Александр Шленский - Затычка Ризенбаума Страница 4

– Видели, еще и как видели! Даже фотографии сделали на память. Прямо в аэропорту. Вот посмотрите: узнаете себя? А вот вы никого из них не видели и потому не запомнили.

Хм! Грамотные аферисты. Знают как брать на понт.

– Понятно. Но это значит, что прибор существует не в единственном экземпляре, и все остальные экземпляры остаются у вас?

– О да, разумеется! – серьезно ответил Отто Ризенбаум, и на его сухом костистом лице появилась едва заметная усмешка. Тонкие губы слегка разъехались, обнажив изумительно ровный ряд неестественно белых перламутровых зубов – безукоризненную работу первоклассного шведского дантиста.

– Поймите одну простую вешь.– добавил Франц, продемонстрировав своей улыбкой знакомство с тем же дантистом.– Вам вовсе не нужно затыкать процесс целиком, то есть, вам совсем не обязательно изымать всего человека из реальности. Вы можете действовать гораздо тоньше. Вы можете заткнуть в конкретном человеке или в любой иной субстанции только то, что вам действительно мешает. В этом случае реальность будет изменена таким образом, что этот человек родится и будет жить, но жизнь его сложится несколько по-иному, так что он не будет представлять для вас никаких неудобств.

А вот теперь получите, ребята!

– А что если я не стану вас затыкать целиком, а просто заткну ваши знания о приборе?– спросил я, победоносно ухмыльнувшись.

– И опять у вас ничего не получится,– терпеливо возразил Отто Ризенбаум,– Если вы заткнете наши знания о приборе, то это значит, что мы его никогда не изобретали. А если мы его не изобретали, то следовательно, прибора никогда не существовало, и мы вам его дать не могли. А раз мы его вам не давали, значит вы не затыкали наших знаний о приборе, и получается, что прибор был нами изобретен, а следовательно, вы об этом узнали, приехали к нам, и мы дали вам прибор… ну и так далее, до бесконечности.

– Получается какая-то странная заморочка,– удивился я, причем уже не про себя, а вслух. Уверенности в себе и злорадства резко поубавилось. Они меня почти переиграли.

– Эта заморочка, мистер Лазурский, называется логическим парадоксом. Если Вы читали фантастические рассказы про машину времени, там почти всегда присутствуют такие парадоксы. Но наша затычка – гораздо более совершенная конструкция чем машина времени. Она не допускает никаких парадоксов. Машина времени – это морально устаревшая конструкция, как ручная коробка передач в автомобиле. Ну подумайте, кого интересует сама по себе возможность прогуляться в прошлое? Все пытаются проникнуть туда исключительно для того, чтобы изменить что-то в настоящем и в будущем. Люди бесцеремонно лезут в прошлое именно с этой целью, проделывают там грубые дыры, никого не стесняясь, и почему-то всегда надеются, что в их настоящем эти дыры зарубцуются точно так, как им это представлялось. А ведь оставлять дырки в прошлом еще более опасно, чем в настоящем. Как раз в этом-то и заключается преимущество нашей затычки. Вам не надо делать дырок ни в прошлом, ни в настоящем. Вам надо просто вообразить новую реальность, которая не содержит того, что для Вас нежелательно – вот и все. Прибор сам найдет те места в пространстве и времени, те маленькие, крошечные каналы, которые надо элегантно и безболезненно заткнуть. Вам всего лишь надо подумать о том, что бы вы хотели изменить – и дело в шляпе. Прибор принимает мысленную команду и мгновенно его выполняет. Но если воображаемая вами реальность будет содержать логический парадокс, прибор откатит назад временную транзакцию и восстановит реальность, существовавшую до той команды, выполнение которой привело к возникновению парадокса.

– То есть, если я захочу заткнуть ваши знания о приборе, восстановится реальность, предшествующая этой команде? То есть, с моей точки зрения, прибор попросту не сработает.

– Совершенно верно.– сдержанно улыбнулся Франц. Отто учтиво кивнул. Ларс тоже едва заметно кивнул, но его лицо осталось бесстрастным.

– Запомните еще одну вешь, это очень важно. Постарайтесь не пользоваться прибором по каждому пустяку, а когда вы его используете, старайтесь обходиться минимальными средствами. Впрочем, «затычка» сама накажет вас, если вы попытаетесь ей злоупотреблять. Мы уже испытали это на себе.

– А что именно?– насторожился я.

– Да вобщем, ничего особенного. Это будет трудновато вам объяснить, но мы надеемся, что вы сами быстро поймете, в чем дело, и правильно сориентируетесь в своих действиях. Впрочем, одно предупреждение будет весьма кстати: ни в коем случае не пытайтесь что-либо заткнуть в истории развития самого прибора с тем, чтобы внести изменения в порядок и принцип действия прибора. Это может привести к большим неприятностям. Прибор приводится в действие очень просто: вы нажимаете на кнопку авторучки, и прибор готов к приему команды. При этом на корпусе авторучки видна маленькая красная точка. Когда вы выключаете прибор повторым нажатием, точка исчезает. Итак, вы тщательно сосредотачиваетесь, включаете прибор и мысленно произносите вашу команду, после чего немедленно выключаете прибор, еще раз нажав на кнопку. Ни в коем случае не оставляйте затычку во включенном состоянии! Повторю вновь: в процессе трансляции мысленной команды вы должны быть предельно собраны и мыслить очень четко и конкретно. Любое отвлечение, любые посторонние мысли могут нарушить первоначальную команду и привести к непредсказуемым последствиям. Запомните: вы должны быть максимально сосредоточены и безукоризненно точны в своих мыслях. Предыдущие покупатели именно потому и воздержались от покупки прибора, что не смогли справиться – заметьте, не с нашей затычкой, а с собственными мыслями. Они от этого даже слегка пострадали, но согласно Протоколу об условиях испытаний, вы берете на себя всю ответственность за любые последствия, которые могут произойти в результате вашего взаимодействия с прибором. Кстати, подпишите этот очень важный документ.

Громадная ручища Ларса Йоргенсена, покрытая жестким светлым волосом, извлекла из дорогого кожаного портфеля листок мелованной бумаги и протянула мне. Я тщательно прочитал текст, удостоверился в верности формулировок, которые повторяли на витиеватом юридическом английском языке то, что перед этим было озвучено Францем Ризенбаумом, после чего поставил свою подпись и дату.

Ишь вы, шведско-австрийские зазнайки! До чего же грамотное это жулье! Они меня специально заводят, внушают мысль о том, что я чего-то не могу, чтобы я завелся, загорелся в азарте и незаметно выложил денежки. А потом они всегда сумеют доказать, что я неправильно пользовался прибором, и поэтому он не сработал.

А вообще, уж что-что, а четко мыслить я умею. В конце концов, это моя профессия. Руководителю компании такого уровня и с таким стажем как у меня по-иному просто не пристало. Тут у меня в голове мелькнула одна мысль, которая не нашла отражение ни в беседе, ни в Протоколе.

– Что если я потеряю прибор или он будет у меня похищен?

– А вот этого ни в коем случае не должно произойти. Упаси вас Господь.– встревоженно ответил Франц.

Отто нахмурился и что-то сказал брату по-немецки или по-шведски. Тот перекинул взгляд на Ларса. Швед бросил на меня довольно угрюмый взгляд и стал что-то объяснять братьям на своем родном языке. Наконец Отто обратился ко мне по-английски:

– Потеря устройства не входит в условия Протокола испытаний, но мы полагаем, что терять его не в ваших интересах, и вы сделаете все возможное, чтобы обеспечить его сохранность. Мы понимаем, что в России возможно все, и именно поэтому предлагаем вам усилить меры предосторожности. После подписания вами Протокола испытаний, мы немедленно произвели инициализацию прибора, и в настоящий момент он уже настроен на восприятие всех фазовых компонентов синхронистического поля вашего индивидуального мышления. Расстояние от вас до прибора никакой роли не играет. Если кто-то включит прибор за тысячи километров от вас, и вы в этот момент подумаете о том, что вам что-то надо изменить в этом мире, устройство сработает, и изменение произойдет. Ни в коем случае не теряйте прибор! Не оставляйте его без присмотра, не давайте его никому, и лучше вообще не говорите никому о том, что он у вас есть. Скажите своим сотрудникам, что пока мы с вами подписали только протокол о намерениях, что есть чистая правда, а прибор будет отгружен со склада нашей компании в Стокгольме через месяц, сразу после подписания контракта.

Отто учтиво кивнул и выразительно глянул на своего адвоката. Тот перехватил взгляд своего клиента и свою очередь устремил на меня ледяной взгляд светло-голубых глаз. Выдержав длинную паузу, в полной мере соответствующую своему скандинавскогому росту, Ларс медленно, с расстановкой произнес по-английски:

– Тот факт, что ответственность и действия сторон в случае потери прибора во время испытаний не вошли в Протокол испытаний – это мой недосмотр. Я должен был позаботиться о юридической стороне этого вопроса, но к сожалению, упустил из виду это обстоятельство. Я искренне вам благодарен как грамотному и благоразумному бизнесмену, что вы указали мне на мою оплошность. Тем не менее, мы сочли возможным не вносить изменений в Протокол, поскольку в случае потери устройства вы пострадаете неизмеримо больше чем мои клиенты. В то время как мои клиенты рискуют только той суммой, в которую им обошлось изготовление устройства, вы рискуете своим здоровьем, благополучием и возможно даже жизнью. Я и мои клиенты полагаем, что ваша живейшая заинтересованность в сохранении полного контроля над прибором охраняет интересы моих клиентов гораздо надежнее чем любой пункт Протокола испытаний.