Самуил Шатров - Кое-что о Васюковых Страница 4

— Ну, как вам нравится эта экспортная штучка? — спросил папа.

— Хорошая машина.

— Не так просто ее достать, — похвастался папа. — Эта лишняя лампа обошлась мне в двести рублей.

— Какая лишняя лампа?

— Будто не знаете!

— Честное слово, не знаю!

— Так я и поверил! Вам хорошо известно, что во всех экспортных телевизорах двадцать три лампы.

— В первый раз слышу! У «Темпа», двадцать две…

— А вы откройте заднюю стенку и посчитайте! Техник открыл и посчитал. Там было двадцать

две. Потом посчитали папа, мама и даже я. От этого ламп не прибавилось^.

— Выходит, он обманул нас! — сказал папа страшным голосом.

— Боже мой, что же получается? — спросила мама у техника. — Неужели никому нельзя верить? Если бы вы видели, какой это серьезный и воспитанный мальчик! Он так смущался, так стеснялся, так хорошо вел себя за столом! У него такие красивые, музыкальные руки! И он так добивался высшего образования!

— Не так его добиваются, — сказал техник. — Просто он лодырь, молодой тунеядец и пижон!

— Правильно! — закричал папа. — Четыре года человек лодыря гоняет, и никто ему слова «е скажет. Где, я спрашиваю, наша общественность? Почему никто не заставляет трудиться этого оболтуса? Кого мы растим?

Папа кричал до тех пор, пока техник не установил телевизор.

— Вот с кого ты должен брать, Петя, пример, — сказал папа, когда техник ушел. Молодой паренек, кончил школу, честно трудится, стал самостоятельным человеком…

Телевизор стоит у нас уже две недели. Он хорошо работает. Он так хорошо работает, что я недавно принес домой новую двойку.

ПАПА ПИШЕТ ПРЯМО…

Сегодня папа пришел со службы очень рано, раньше, чем я ушел в школу, и сказал!

— Все. Я сгорел как свеча.

У мамы глаза сделались круглые и большие^

— Поздравляю, — сказала она. — Спасибо, — ответил папа.

— Сняли или по собственному? — спросила мама.

— По собственному.

— Это подлец Мыстрецов под тебя подкопался?

— Он самый…

Тут я понял все. Мыстрецов — это папин враг. Где бы папа ни работал, у него есть враги. В тресте был Ласточкин, на кирпичном заводе — Сулейманов, на мельнице — Голубкин, в райторге — сразу три врага: Мамочкина, Майборода и Шакин. Все они подкапывались под папу, рыли ему яму. Папа знал про яму и старался в нее не попадать. Но как он ни старался, как ни остерегался, он в нее попадал. И тут все начинали кричать, что он провалился на работе. После этого папа немного отдыхал дома, и все начиналось сначала. Вот почему, когда папа пришел домой, мне стало жалко его, и я спросил:

— Ты опять провалился?

Папа очень рассердился, стукнул меня по затылку и выгнал на кухню, А мама сказала, что такие маленькие мальчики, как я, не должны во все вмешиваться. Лучше держать язык за зубами. Странно! Как будто я держу его в другом месте!

На кухне никого не было. Я взял книжку и начал читать про Чиполлино. Потом пришел наш сосед старик Бедросов, весь гнутый, как стул.

— Ну как, орел, — спросил он, — не прогнали еще твоего папашку о работы?

— А вот и не прогнали, — сказал я. — Он только провалился.

Старик Бедросов так засмеялся, что у него чуть было не выпали зубы, которые он на ночь закладывает в банку из-под молодой болгарской фасоли. Когда старик затолкал свои зубы в рот, он сказал, что со мной приятно беседовать, такой я образованный и остроумный»

Я еще хотел кое-что рассказать, но тут вошла мама и увела меня в комнату.

Папа лежал на диване, накрывшись «Советским спортом». Но он не спал, а только ругал Мыстрецова.

Мама начала просить его не волноваться, не обрывать себе сосуд, который идет к сердцу, потому что если его чуточку порвать, то уж никакая работа не нужна. Но папа сказал, что он не волнуется, а думает, как бы довести до бюллетеня этого интригана Мыстрецова.

Так папа и мама беседовали до самого вечера, пока не пришли гости. Я так и знал, что сегодня придут гости! Мама говорит, что они всегда приходят в самый «неподходящий момент». Они являются, когда мама лежит с грелкой, когда все магазины закрыты и негде купить торт «Отелло» и конфеты «Стратосфера». Они приходят, когда все собрались в кино, — и пропадают билеты. Вот когда они приходят!

Гости были веселые и все время шутили. Лидия Васильевна рассказывала про то, как она отдыхала с Самуилом Борисовичем в Сухуми. А Самуил Борисович острил и веселился и говорил, что мама замечательно выглядит, а папа так помолодел, что ему впору гонять на льду шайбу.

Мама вздохнула и сказала, что купит ему коньки, у него; теперь найдется время для хоккея.

Потом Самуил Борисович начал расспрашивать про работу. Папа ничего «не отвечал, а только мотал головой и хмыкал носом. Когда гости ушли, он сказал, что Самуил Борисович тоже хороший фрукт!

Папа сделался какой-то скучный. Он больше не играл со мной в прятки, не боролся и не расспрашивал, когда я приходил из школы:

— Как делишки, Васюков? Надеюсь, вы ничем не огорчили Министерство просвещения?

И если я ничем не огорчал, папа давал конфету.

Теперь папа много спал, читал «Советский спорт» и слушал по радио эстрадные передачи. Мама говорила, что папе лучше подучиться, и, может быть, тогда ему дадут большую работу. Но папа ответил, что ему плевать на учебу. От учения умнее не делаются. Это факт. От учения еще больше дуреют. Тут мама начала моргать и показывать на меня глазами, и папа сразу же затормозил и начал говорить, что он пошутил. Когда он был мальчиком, то учился лучше всех, и директор, бывало, без конца целовал его в голову и говорил: «Молодец, Васюков! Если бы у меня была золотая медаль, я бц сразу тебе ее дал». Но в то время золотых медалей еще не было.

Через два дня папа пришел и сказал, что ему хотят дать «новую работу.

— Что-нибудь стоящее? — спросила мама. — Как тебе придется писать?

— Прямо.

— Лучше бы косо.

— Без тебя знаю, что лучше. Только косо не дают.

— Почему?

— Не доверяют.

— Но ведь ты столько лет писал косо!

— Вот это и я говорил. А они не соглашаются.

— А ты согласился?

— Не на того напали!

С этого дня только и было разговоров о том, что лучше писать косо, чем прямо. И я начал потихонечку писать в тетрадке косо и получил двойку. Папа увидел двойку и начал кричать, что я страшный лодырь и не слушаю учительницу. Надо писать не косо, а прямо!

Вот тебе и раз! Слыхали ли вы что-нибудь подобное?

Когда папа и мама ушли в кино, я прошел на кухню, к старику Бедросову. Он жарил себе яичницу с колбасой.

— А-а-а, молодой человек! — обрадовался старик. — Давно с тобой не беседовали. Что у вас новенького? Дали твоему папахпке работу?

— Дают, — ответил я, — но писать ему придется прямо.

— То есть как прямо?

— А так.

— Хм… А папашка твой не соглашается?

— Нет. Он привык косо.

— А ему не дают?

— Не дают.

Старик Бедросов начал так смеяться, что его еще больше согнуло, и он стал похож на колесо.

— Ох-хо-хо! Видать, губа «е дура у твоего па-пашки!

— А что значит косо? — спросил я.

— Косо — это значит, молодой человек, писать на уголке бумаги. Резолюции писать. Ясно? Начальником хочет быть твой папашка. А ему не дают. Он У тебя мало ученый… Понял?

Ничего я не понял. Взрослых бывает трудно понять. Лучше их поменьше спрашивать.

Папа отдохнул немного и начал работать. Но теперь он пишет прямо, так же, как и я.

ПОЧЕМУ МАМА НЕ СТАЛА МАРСИАНКОЙ

У меня есть пять голубей. Они живут на чердаке, под самой крышей. Я отдал за них сто почтовых марок и волейбольную сетку и рыболовный крючок. Я отдал все, что-имел, и стал совсем бедный, как мышь под сараем.

Голуби жили у меня припеваючи, пока на чердак не начал ходить черный кот. Сперва он с: ьел одного голубя, потом второго, Лешка Селезнев поймал кота. И мы задали ему трепку!

«— Теперь он носа сюда не покажет, — сказал Лешка.

— Вот и хорошо, — отозвалась Зойка из третьей квартиры. — Не люблю я черных котов, они приносят несчастье.

— В первый раз слышу, — сказал я. — Как же они его приносят?

— Ты и не мог слышать, — ответила Зойка. — Ты еще маленький.

Я — маленький. Она — большая. А мы учимся в начальном классе. Я хотел было дать Зойке как следует, но меня разобрало любопытство. Я поглубже засунул руки в карманы и переспросил:

— Как же они приносят?

— Ну, есть такая примета.

— А что такое примета?

— Боже мой, — сказала Зойка. — Он ничего не знает. Он совсем необразованный!

— А ты образованная?

— Я образованная.

Ну что говорить с таким человеком! Я толкнул Зойку. Мы немного подрались. Вечером я спросил у своей сестры Ляльки!

— Что такое примета?

— Как бы тебе получше объяснить? — задумалась Лялька. — Это признак… знак, предвещающий что-нибудь.