской мигалки. Раздается вой сирены. Совсем тихо — они берегут нас. Входят двое полицейских в форме, за ними еще один в штатском, причем вид у него такой, будто он спит на ходу. Он пожимает руку Килиану — должно быть, это тот самый Дефато. Тут же заходят еще двое. Один — с физиономией удивленной лошади — держит в руках черную аптечку; другой, должно быть, фотограф. Они проходят мимо стойки вслед за двумя полицейскими в форме. В добрый час, по крайней мере, их нельзя упрекнуть в неторопливости. Все происходит быстрее, чем я предполагал: за какие-нибудь полчаса все было закончено — они записали наши фамилии, адреса, взяли показания и убрались восвояси, прихватив девиц сомнительной репутации.

— Хорошо иметь связи, — заметил я Килиану.

Он улыбнулся. Славный толстяк Лем, заметно повеселев, проставляет нам выпивку. Дуглас уже не держится на ногах, его запаса трезвости хватает только на то, чтобы выйти из бара. Никому нет дела до того, как он управится со своей машиной. Нам это ни к чему.

Мы тоже выходим.

— Я подвезу вас? — говорю я Санди Лав.

Она смотрит на меня, и я убежден, что своим взглядом она хочет мне что-то дать понять, но я недогадлив и ничего не понимаю. Я высаживаю ее первой, потому что мне нужно поговорить с Гари.

Мы оба прощаемся с ней и смотрим, как она заходит в дом. Подарив нам очаровательную улыбку, Санди исчезает за дверью с матовыми стеклами. Уже совсем рассвело, и меня немного клонит в сон. Гари, напротив, свеж как роза. Как только мы остаемся одни, он поворачивается ко мне с озабоченным видом, лицо его при этом натянуто, словно гитарные струны.