Сергей Саканский - Человек-тело Страница 40

3

Я стал сутенером не от хорошей жизни. Да и вообще — это произошло случайно, спонтанно как-то. Вика уже описывала этот момент, этот поворотный пункт моей жизни. В этой тетради вообще: одно и то же может повториться трижды, с разных концов. Вряд ли это будет кому-то интересно читать, хотя чем черт не шутит? Изменить имена, набрать, бросить в какую-нибудь редакцию. Аня Тюльпанова отдыхает.

Я стал сутенером. Она называла меня менеджером. Забавный эвфемизм. Ловлю себя на том, что ухожу от рассказа, как и он, на самых щекотливых местах.

Когда я увидел ее, как она стоит посреди тротуара, приподняв пятку, рассматривая свой «кублук»… Что-то щелкнуло в моей голове. Она мне напомнила Анну. Чем-то она была на нее похожа. Те же длинные светлые волосы. Что-то неуловимо иудейское, напоминающее фаюмские портреты.

Вдруг она потеряла равновесие и стала падать. В голове у меня мгновенно щелкнуло: я хочу ее! И я возьму ее, пусть и малолетка.

Если бы не этот щелчок, я прошел бы мимо и позволил бы ей «эбнуться» в лужицу, в которой отражалась ее изогнутая фигурка. Я быстро обнял ее. У меня хорошая реакция. Упругая, как ластик, грудь попала под мои пальцы, и я ощутил мгновенную эрекцию. В этот день я, впрочем, не взял ее, хотя девчонка и зависла у меня, заступив на ломку.

То, что это наркотическая ломка, я понял не сразу. Поначалу мне казалось, что девушка просто больна, гриппует. Поэтому я и не взял ее сразу: боялся заразы. Затем, когда ей стало совсем невыносимо, она во всем призналась и попросила денег. Я не знал тогда, что Вичка влюбилась в меня. Думал, что использую рычаг наркозависимости.

Встать она не могла. Позвонила дилеру, и мне пришлось встретиться с ним. «Словно растяжка на шпагате», — это она красиво придумала. Возможно, внутри нее и вправду умер писатель.

Почему он считал ее некрасивой? Дурной вкус просто. И она похожа на Анну. Странное дело. Если Анка ему нравилась, но почему же Вичка — нет? Или он просто не замечал этого сходства?

У моей девочки высокий лоб, прямой нос, длинные шелковистые волосы до пояса. Чувственные губы и большие глаза. Впрочем, если бы у всех мужчин был одинаковый вкус, вряд ли бы женщины вообще выходили замуж.

Первый раз это получилось случайно, как-то само собой. Мы с Вичкой уже давно шутили на эту тему. Жили крайне бедно: проедали мои последние сбережения, которые остались после последней моей работы на фирме, которая тихо подохла в кризисе. На дурь уже не хватало, и за неделю до перевода от родителей Вичке приходилось ломаться.

Приехал старый приятель из Казани. Пили, переходя из бара в бар, на перегонах он любовался Москвой, цокая языком на новые здания из стали и стекла. Наконец, ему захотелось девочку. Спросил, не знаю ли я таких плохих ребят, очень нехороших таких мальчиков, которые девочек в Москве предлагают?

Как он почуял? Что я как раз и есть такой плохой мальчик. Вернее, вполне был готов им стать.

Я позвонил Вичке. Трудно было произнести убедительную речь в туалете ресторана. Девочка была как раз в преддверии очередной ломки. Я пригрозил, что не дам ей дури, потому что денег на дурь как раз и нет. Но ты их можешь заработать и т. д. Уговаривать слишком долго ее не пришлось. Я привел казанского приятеля к нам на квартиру, якобы на ту квартиру, где живет девушка. На час. Закрывая дверь перед моим носом, Вичка блеснула на меня глазами. Наверное, это были слезы. Он вошел в двери, цокая языком, а часа через два, также цокая, подсел ко мне в кафе, где я ждал его, напиваясь, как Мармеладов, ждал, пока он трахнет девушку, которую я, можно сказать, любил. Прощаясь, он выразил соболезнование, что Москва сделала из меня такого нехорошего парня. Я чуть было не ударил его. Через месяц по его наводке из Казани приехали еще двое. Потом еще один. Потом снова заявился первый, с каким-то своим другом. Потом я разместил Вичку в интернете на соответствующих сайтах, и все это стало обыкновенной рутинной работой.

Я вошел во вкус, да и она тоже. Моя христианочка безумно любит трахаться. Ей хочется многих — толстых и тонких, старых и молодых, темных и светлых. Может, и Сонечка Мармеладова была такой же. Страдает, глядит исподлобья: вот, ты заставил меня, нужда заставила, я это делаю из необходимости, по принуждению, я так низко пала не по своей вине! Жертва, искупление, воскресение Лазаря Моисеевича… На самом деле, с большим кайфом трахается, подмахивает, скачет на мужчинах, догоняя свой невъебенный оргазм. Особый кайф, конечно, испытывают они от того, что за это им еще и деньги платят, причем, скорость зарабатывания в час столь же невъебенна. Не всяк из этих командировочных бизнесменов имеет такую цену времени, как девчонки, которые их обирают в столице. Вот и получается, что не мерзкая ебля происходит во всех этих отелях, а творческая встреча двух деловых людей.

Или трех, четырех… В тот роковой вечер моя девочка отрабатывала групповуху. Я ожидал прибытия четырехсот долларов. Половину из них пришлось бы отдать за дурь.

У меня уже давно зрели планы вылечить мою заблудшую овечку. Но мысль о том, что тогда я потеряю основной рычаг воздействия на нее, отвращала меня от этого решения. Правда, оставался второй — ее неизбывная любовь ко мне. Но вряд ли этого будет достаточно, чтобы регулярно посылать ее на панель. А я уже привык к своему образу жизни и зарабатывать на хлеб в поте лица уже не мыслил. В чем-то я уже стал похож на Кокусева, который жил от аренды квартиры родителей.

Вот повезло москвичам. Многие из них имеют эти вторые квартиры. В сущности, бывшие жители СССР богаче всего остального человечества — именно из за этой приватизации. И цивилизованный Запад душит жаба. На цивилизованном Западе значительная часть населения всю жизнь не имеет собственного жилья: либо арендует квартиры, либо выплачивает кредиты по гроб жизни. Отсюда и стремление эти квартиры у нас отобрать, всеми возможными способами, например, непомерным повышением цен на коммуналку при изматывающем уровне пенсий и зарплат. Чтоб все было как у людей. Нечего владеть в халяву благами коммунизма. В прошлом давно коммунизм.

Мысль № 1

Думаю, он начал эту рубрику просто так, ни за чем. Все эти мысли не имеют отношения к основной истории и лишь тормозят действие.

Но уж, коль скоро он начал, а она подхватила, я вынужден оставаться в рамках этого стиля. А мыслей у меня хоть отбавляй.

Мысль № 2

Читаю его тетрадь. Надо же, как точно описал мою куколку! И синяки на коленках, которые у нее никогда не проходили, потому что я драл ее частенько в ванной, на эмалированном железе. И бурная волосня в причинном месте, которая в тот вечер была, как я понимаю, забрызгана многократными излияниями троих самцов.

Да уж. Мысль.

Мысль № 3

Как же я хорошо пишу, если постараюсь! Почему бы мне не попробовать прозу? Сегодня мне приснился сон из прошлой жизни. Будто бы я написал роман. Шлепнул последнюю точку и бегу куда-то:

— Вот! Я написал новый роман! Сейчас все его будут читать.

— Хуй тебе по всей морде, — проснулся я. — Никому не нужен твой новый роман. Никто его не будет читать.

Мысль № 4

Да, человек-тело, он действительно был не что иное, как тело, управляемое мной, дрожащее на веревочках, жалкое бледное тело, и все, что он тут писал, писалось под мою диктовку.

Мысль № 5

Впрочем, хватит «мыслей». Благосклонный читатель уже догадался, что никаких «мыслей» у меня нет.

Хроника объявленной смерти

1

Из Маркеса, если кто знает. «В тот день, когда его зарезали, как свинью, Сантьяго Насар проснулся в пять утра…» Так, кажется, начинается эта скорбная повесть.

В тот день, когда почка смерти лопнула в его судьбе, он вышел на балкон и нашел замерзающую девочку. С этого дня я чувствовал себя кукловодом, держа на обоих[27] руках две тряпичные фигурки. Всё было продумано, рассчитано до мелочей. По моему замыслу, писатель должен был стать жертвой собственного творчества. Назвался груздем — полезай в кузов. Написал рассказ о грибах — умри!

Я посмотрел инетом и грибные места Подмосковья, и ядовитые грибы. В принципе, то и другое я и так знал, но описанием симптомов все же зачитался. Это была весьма живописная визуализация. Читая о том, что происходит с печенью отравленного, я представлял именно ЕГО печень.

Сел в электричку и поехал по Владимирской дороге. Взял с собой книжку «Москва — Петушки», чтобы не скучать, просматривая текст по главам-станциям. В многострадальном Есино и сошел: здесь грибной лес был близко от полотна. Второй раз поехал по Киевскому направлению. Я и посоветовал Вичке этот маршрут: пусть полюбуется красивыми местами. Именно здесь брала свои первые воды знаменитая речка Пахра. Я вырос на большой реке и люблю реки вообще. Мечтаю совершить паломничество к истокам Волги. Но мечта настолько застарела, что выродилась. Теперь мне кажется, что умру, когда доберусь до этого ручейка.