Курт Воннегут - Дай вам Бог здоровья, доктор Кеворкян Страница 4

«Должно быть, я ослеп, оглох и отупел, если не открыл всего этого сам, – пожаловался он мне, – Это же было так очевидно».

Вообще-то брать интервью у мертвых людей – моя работа, но сэр Исаак Ньютон сам завалил меня вопросами. Он ведь только один раз прошел сквозь голубой туннель. Он спросил меня, из чего, по-моему, сделан туннель – из ткани, металла, дерева или еще чего. Я сказал, что туннель сделан из того же, из чего сделаны сны, каковой ответ оставил его в полной неудовлетворенности.

Святой Петр процитировал ему Шекспира: «Есть многое на свете, друг Гораций, что и не снилось нашим мудрецам».

Я ТОЛЬКО ЧТО ГОВОРИЛ с Питером Пеллегрино, умершим 26 марта сего года в возрасте восьмидесяти пяти лет у себя дома, в Ньютауне, Пенсильвания. Мистер Пеллегрино основал Американскую федерацию воздухоплавания и стал первым американцев, пересекшим Альпы на воздушном шаре.

Он спросил, летаю ли я на воздушных шарах, и я сказал нет. Этот разговор происходил за пределами райских врат. Внутрь меня больше не пускают. Святой Петр пригрозил, что если я еще раз войду, то сам стану их сторожить вместо него.

Святой Петр объяснил Пеллегрино, что я на самом деле не умер, а просто участвую в эксперименте и скоро вернусь в мир живых.

Услышав это, Пеллегрино сказал: «Мужик, ради Бога, раздобудь баллон пропана и воздушный шар, пока у тебя еще есть время, иначе ты никогда не узнаешь, что такое рай!»

Святой Петр запротестовал. «Мистер Пеллегрино, – сказал он, – это и есть рай!»

«Ты говоришь так только потому, – ответил Пеллегрино, – что никогда не пересекал Альпы на воздушном шаре!»

Святой Петр обратился ко мне: «У вас есть время не только для воздухоплавания, но и для того, чтобы написать книгу под названием „Рай и его неудобства“». Пеллегрино он сказал (с иронией, конечно): «Если бы вы на Земле попробовали кокаин, то, наверное, рай тоже стал бы для вас разочарованием».

«В точку!» – сказал Пеллегрино.

По его словам, еще ребенком он знал, что место его в небе, а не на земле, «подобно вытащенной на берег рыбе, которая знает, что ее место в воде». Как только он стал достаточно взрослым, он стал подниматься в воздух на всех типах самолетов, от военных «Дженни» до аэробусов.

«Но я чувствовал себя чужаком в небе, разрезая воздух пропеллерами, загрязняя его шумом и выхлопами, – продолжал он. – На воздушном шаре я впервые полетел в тридцать пять лет. Это было исполнение мечты. Это был рай, хотя я был еще жив. Я стал небом».

Это Курт Воннегут вместе с Джеком Кеворкяном из тюрьмы Хантсвилла. До следующего раза, та-та.

КОГДА Я ЗАХОТЕЛ НАЙТИ Джеймса Эрла Рэя, сознавшегося убийцу Мартина Лютера Кинга, искать долго мне не пришлось. Джеймс Эрл Рэй скончался от болезни печени 23 апреля 1998 года. Однако, как сказал мне Святой Петр, он до сих пор не сделал ни шага в жизнь вечную, ожидающую его за райскими вратами.

Нет, он не придурок, коэффициент его интеллекта составляет 108 баллов, что гораздо выше среднего уровня жителей Америки. Он сказал, что не войдет в вечность до тех пор, пока для него не построят тюремную камеру. Он сказал, что только в камере ему будет удобно провести вечность. В камере, сказал он, ему будет наплевать, сколько времени пройдет. Если быть точным, то он сказал, что ему будет «насрать», сколько времени пройдет.

Его речь до сих пор щедро усыпана словом на букву «н», обозначающим афро-американское население, несмотря на то, что Святой Петр умоляет его, ради Бога, заткнуться к чертям собачьим. Он сказал, что никогда бы не застрелил «большого н…», т. е. доктора Кинга, если бы знал, что эта ёбаная пуля сделает «большого н…» и то, за что он боролся, таким знаменитым по всему ёбаному миру. «Из-за меня, – сказал он, – белых детей учат в школе, что «большой н…» был чуть ли не главным американским героем, типа ёбаного Джорджа Вашингтона. Из-за моей паршивой пули то дерьмо, которое говорил «большой н…», высекли на мраморных постаментах и даже, я слышал, выложили ёбаным золотом».

Это Курт Воннегут из ёбаного центра летальных инъекций в Хантсвилле, ёбаный штат Техас.

ВО ВРЕМЯ МОЕГО ПОСЛЕДНЕГО КОНТРОЛИРУЕМОГО предсмертного опыта я говорил с Вильямом Шекспиром. Мы с ним не поладили. Он сказал, что диалект, на котором я говорю, – самый отвратный английский, «что терзает уши смертных». Он спросил, как называется этот диалект, и я ответил: «индианаполисский».

Я поздравил его со всеми премиями «Оскар», которые получил фильм «Влюбленный Шекспир», поскольку его сюжет построен вокруг пьесы «Ромео и Джульета».

По поводу фильма и «Оскаров» он сказал: «история, что рассказал дурак, наполненная яростью и шумом, которая не значит ничего».

Я спросил его напрямик, действительно ли он является автором всех произведений, которые ему приписываются. «Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет, – сказал он, – Спроси Святого Петра!» Что я вскоре и сделал.

Я спросил, имел ли он интимные связи с мужчинами, как и с женщинами, памятуя о том, как не терпится слушателям WNYC разрешить этот вопрос. Судя по его ответу, он приветствует привязанность между животными всех видов:

«Мы были точно близнецы-ягнята, что блеют и на солнце вместе скачут: невинность мы давали за невинность». Под «давали» он имел в виду «меняли»: «меняли невинность на невинность». Это самая мягкая порнография, которую я когда-либо встречал.

На этом он потерял всякий интерес к моим вопросам. Фактически, он просто послал вашего репортера куда подальше. «Ступай-ка в монастырь», – сказал он и с этим отошел.

На обратной дороге через голубой туннель я чувствовал себя полным дураком. Интересные ответы на любой вопрос, который я мог задать величайшему писателю из когда-либо живших на Земле, можно найти в сборнике «Знаменитые цитаты». Перл насчет обмена невинности на невинность взят из «Зимней сказки».

Наконец, я вспомнил спросить Святого Петра, действительно ли Шекспир написал всего Шекспира. Он ответил, что никто из попавших в рай (а ада ведь не существует) не заявил о своих авторских правах на эти произведения. «В смысле, никто не захотел пройти тест на моем детекторе лжи», – добавил Святой Петр.

Это ваш косноязычный, униженный, полуграмотный, отвратительный самому себе литературный поденщик Курт Воннегут с таким насущным вопросом: «Быть или не быть?»

Я ПОКА ЕЩЕ НИ РАЗУ НЕ ПЫТАЛСЯ РАЗДРАЗНИТЬ ваше любопытство по поводу мертвого человека, но теперь самое время. Посмотрим, как хорошо вы знаете историю великих идей.

Для начала: этот бывший смертный в возрасте двадцати лет без малого высказал идею, столь же важную для современных мыслящих людей, как и теория микроорганизмов Пастера, теория эволюции Дарвина или мальтузианский страх перенаселения.

Подсказка номер два: судите по родне. Мать этого невероятно юного писателя тоже была известным писателем. Некоторые ее книги были иллюстрированы не кем иным, как Вильямом Блейком! Представьте себе человека, книги которого иллюстрирует Вильям Блейк! Ее излюбленная мысль состояла в том, что женщины имеют равные с мужчинами права.

Отец моего таинственного собеседника тоже был писателем, антикальвинистским проповедником, который как-то написал: «Сам Господь не имеет права быть тираном».

Кто были друзья столь достопочтенных родителей? Вильям Блейк, Томас Пейн и Вильям Вордсворт, например.

Третья подсказка: этот человек состоял в браке со знаменитостью, известной как своей поэзией, так и романтической бесшабашностью в личной жизни. К примеру, эта знаменитость подтолкнула к самоубийству свою первую жену. Что касается романтики, то он утонул в возрасте тридцати лет.

Сдаетесь? Сегодня в раю я говорил с Мэри Уолстонкрафт Шелли, автором самого пророческого и известного научно-фантастического романа всех времен «Франкенштейн, или Новый Прометей». Написан он был в 1818 году, за сто лет до конца первой мировой войны с ее франкенштейновыми изобретениями: отравляющим газом, танками, самолетами, огнеметами, противопехотными минами и колючей проволокой.

Я надеялся узнать, что Мэри Шелли думает об атомных бомбах, которые мы сбросили на безоружных людей, женщин и детей в Хиросиме и Нагасаки – и обещаю попытаться еще раз. На этот же раз она лишь восторгалась своими родителями, которыми были, конечно же, Вильям и Мэри Уолстонкрафт Годвин, а также своим мужем, Перси Биши Шелли и их общими друзьями, Джоном Китсом и лордом Байроном.

Я сказал, что многие люди в наше время по неведению думают, что Франкенштейн – это имя монстра, а не ученого, создавшего его.

Она заметила: «Это не так уж глупо, в конце концов. Ведь в моей книге два монстра, а не один. И одного из них, ученого, и вправду звали Франкенштейном».

Это Курт Воннегут из Хантсвилла, штат Техас.

Я ВЕРНУЛСЯ С ТОГО СВЕТА, ПРОИНТЕРВЬЮИРОВАВ поэта Филипа Стракса. С-Т-Р-А-К-С-А. Он умер в возрасте девяноста лет в один день с бейсболистом Джо Димаджо и является автором такого очаровательного двустишия: