Андрей Дай - Андреевский крест Страница 4

Да не тут-то было! Санек наш от груди триста килл легко жал, что ему худенький алтаец?! Вася был взят за шиворот, поставлен на ноги, и пинком ноги отправлен ковырять непокорную броню, скрывающую от нас тайну древней бабы.

Подвел лом, на деле оказавшийся всего-навсего обрезком ржавой водопроводной трубы в три четверти дюйма с расплющенным концом. Васька честно засунул инструмент в щель между камнями, и навалился всем телом. Санек даже помочь не успел, хотя – я видел – уже даже шагнул, как труба согнулась и пастух кубарем покатился с каменной шишки. И проявил, блин, признаки жизни только когда к губам сердобольный Миха поднес кружку с водкой.

Потом мы кажется еще пробовали кататься на боевом скакуне нашего Чингачгука, и что-то там с освоением нового вида транспорта пошло не так. Потому как за что-то же Коленок бил Ваську?! Не за просто же так! Тем более, что ни я ни Поц спасать индейца не спешили. Значит, были согласны с причинно-следственными связями.

Утром грезы о том, что вся наша археологическая экспедиция и ночная попойка всего лишь дурацкий сон, развеялись как дым. Лучше бы развеялась сволочная туча, плотно прилипшая брюхом прямо к проклятой каменной шишке, соприкосновения с которой даже ломы не выдерживают.

Было плохо. И пива почему-то осталась только одна бутылка. О водке только и оставалось что вспоминать. Еще и сыро. Настолько, что стоило пошевелиться, как за шиворот текла струйка воды.

— Валить отсюда надо, — прохрипел Санек. — Сдохнем мы тут с этим кладом… Туземец – падла. Все пиво украл.

Героический человек мой соратник. Я не то что говорить, мозгом шевелить не мог. О поездке по местным ухабам думал только, как об изощренной пытке…

Дальше неинтересно. Провалялись до обеда в насквозь мокрой палатке – от висящих прямо в воздухе капель ткань не спасала – и потихоньку, под голодное завывание желудков, покатились в Елду. А там и домой. И всю дорогу мы ни одним словом не вспомнили о неудачной экспедиции.

Глава 1. Возвращение к Андреевскому кресту

Прошло двадцать лет, прежде чем я вернулся в непокорному каменному саркофагу.

Много чего произошло за это время. И с нами и со страной. Все менялось. К власти пришел другой президент и нам, профессиональным вымогателям стало неуютно. Краснополянинские прочухали тему первыми и принялись тем или иным способом вкладывать деньги. В торговые сети, спортклубы и заводы. Мы, окраинские, момент упустили. И в немалой мере по вине не вовремя увлекшегося наркотиками шефа. На какие-то полгода-год бывший тренер выпал из жизни, а группировка едва не развалилась. Слишком много оказалось завязано на личные связи и договоренности лидера.

Кто-то, вроде Совы, смотрящего за крупнейшим в городе овощным рынком, стал потихоньку стягивать кусок одеяла на себя. Другие, вроде моего Коленка, потянулись под крыло блатных.

Отгремело две войны за городские казино и игорные клубы. А потом дядьки в Москве взяли и разом навели мир и порядок – повсеместно запретили азартные игры. Ну, кроме специальных зон, конечно. Только где они, эти зоны. Рядом с нашим городом им места не нашлось. А в других местах свои толпы голодных пацанов имелись.

Потом, сначала один-два, потом и все сразу – коммерсанты и барыги отказались платить дань. Бояться перестали. "Маски-шоу" стали приезжать вперед "скорой", только позвони. Госбезопасность восстала из пепла, а с ней, прицепом, и милиция. Все-таки у нас не Столица, раствориться во тьме, спрятаться от пристального внимания органов, не получится. Силовые акции против борзых барыг стали караться быстро и пугающе эффективно. Наше влияние еще сохранялось в тех видах относительно честного зарабатывания денег, которые и так были на грани дозволенного. Валютные спекуляции, рабочая сила из Средней Азии, торговля оружием и "конструкторами" — собранными из запчастей "в гаражах" импортными машинами.

Требовалось что-то серьезное и постоянное. Бригады, как акулы рванули по закоулкам. Никому прежде не нужные автобазы, строительные тресты и малюсенькие заводики меняли хозяев. На пустырях, как грибы после дождя, вырастали ангары огромных гипермаркетов.

Мы с Михой и Саней сначала ринулись в шоу-бизнес. В смысле – решили клуб ночной построить. Типа, чтоб вечером там шансон вживую играли, а ночью – танцы-шманцы-обжиманцы.

Думаете просто? Не имея за душой ни копья денег?! Только связи, кое-какую известность в узких кругах и огромное желание. Ведь что такое ночной клуб? Ну, это вроде таверны, что работает только с вечера до утра, и куда люди ходят водку пить и танцевать. Деньги? Ну, да. Первое время, пока заведений таких в городе мало было – едва ли больше десятка – так и деньги. Бывало поначалу в удачную ночь и по паре штук баксов с кассы снимали. Потом стало похуже…

Но деньги не главное. И девчонки, охотно крутящие попками на танцполе – тоже. К моменту, как клуб наш…

Как назвали? Гы, так это брат мой, Егор, подсказал. Да-да, вон тех бесенят с зелеными глазами, родной дед. Мы-то с братвой себе головы поломали, что бы этакое выдумать, чего бы на вывеске намалевать, чтоб сразу понимали – здесь отдыхают уважаемые бандиты и вымогатели. Кучу слов перебрали, а братан пожал плечами, да и выдал: "Тортуга". Был, мол, такой остров в теплых морях, на котором морские разбойники добычу сбыть могли и корабли починить… Да это вы и сами знаете.

Так вот. К тому моменту, как Тортуга в первый раз открыла двери перед посетителями, мы такого натворили, что меня убить пытались пару раз. Гранату в нас кидали и из обреза стреляли. Кусок свинца мне прямо под левую ключицу вошел. Едва-едва легкое не зацепил. Я выстрел помню, а потом – тьма. Очнулся уже в больничке. Глаза открываю, а надо мной ангел склонился. Так вот я со своей Наташкой познакомился.

А пока здание клуба строили, среди строителей знакомства завел. Оказалось, всем нужна дешевая и покорная рабочая сила. У нас же, на нашем овощном рынке силы этой было сколько угодно. Мы с бывшим соседом моим – я в третьем подъезде с родителями жил, он в пятом – со смотрящим, Олегом Савой, бригады формировали и по площадкам развозили. Потом я кому надо сигналил, чтоб именно эти стройки под облавы Миграционной службы не попали. За мзду, конечно. Менты тоже любят покушать и на хороших тачках ездить.

Как клуб заработал, стали мы в нашем, криминальном, мире известными людьми. Поднялись, так сказать, над остальными. У шефа, бывшего тренера дяди Вовы, таких как наша бригад десятка три точно было, а клуб только у нас. Понты, внучки. Все в среде хулиганов держалось на понтах. Билет в заведение совсем недорого стоил, но войти бесплатно – это статус, это известность и уважение. Это понты! А от кого зависело пускать или нет? От нас!

Вот пришел этакий крутой пацанчик с кодлой своей, с девками, а ему суровый бык на входе рычит, типа, касса там. У пацанчика деньги из всех карманов, и он может и заплатить, но ведь его уважать меньше станут если он в очередь с другими страждущими зрелищ встанет. Потому он зовет меня или Коленка и, в виде одолжения, просится. Потом, спустя какое-то время, я с него ответную услугу попрошу. И он отказать не посмеет. Так-то вот.

Сашку такая известность нравилась. Он молодых шакалов по кварталам насобирал и дрессировал. А мне, после двух месяцев в больничке, шоу-бизнес этот поперек горла встал. Я парнишку управляющим поставил. Костю Маера. Да-да, дядю Костю. Он немец, у него порядок в крови. Но душой-то – русский! Он было в свою Дойчляндию жить переехал. Год там прокантовался и вернулся. Не могу, говорит. Скучно, аж зубы ломит. Приторно там и не по-человечачьи. В гости приходят, бутылку шнапса приносят. Домой идут – остатки спиртного с собой уносят…

Костя в клубе рулил, а я к строителям все больше прикипал. В строительном управлении одном даже начальником по общим вопросам заделался. Таджиков выпасал, короче. Так-то это давно уже была частная контора, директор, Олег Федорович, с главным инженером, Андреем Палычем, в свое время подсуетились, приватизировали. А название старое осталось. "СУ-300", бляха от ремня!

Раз, в светлый для каждого строителя праздник, на второе воскресенье августа, Федорыч с Палычем меня в оборот взяли. Уговаривать стали учиться. В институт строительный поступить. Директор уже немолодой был, за шестьдесят. Говорил, мол, помру, кому все достанется? Дочка его давно замужем, в столице обитает. Внукам только бабло от деда надо. Помрет, мигом долю его в фирме продадут, заморачиваться не будут. А они, мол, с Палычем кровью и потом через разруху Перестройки проползли, дело развивали. Тогда вот смену свою во мне разглядели…

Я подумал, с Натой посоветовался, и пошел на заочное поступать. Санек чуть со смеху не умер, так смеялся, когда узнал. Я и сам бы его поддержал, если бы мне годом раньше кто сказал, что я в студенты заделаюсь…

Но выучился. Честно учился, кстати. Разбирался, по ночам сидел, книжки читал и формулы разбирал. Контрольные делал и курсовики. С чертежами у меня только ничего не получалось. Терпения не хватало. Но и тут решил. Козленок один высоколобый к девкам в общаге подкатился. Вымогал, сучонок, близость. Отчислить грозился. Я младших к нему поговорить отправил. Так он даже сначала верить не хотел, что нашелся кто-то за девчонок вступиться. В общем, козленок отправился на больничный, а я нарисованный благодарными студентками проект преподам сдавать.