Александр Торин - Экстрасенс Страница 4

Все бы было не так страшно, если бы на следующий день он не произнес без запинки речь на съезде ветеранов партии, ни разу не запнувшись, и сделав только одну досадную ошибку, причем выглядя особенно молодо и свежо. Би-Би-Си и Голос Америки по этому поводу сразу же передали комментарии о том, что слухи о болезнях Генерального Секретаря ЦК КПСС явно преувеличены, и что советская медицина делает чудеса.

Последующие сеансы, хотя и не дали того удивительного освежающего и омолаживающего результата, что первый, но явным образом улучшили общее состояние как самого Генерального Секретаря, так и его жены. Многочисленные секретари и советники бегали по коридорам, как будто заряженные свежей энергией. Тут-то все и началось. Личный Советник Генсека навел справки, пригласил к себе Президента Академии Наук СССР и в один прекрасный день в кабинете Сергея Васильевича раздался тот звонок…

В тот день что-то у него не ладилось, словно тяжелое предчувствие охватило его душу. Как будто случится что-то ужасное, неописуемое, которое положит конец привычной, хотя и противной, жалкой, но стабильной и предсказуемой жизни. С утра было какое-то дурацкое совещание в Президиуме, потом пришло известие, что с таким трудом закупленные многомиллионные немецкие научные установки, бесследно пропавшие по дороге в Институт, наконец-то найдены. В настоящее время установки эти находятся на станции Москва-Сортировочная, где они уже три месяца лежат под снегом, ржавеют, а главное, местные мальчишки растащили из них все детали. Рыжеволосая, молоденькая Танечка из бухгалтерии уже неделю ходила заплаканная и намекала на то, что у академика будет ребенок. Это было его ошибкой, он уже сколько раз клялся не связываться с неопытнымиромантическими девицами, но всякий раз терял голову и рассудок, завидев молоденькую, белокожую, благоухающую свежестью представительницу женского пола. Потом приходилось расплачиваться, но слава богу, до сих пор все обходилось сравнительно безвредно для карьеры.

– Сергей Васильевич… – глаза Нины Николаевны были выпучены, как у глубоководной рыбы, вытащенной на поверхность моря, ярко-красная губная помада расплылась у кончика рта, вид она имела совершенно безумный, и лицо ее было наполовину покрасневшим, причем покраснела почему-то только левая сторона, в то время как правая оставалась мертвенно-бледной. – Цэ…– она подавилась, хватая ртом воздух, – Ка… ЦэКа на прово…– фразу закончить она не смогла, и в истерике рухнула на вытертое красное кресло.

Сергей Васильевич вбежал в кабинет, с треском захлопнув высокую входную дверь, и дрожащей рукой взял трубку. Звонок из ЦК мог означать что угодно, от известия о том, что Институту присвоен Орден Ленина до того, что аспирант физтеха Иванов схвачен на Красной Площади, размахивающий плакатом, призывающим отказаться от войны в Афганистане.

– Сергей Васильевич? – В трубке раздался старческий, но довольно энергичный, дрожащий баритонами голос. – Адрей Михайлович, советник Генерального Секретаря по политическим вопросам. – Как дела у Вас в Институте, наслышаны о Ваших достижениях. Наслышаны… – Спасибо, все нормально… – Надо продолжать в том же духе. У нас тут в ЦК возникло мнение, в общем-то это все по поручению самого Генерального Секретаря… – голос Советника приобрел многозначительную баритонную окраску, – тут происходят удивительные вещи с оздоровлением и излечением человеческого организма… В том числе человеческого организма, если так можно выразиться, особой важности… Вы понимаете?

– Да, да, слышал… – До директора и вправду доходили самые что ни на есть нелепые слухи о таинственной даме, вылечившей одного за другим всех членов руководящего состава правительства. Всерьез этого никто не воспринимал, и в слухах, бродивших по коридорам Академии часто упоминалась плачевная история царевича Алексея и Григория Распутина…

– Так вот что мы думаем… Вы же понимаете, это дело не только научной, это дело чрезвычайной политической важности. Можно сказать, судьбы всего прогрессивного человечества… – Советник снова глубокомысленно замолчал. По лбу у Сергея Васильевича еще тек холодный пот, но он уже понимал, что никакой катастрофы пока не случилось. – Через восемь месяцев должен состояться очередной съезд КПСС. Хорошо бы Вам, товарищи ученые, взяться, закатав рукава, за это дело и срочно разобраться в том, каким образом удается вызвать такие удивительные, необъяснимые нашим соврeменным пониманием медицины эффекты…

– Конечно, Михаил Андреевич, но мне кажется, это дело медиков. Почему наш Институт, мы же занимаемся точными науками, народнохозяйственными задачами, обороной наконец… – Ну, – Советник замялся, – здесь две причины. Во-первых, товарищ Генеральный Секретарь не доверяет врачам. Он так и сказал: « Они пичкали меня всякой гадостью, кололи уколы, а простая женщина из провинции за двадцать минут вернула мне молодость»…Во-вторых, мы здесь навели справки, у Вас работает академик Корубзев, мировая величина, а он уже много лет интересуется подобными проблемами. – Да, я понимаю, – директор перевел дыхание. Старенького академика уже давно никто не принимал всерьез. Бывший изобретатель первого отечественного радиолокатора, тяжело и безнадежно больной, с лысой головой, он появлялся в Институте не чаще раза в неделю. Его увлечение наукой на старости лет приобрело совершенно детский характер, и академик занялся любительскими исследованиями телепатии и всяческими оккультными науками, что вопринимались окружающими как шалости старого, выжившего из ума чудака. Академика, однако, уважали, как личность, внесшую бесценный вклад в дело защиты отечества от вражеских самолетов и ракет.

– Так что воспринимайте это как срочное задание партии. Хотелось бы, Сергей Васильевич, чтобы Вы в недельный срок представили нам в ЦК смету на необходимый штат и оборудование. Не скупитесь, у нас особый фонд, берите лучших людей, со всей страны, мы дадим им прописку и квартиры. И по поводу иностранного оборудования, представьте нам список и все будет немедленно утверждено. Если необходимо будет помещение, обращайтесь лично ко мне, я прослежу и дам распоряжение в Моссовет. И еще, Вам необходимо срочно выехать с экспертизой в Ленинград. Там появилась женщина, передвигающая предметы на расстоянии, и товарища Генерального Секретаря это чрезвычайно разволновало. Он целый вечер вчера не мог успокоиться и сказал: «Пора советской науке безжалостно вскрыть тайны мироздания»…

– Да, конечно, Михаил Андреевич… – Я Вас сейчас соединю с нашим секретариатом, выезжайте сегодня вечером. Во Внуково будет ждать специальный самолет. Возьмите с собой несколько экспертов, аппаратуру, подойдите к делу серьезно… Поймите, здесь может идти речь о событии, которое можно сравнить с созданием СССР атомной бомбы… Ну, желаю успеха… – Голос Советника снова стал официальным.

Директор оторопело выслушал инструкции слегка развязного молодого человека из секретариата, объяснившего ему, когда и куда за ними приедут машины, и во сколько их отвезут в аэропорт, и оторопело повесил трубку. Им овладели смешанные чувства. Он всегда более чем скептически относился ко всему, выпадавшему из представлений науки, а всю эту ересь, связанную с телепатией, экстрасенами, тем более с передвижением предметов силой воли считал чепухой, сродни фокусам и шарлатанству. Отказаться от порученной миссии, с другой стороны, было явно невозможно. «Что они, с ума там все посходили? « – с раздражением подумал он. Из странной ситуации надо было выкручиваться. – Кого взять с собой? Алика, чудака, институтского друга, бессеребрянника, просиживающего дни и ночи в подвале со своим аспирантом, проводя измерения. Как его зовут? Саша, толковый мальчик, чего-то он там недавно обнаружил, прирожденный экспериментатор… Позор какой-то, ну да ладно, выкрутимся. – Он поднял трубку.

– Алло? – Алик был явно увлечен работой. – Да нет, Саша, вы аккуратнее усиление выставляйте… – Алик? Это Сергей, слушай, тут такое дело. Долго даже объяснять. Вечером улетаем в Ленинград, тут из ЦК звонили. Какая-то дура руками стаканы двигает. Придется разоблачать. – Что за чушь? – Алик был явно обескуражен. – Ты чего, напился что-ли? Слушай, кончай ты с этим делом, мы же старые друзья. Ну я понимаю, ты сейчас академик, директор, ну на хрен это тебе нужно? Брось ты все и спускайся к нам в подвал, мы тут такие потрясающие вещи вытряхнули… – Да не пьяный я, Алик, сколько можно? Говорю тебе, я серьезно, собери что можешь, возьми лазеры свои, датчики, черт его знает, греби все. В восемь вечера придет машина, мы специальным самолетом улетаем в Ленинград. И этого Сашку с собой бери, поможет. – Да Вы чего все обалдели, что-ли? – Алик явно подозревал розыгрыш. – Слушай, Сережа, я тебе как вот как скажу, если ты хочешь поиздеваться, найди кого-нибудь еще, а мне не мешай работать. Я от тебя такого не ожидал. – Мать твою так, – директор начал кричать. – Ты что, идиот, мне не веришь? Мне это все на такой же хер надо как и тебе. Я тебе матерью родной клянусь, что не вру. – Ты чего, серьезно, что-ли? – Алик начал истерически смеяться. – Ну где я только не был, чего только не ожидал, но такого… – Короче, – директор начал раздражаться, – собирай все свои ящики, все что можно. Греби лазеры, усилители, приемники, световоды…В восемь вечера у входа в Институт придет машина, я буду там. Чтобы к этому времени все было готово. Летим вместе. И никому ни слова, понял? Сашу предупреди, здесь дело государственного значения. – Ну хорошо, как скажешь… Но такой глупостью я еще никогда в жизни не занимался.