Анна Коростелева - Сказание о Меджекивисе Страница 4

- Куда тебе столько?

- Да мы тут с отцом идём охотиться на какую-то Бурбурру.

Молчать о таком деле для Меджекивиса было что в нос колючка. Но ветер тут же подхватил его слова и вмиг донёс их до Бурбурры, которая как раз выбиралась из своего логова поразмять лапы. Она тут же встряхнулась и задала стрекача, так что выходить теперь на охоту было полностью бесполезно.

Так Бурбурра и осталась преспокойно проживать в лесу и почёсывать свой жирный бок о поваленный ствол секвойи. И как ни пытался с тех пор выследить её Меджекивис, он находил только отпечатки её лап и хвоста возле водопоя, да стрелы с объеденными наконечниками.

Как-то Меджекивиса поймал за рубашку шаман, Утренняя Звезда, когда тот пытался прошмыгнуть мимо, вручил ему погремушку из панциря черепахи и точным пинком отправил его в самую дремучую чащу леса. Дело в том, что Меджекивису пора уже было пройти обряд Поиска Видения, от которого ещё не удавалось отвертеться ни одному индейцу оджибуэй.

- А что это ты тут делаешь, Меджекивис? - спросил Енот, приседая на задние лапы, когда Меджекивис как раз начертил на земле круг и без особого рвения начал пляску, вяло потрясая погремушкой, отгоняющей злых духов.

- Ничего хорошего, - мрачно отвечал Меджекивис. - Мне сказали, что надо три дня попрыгать так без еды, потом упасть почти что замертво, и вот тут-то меня проберёт мощнейшее видение.

- Да эдак тебя проберут разве что колики в животе, - сказал Енот с величайшим знанием дела.

К вечеру проклятый Енот притаранил себе свежую рыбу и начал громко чавкать над ухом у Меджекивиса. Тот отвернулся с болью в сердце, но чавканье всё нагнеталось.

- Отойди от меня, очкастая морда! - сдавленно сказал Меджекивис, лишённый возможности выйти из круга.

Енот только ухмылялся. К утру сердце Меджекивиса не выдержало, он высунул руку из круга, ухватил Енота за хвост и мигом освежевал.

Следующие три дня он наворачивал от души, облизывая жирные пальцы, а в промежутках между едой ему непрерывно являлись Духи: ему снились Орлы, Бизоны, Драконы и Грифоны, Духи Грома, обещавшие ему всестороннюю поддержку, снился сам Великий Дух, который хлопал его по плечу и приглашал заходить, а под конец приснилось, что у него вместо головы тыква. И когда он рассказал всё это Утренней Звезде, тот задал ему хорошую взбучку.

Однажды ночью к тому месту в вигваме, где спал обычно Меджекивис на шкуре медведя Миши-Маквы, подползла в темноте ощупью его старшая сестра и сказала в ухо медведю, перепутав его с ухом Меджекивиса:

- Эй, Меджекивис! Мать с отцом решили послать тебя в колледж белых людей.

- Это тот, где учат крепко считать деньгу? - уточнил Меджекивис.

- Ну да, там ещё учат её зашибать. На химии учат, как сделать, чтобы к рукам прилипало, а на зоологии объясняют, почему денег куры не клюют.

- Понятно, - сказал Меджекивис, наморщив нос.

Долго думать Меджекивис не умел. Что ему не нравилось, то уж точно не нравилось. Он прихватил с собой пирог, обгрыз окорок и молча вылез из вигвама. К рассвету он проковылял уже изрядно. Он направлялся на юг, туда, где между Страной Каменных Каноэ и Страной Создателя Ветра, высоко в горах, спрятано, говорят, счастье индейцев оджибуэй. Спрятали его, понятно, белые люди, которые крепко считают деньгу и не очень-то делятся с племенем оджибуэй, которое от безнадёжности не менее крепко зашибает. Но пока его племя зашибает, Меджекивис всё идёт на юг, и нет такой реки, горы или деревенской красотки в пути, что могла бы задержать его.

Давненько не видели Меджекивиса в родных краях, и оджибуэи припоминают его с большим трудом. То ли потому его забыли, что подвиги его невелики, то ли потому, что имя слишком длинное.