Бен Элтон - Смерть за стеклом Страница 40

Но вот незнакомец нащупал заветную вещицу и в тот же миг голосом Хэмиша – это был, без сомнения, он – назвал Келли по имени. Девушку осенило: подонок трогал ее интимные места раньше. Смутные подозрения, мучившие ее на утро пробуждения в ужасной Камере соития, превратились в неопровержимые факты.

– Боже! – выдохнула она, больше пораженная, чем рассерженная. – Ты меня лапал, когда я лежала в отключке! Залезал пальцами! И поэтому знаешь про кольцо!

Келли говорила шепотом, пытаясь побороть потрясение открытия. А остальные увлеченно занимались своими делами.

Никто ее не слышал. Абсолютно никто.

Кроме Хэмиша, который, проговорившись, в ту же секунду понял, что два роковых слога «Келли» выдали страшную тайну. И эту ошибку уже никак не поправить.

– Пожалуйста, – попросил он на ухо девушку, – не говори никому.

Но по тому, как отпрянула от него Келли, Хэмиш понял, что она непременно расскажет. А почему бы и нет? Расскажет всем им. Расскажет всему миру. И с Хэмишем будет покончено. Конечно, он станет отрицать: мол, она наговаривает. Но Келли нравится людям – поверят ей, а не ему. В лучшем случае его ждет позор на всю страну В худшем – суд за попытку изнасилования. Путем пальцевого проникновения. Она погубит его карьеру – это точно. Скандалы и профессия врача несовместимы. Никакая женщина больше не доверит ему своего тела.

Хэмиш чуть не рассмеялся. Другие сейчас, как мерзкие скоты, лапают друг друга гуртом, а ему грозит преследование за сексуальное насилие. От злости чернота парилки побагровела в глазах. Стерва! Отвратительная стерва! Ей понравилось, как он трогает ее везде. Но она, не задумываясь, угробит его, потому что он щупал ее раньше!

Его чувство совпадало с чувствами Келли. Девушка кипела от злости и отвращения. Ее затошнило. Сукин сын пристроился к ней, пока она отрубилась. Лазил пальцами внутрь. Изнасиловал или нет? Мог вполне! Но, скорее всего, не решился – так подсказывала ей интуиция. Она бы непременно узнала. А если да? Если все-таки изнасиловал, просто проявил осторожность? Келли вспомнила, с каким мерзким ощущением проснулась в то утро. И непреодолимую потребность немедленно окунуться в бассейн. Неужели он в нее входил? Келли понимала, что никогда об этом не узнает.

– Пожалуйста, не говори, – повторил Хэмиш и неожиданно зажал ей ладонью рот.

Келли рванулась прочь и стала продираться меж потных хохочущих тел, пытаясь нащупать клапан выхода.

«Рвет когти, – подумал Хэмиш. – Что задумала эта сука?»

Дэвид тоже понял, что именно Келли выбирается из парилки. Та самая женщина, в чьих руках его судьба… Зло посмеявшаяся над ним стерва. Что у нее на уме? Что она собирается делать?

Когда Келли пыталась переползти через Дервлу, та услышала ее дыхание и поняла, кто с ней рядом. Дервле показалось, что соперница торжествует. Но почему? Она вспомнила последние строки на зеркале. Келли была по-прежнему впереди. Может быть, знала, что побеждает? И поэтому ликовала? Дервла разозлилась на перебежавшую дорогу молоденькую тупицу. Что особенного в этой Келли? Красотой не блещет, душонка – так себе, одевается безвкусно и все-таки неизменно держит первое место. Прежняя уверенность Дервлы, что ей удастся переиграть соперницу, куда-то исчезла. Нет, в итоге победит не она, а эта самая Келли. Заграбастает славу и полмиллиона фунтов. Полмиллиона, о которых Дервла втайне мечтала с того дня, как приняли ее заявление. Полмиллиона, которые могут спасти от катастрофы отца и мать и любимых младших сестренок.

Что происходит? гадала Дервла. Почему Келли так внезапно и так поспешно покидает парилку?

А Сэлли с самой первой минуты забилась в дальний угол и отпихивала от себя руки и ноги, которые вторгались в ее пространство. И точно так же поступила с Келли – оттолкнула подальше, но при этом подумала: «Девчонка спешит отсюда удрать». От этой мысли, несмотря на жару, у нее в жилах застыла кровь. Всплыло воспоминание: единственный случай, когда она разговаривала с матерью – через интерком из-за стеклянного экрана.

«Не могу сказать, почему такие, как я, совершают подобные вещи, – прохрустел в динамике материнский голос. – Возникает ощущение, что тебя засунули в черный ящик и там на тебя накатывает».

Сэлли внезапно почудилось, что она знает, о чем говорила мать. Ее тоже запихнули в черный ящик. Но этот ящик был настоящим.

Газза, как и Сэлли, тоже узнал беглянку. Он тщательно скрывал свои чувства, но в глубине души твердо решил разобраться с Келли – здесь, в доме, или после на воле. Он отомстит за своего малыша, за своего чудесного Рикки. И за то, что она на всю страну выставила его, Гарри, себялюбивым хапугой и никчемным папашей, которому начхать на собственного сына, – ведь именно это она имела в виду. Что ж, рано или поздно он ей покажет. Но чем раньше, тем лучше.

Келли выбралась из груды тел, раздвинула клапан и оказалась снаружи. От свежего прохладного воздуха закружилась голова. И, чувствуя, как к горлу подкатывает горечь, она кинулась в туалет. А через несколько минут Джеральдина и ее команда увидели, как из парилки появилась закутанная в простыню фигура и последовала за Келли. Но по дороге завернула на кухню за ножом. Потом произошло убийство.

День двадцать седьмой 11.46 вечера

– Боже, только не это!

Все знали, что не в обычае Джеральдины молить кого-то о помощи, и уж тем более Всевышнего, но обстоятельства складывались самым невероятным образом. На полу вокруг Келли внезапно возникла лужица и стала быстро растекаться.

– Фогарти, Пру и ты – со мной! – бросила она троим подчиненным. – Остальные остаются на местах!

Троица кинулась по лестнице в тоннель, который проходил подо рвом и связывал производственные помещения непосредственно с домом. Из тоннеля был выход в зеркальный коридор, а оттуда открывались двери в любую комнату.

Дежурный оператор Ларри Карлайл услышал шум у себя за спиной. Потом он объяснил полиции, что подумал о появившемся до срока сменщике и уже повернулся сказать, чтобы напарник не торопился и так сильно не топал, но в этот миг мимо пронеслась Тюремщица с половиной режиссерской команды.

– Через кладовую! – громогласно приказала Джеральдина, и спустя секунду они щурились на режущий свет внутренних помещений. Позже телевизионщики вспоминали, что даже в состоянии паники, войдя в дом, испытали странное чувство. С тех пор, как там обосновались подопечные, никто из режиссерской команды не переступал его порога. И теперь они ощутили себя учеными, которые оказались в одной чашке Петри с насекомыми, которых изучали.

Джеральдина набрала в легкие побольше воздуха и открыла дверь в туалет.

День двадцать восьмой. 7.20 вечера

– Почему вы сбросили простыню? – спросил инспектор Колридж – Вы должны были знать, что на месте преступления нельзя ничего трогать.

– Но я также знала, что нельзя оставлять раненую без помощи, и понятия не имела, что она умерла. Я вообще не представляла, что произошло преступление. Не соображала ничего, кроме одного, что кругом кровь или нечто похожее на кровь. Пытаясь вспомнить, о чем я тогда подумала, могу сказать: наполовину надеялась, что все это – шутка. Решила, что ребятки разыграли меня, отомстив за то, что я их подставила с Вогглом.

Колридж нажал на «воспроизведение», и на экране появилась маленькая группка стоявших у входа в туалет телевизионщиков и внутри – стаскивавшая с трупа простыню Тюремщица. Келли по-прежнему сидела на унитазе, но настолько сгорбилась, что плечи покоились на коленях. На полу растекалась лужа крови, которая струилась из ран на шее и на голове. А посередине лужи – обнаженные ступни Келли: островок телесного цвета в красном море бордового.

Но самое страшное – рукоятка кухонного ножа. Лезвие было в черепе, а рукоять торчала из головы.

– Все казалось таким нелепым, – продолжала Джеральдина. – Словно убийство в мультяшках. На секунду мне почудилось, что передо мной Телепузик. Что меня дурят.

День двадцать седьмой. 11.47 вечера

– Дай мобильник! – рявкнула Джеральдина, повернувшись к Фогарти. Голос звучал все так же пронзительно, но стал значительно ровнее.

– Что? Что ты сказала? – Боб не сводил глаз с пугающей красной лужи и торчавшего из головы убитой ножа.

– Давай сюда мобилу, мудак малахольный! – Она сама вырвала из чехла у него на поясе маленькую «Нокию».

Но не смогла включить – настолько дрожала рука. Джеральдина подняла глаза на объектив камеры дистанционного управления, которая продолжала бесстрастно регистрировать все происходящее.

– Эй, там, в аппаратной… кто-нибудь, вызовите чертову полицию! Или вы, кто пялится в Интернете, сделайте полезную вещь хоть раз в жизни, вызовите чертову полицию!

Так мир узнал о самом загадочном и самом «зрелищном» преступлении: тысячи пользователей Интернета бросились набирать номер полиции и, не сумев пробиться, сообщили о трагедии журналистам.