Юз Алешковский - Маленький тюремный роман Страница 40

— Простите, прерву вас… такие действия мы называем вредительскими, ведь именно мозгу поручено постоянное координирование работы ума, рассудка, в конце-то концов, разума — ра-зу-ма! — который, к сожалению, часто ставит себя над интересами внутренних органов, что паршиво влияет на здоровье их сотрудников.

— Вот именно, вот именно!.. в результате близоруких, немыслимо вульгарных манипуляций — куда ни глянь, государственный организм уже несет огромные потери, а в будущем ему — одной шестой части чуши, простите, суши — придется, скорей всего, воровать научно-технологические новшества за рубежом… шулерам от политики и аферистам от доктрин — это весьма по нраву.

Шлагбаум задумчиво произнес:

— Мн-да-с… хочешь-не хочешь, все равно поневоле решишь, что общественная система просвещенного рабовладельчества была налучшей из исторических систем… рабы занимались своими делами — ремесленными, крестьянскими и прочими — но трудились гораздо совестливей, чем полупьяный пролетариат, или те же колхозники — новые рабы, правда, теперь уже полностью отчужденного труда… граждане же древней Греции и Рима не лезли с лозунгами в занятия рабов, а двигали вперед философию, науку, ваяние, литературу, всячески развивали так называемое искусство ведения войн опять-таки с помощью многочисленных рабов… между нами девушками, создаваемая ныне, допустим в Неметчине, социально-общественная формация взяла от того древнего рабства все системные плюсы, при этом мощно дезодорировала минусы заведомо лживыми фюрерскими лозунгами, своеобразно понимаемым популистским национализмом и прочими нечистотами крикливо истеричной демагогии… плоды на лицо — за какие-то десять лет Германия стала — этнически, политически, идеологически, идеопоклонически и экономически — опасно спаянной военной державой, готовой покорить Европу… мн-да-с, Александр Владимирович, рабы древности не только никогда не совали сопатки не в свои дела, но зачастую за что-то там поощрялись и становились свободными, порою очень знаменитыми гражданами… сие вам известно лучше, чем мне… не задумываясь согласился бы совершить трансцензус — в вашей рукописи не раз повторяется это слово — и оказаться в рабской одеженке древних времен… со своими способностями я бы наверняка выбился в вольноотпущенники… вы случайно никогда не подумывали о создании машины времени? — Разве что в детстве… сейчас мои теоретические работы и кое-какие эксперименты, пожалуй, более реалистичны, чем фантастичны, а полвека назад многие люди, включая коллег, сочли бы их бредом безумца. — Короче говоря, надеюсь, работая с вами, поднатореть в азах науки — это во много раз интересней и, мягко говоря, спокойней… откровенные дамы уже сейчас дают мне лет на двадцать больше, чем имею за плечами — вот что такое работа на износ… нарком — явно по согласованию с кое-кем, — назначает меня руководителем сверхсекретного исследовательского центра НКВД… биологи, физики, химики и конструкторы будут работать отдельно, не встречаясь друг с другом, как того пожелали в верхах… скажу сразу, я впервые за долгие годы всецело и во всем вам доверяю… хотел бы видеть вас человеком, взявшим на себя научное руководство сектором, начавшим заниматься решением назревших проблем молекулярной биологии… скажу сразу: есть данные разведки, что вашей персоной, соответственно и работами, крайне заинтересованы за рубежом… вы правильно сделали, что спасительно для своей судьбы и положения ближних повременили с публикацией статьи в центровом журнале, тем самым не дав козырей грязным лапам арестованного ублюдка… забыли об этом… позже прошу представить мне обдуманный проект необходимой технической — на высшем уровне современных достижений — оснащенности лабораторий вашего сектора… научно-фантастически описанный вами сверхмощный Трансцедентал, с подачи наркома, ужасно захватил кое-кого, но он, Трансцедентал, призванный воскрешать ту или иную личность, достойную воскрешения, насколько я понимаю, дело далекого будущего, а вас ждут дела насущные… замечаете, с какой скоростью решаются у нас некоторые проблемы?.. к примеру, провидческий «Гиперболоид инженера Гарина» вскоре перестанет быть гипотетичной фиговиной.

— Честно говоря радуюсь, что власть — к сожалению, исключительно сверхсекретным образом — начинает раскусывать суть порочных отношения вульгарных агитпроповских тупиц к передовым проблемам, в моем случае, микробиологии и генетики… в остальном нисколько не удивлен: политические цели, не говоря о всегда важной для власти проблеме государственного престижа, напрямую зависят в наше время от вышеупомянутых ученых, конструкторов и прочих специалистов… понимаю так же, что в организационном смысле это будет сверхзакрытый концентрационный научный центр.

— Ничего не поделаешь, именно так… это следствие не просто чьей-то параноической подозрительности или маниакальной тяги к засекречиванию всего и вся, а, смею утверждать, плоды натурального страха перед военным и промышленным шпионажем, а также огромными гонорарами для некоторых спецов, особенно полунищих, всегда готовых схлямзить у государства ту или иную тайну науки, изобретение, инженерное решение, химическую формулу и так далее… конечно, паранойя — это всесоюзная зараза, особенно, в условиях слепого — сломя голову — умозрительного броска вперед, неведомо куда, но не в стихию нормальной, как в иных процветающих странах, человеческой жизнедеятельности… вот страна и соответствовует якобы всемирной идее свободы, равенства и братства, диктуемой армией идеологов-агитпроповцев — это строго между нами… понимаю, вам более чем странно все это выслушивать, но абсолютно вам доверяя, скажу так: я уже лет восемнадцать тайно презираю, тайно ненавижу и себя и проповедников светлого будущего, зажравшихся до заворота кишок… как руководитель проекта, всерьез надеюсь, что не за горами тот день, когда мы существенно смягчим жесткость организационной структуры нашего научного центра — таковая жесткость весьма пагубна для исправно действующей работы любой из государственных систем.

— Боюсь, что речь должна идти не меньше, чем о полувеке… насчет видов исторического содержания этого долгого срока я уж умолчу, да и, ручаюсь, — не доживу я до них, не доживу… к тому же — впереди дикая бойня, которая ухудшит генотип самого многочисленного в империи русского народа и на долгие годы задержит приход нормальных условий жизни, разумеется, не номенклатуры и придурков, а рядовых трудящихся — вот в чем беда.

— Так или иначе, я ведь тоже окажусь в закрытке почти в таком же положении, как вся наша небольшая «Академия Наук»… собственно, у вас есть время всерьез обдумать мое предложение.

А.В.Д. внезапно рассмеялся.

— Согласитесь, ваше замечание — это как если бы председатель ревтрибунала сказал: «Выбирайте, Доброво, приговор: высшая мера наказания, или десять лет по рогам, пять по ногам, пять по рукам»… так что никаких обдумываний — я буду рад жизни, занятиям наукой, дружбой с псом — мои поймут это желание — что и скрасит разлуку с семьей… вы только взгляните на Гена, взгляните!

— Никогда не сомневался, что умные собаки чуют многое гораздо тоньше человека… вам с Геном будет действительно веселее трудиться в науке, жить на лоне природы — леса, река, озера, спецгородок уже отгрохан контингентом строителей, установивших мировой рекорд скорости возведения научных учреждений, так как имели трудовые зачеты, почти все уже освобождены и назначены на руководящие должности… Александр Владимирович, я ведь очень старый собачник… с любыми вопросами работы и быта обращайтесь только ко мне, естественно, не забывайте о режиме секретности… строго цензурируемая переписка — два раза в месяц и только с семьей… пардон, с этим придется смириться не только вам, но и вашим коллегам… список их составлю сам, чтобы не поручать вам это довольно двусмысленное дело… с сегодняшнего дня вы с коллегами считаетесь не арестованными врагами народа, а людьми, формально осужденными к минимальным пяти годам по статье 58 У.К РСФСР, часть десять, в чем позже распишетесь… не сомневаюсь, что арестованные ученые разных возрастов буквально зааплодируют, когда им сообщат о работе в закрытом научном центре… я и сам зааплодировал бы… общение с коллегами разнообразит ваши будни… что добавите?..

— Ну что я могу добавить?.. для моих — это судьба, для меня тоже… буду ей следовать и считать себя счастливчиком… наука — тоже часть моей жизни… теперь уже большая, чем все остальное.

А.В.Д. чуть было не брякнул, что имеет одно условие: он ни в коем случае не примет участие в исследованиях, хоть как-то связанных со способами ведения бактериологической войны или химической… я, мол, в этих проблемах, извините, вообще ни дум-дум, ни тум-тум; однако он удержался, промолчал, вовремя сообразил, что иногда опережение удачного события ведет к преждевременному выкидышу оного.