Игры на свежем воздухе - Верещагин Олег Николаевич Страница 4

- Вы чего? - Саша нагнулся над нею - и отшатнулся. Слева в груди мужчины торчала стрела. Чёрная, с зелёным широким оперением. - Сергей Анатольевич… - севшим голосом позвал Саша. - Сергей…

Короткий свист заставил его обернуться.

Около палатки, небрежно держа одной рукой взведённый арбалет, стоял высокий белобрысый человек, одетый в камуфлированную форму. Большой воронёный наконечник стрелы смотрел Саше в грудь.

- Не надо… - успел попросить парнишка, вдруг ПОВЕРИВШИЙ, что сейчас его убьют.

Человек нажал спуск.

ГЛАВА 1.

В Брест Валька Огурцов приехал с опозданием на полчаса - было около шести, и последний час он промаялся около окна поезда, глядя, как мелькают в общем-то привычные Вальке картинки - кусочки леса, поля, деревеньки, городки… Белоруссия мало чем отличалась от Воронежской области - разве что названиями станций и надписями на зданиях, сделанными на двух языках, русском и белорусском, причём читались надписи одинаково легко. Где-то Валька слышал, что все белорусы "акают" - говорят "грАзА", "гАлАвА" и всё такое прочее, но никто из его попутчиков не "акал" и даже не говорил на белорусском языке, по которому мальчишка начал с недавних пор считать себя большим специалистом, послушав кассету древнего ансамбля "Песняры" - втайне ото всех, чтобы не подвергнуться в классе жесточайшей обструкции или не стать объектом жалости: "Вэл спятил, крезанулся Огурец, ещё бы романсы начал слушать…"

Кстати песни ему понравились.

Да и сама поездка на лето в Белоруссию, на границу Брестской и Гродненской областей, ему была по душе. Во-первых, он ещё никогда не уезжал так далеко от дома. А во-вторых…

Валька не помнил отца. Его ещё не было на свете, когда старший лейтенант Огурцов погиб, проводя в один из горных афганских кишлаков караван с продуктами - граната РПГ попала в кабину КаМАЗа, и тяжело раненый офицер, сумевший выбраться из огня, был зверски добит душманами - его облили бензином и подожгли. Мама тогда едва не умерла - а умри она, не было бы и Вальки. А кое-кто ещё потрепал женщине нервы, не желая признавать, что муж её "погиб при исполнении интернационального долга" - старлей Огурцов служил в Пянджском погранотряде, официально пограничников на войну "за речку" не посылали…

Тогда и появился старлей Короб. Для жены погибшего офицера, матери Вальки - просто Вовка, ещё училищный друг мужа, с которым они вместе служили в Пяндже - да вот только в той командировке Огурцов оказался один, так получилось… "Аркадий погиб из-за меня, - сказал Короб, - будь я с ним - этого не случилось бы. Но ты, Лен, не бойся - я вас не оставлю."

И не оставил. Добился признания льгот, каким-то образом выбил квартиру в Воронеже, на родине матери Вальки, откуда она уехала за мужем. И потом часто приезжал - Валька даже смутно помнил его - пока не грохнул развал СССР, и Короб, белорус по национальности и советский офицер по профессии, пропал с горизонта семьи Огурцовых…

А вот вдруг - появился. Не лично, но прислал большое письмо - майор Короб, начальник погранзаставы белорусских пограничных войск. В письме он звал Вальку с матерью к себе на лето, писал, что "тут лучше всякой Анталии и даже Сочи, а воздух не то, что у вас в Воронеже."

Валька поехал один. Не потому, что денег не хватило - мать последние годы хорошо зарабатывала в частной фирме,просто у неё, кажется, наметились успехи на личном фронте, и она долго мялась, не зная, как объяснить это "маленькому сыну", пока Валька великодушно не перевёл разговор на другое - обрадованная мама взяла с него слово, что он "уговорит Вовку приехать в отпуск хоть на недельку".

Как уже говорилось, Валька помнил Владимира Владимировича Короба. Но помнил смутно и временами подозревал, что это больше не его память, а мамины рассказы. И теперь, когда поезд,тормозя, покатил вдоль большого перрона, заполненного людьми и слышным даже в вагоне гомоном, Вальку, совсем не робкого мальчишку, вдруг охватило чувство неуверенности. Как он целый месяц будет уживаться с незнакомым фактически человеком? Жены у него нет, но есть дочь - кажется, ровесница Вальки, а девчонки в этом возрасте… Валька предпочёл бы драться с тремя парнями одновременно, чем общаться минуту с девчонкой, которой "шлея под хвост попала". Да и вообще - он вспомнил одну свою одноклассницу - поди пойми, что у них на уме - вообще и в данный конкретный момент… Легче за ночь выучить английский… Найти бы себе приятеля на каникулы… Так уж получилось, что друзей у Вальки не было. Приятелей - куча, а друзей - ни одного, и он даже не очень ясно представлял себе, что это за штука такая - настоящие друзья. что-то из романов, которые Валька любил почитывать - Майн Рид, Буссенар, Жюль Верн, Конан Дойл… Мало кто в классе читал такие книжки, и над Валькой одно время пытались не всегда безобидно посмеиваться. Но вскоре поняли, что у "пацана с прибабахом" крепкие кулаки и отнюдь не "ботанская" решимость. От него отстали, вчерашние противники превратились в приятелей… а вот друзей не появилось. А чего мы не знаем, по тому и не тоскуем…

С довольно беспокойными мыслями Валька выбрался на перрон, придерживая на боку спортивную сумку с кое-каким барахлишком. Вокруг по прибытии поезда воцарилась обычная в таких случаях суета, люди толклись, бежали и орали, как в сумасшедшем доме, даже если собеседник стоял рядом.В довершение всего горланил вокзальный репродуктор, а где-то на путях играл духовой оркестр. Было прохладно, солнце садилось в затянувшие полнеба неприветливые облака за зданием вокзала. Валька озирался, встревоженный непрошенной и неприятной мыслью: а что если его не встретили - куда он денется в чужом незнакомом городе? Среди толпы было несколько явных пограничников - таких же, как в Воронеже - но они занимались своими делами, откровенно служебными, и на мальчишку внимания не обращали… Впору было, как показывают в американских кино, заранее заготовить большую табличку и повесить на грудь - я такой-то…

- Валентин? Ты?

Валька резко обернулся - и увидел здоровенного мужика в камуфлированной форме, но в фуражке с зелёным верхом. Смуглое от ветра, солнца и воздуха лицо пограничника украшали усы - вислые, буквой П спускавшиеся аж под подбородок.

Нельзя сказать, что Валька его вспомнил. Но что-то такое шевельнулось в памяти, и он уверенно сказал:

- Здравствуйте, Владимир Владимирович.

- Здравствуйте, Валентин Аркадьевич! - серьёзно сказал пограничник

- и вдруг, тряхнув Вальку за плечи, захохотал, спрашивая: - А кто меня "дяя Воа" называл, помнишь?! Ну, кто меня "дяя Воа" называл, Валентин Аркадьевич?! Как вымахал, ч-чёрт тебя дери! Вровень со мной!

Это было враньё. Гиганту в камуфлированной форме немаленький для своих лет Валька доставал макушкой до плеча. Но не рассмеяться в ответ было невозможно, и Валька так и сделал - искренне и немного облегчённо. Теперь ему казалось,что он и в самом деле помнит, как называл Короба "дяя Воа", хотя обычно Вальку раздражали любые умилительные воспоминания о том, как он в детстве писался, коверкал слова и делал прочие глупости, которые почему-то приводят в такой восторг взрослых.

- Это всё твоё барахло? - спросил дядя Вова, кивая на сумку. - Молодец, это по-нашему… Ладно, пошли, "мерседес" ждёт, а время идёт… Я ведь, каюсь, вроде как со службы удрал, чтобы тебя встретить…

Но уйти с перрона вместе не удалось. Майора неожиданно окликнул бородатый мужик в выгоревшей камуфлированной форме, сошедший с пригородной электрички, только что "причалившей" позади поезда, на котором приехал Валька, и Короб смущённо обратился к мальчику:

- Вот такие дела, друг Валентин… Ты уж меня извини, но я задержусь на пару минут, а ты шагай на площадь перед вокзалом - не заблудишься? Прямо через двери, не сворачивая никуда… Там увидишь "мерседес" - который УАЗ с нашими эмблемами. Хочешь - около него подожди, хочешь - залезай внутрь, он не заперт, чтобы шпионов на секретные бумаги приманивать… А я сейчас поговорю и приду. Добже?