Вадим Чирков - Ликующий джинн Страница 40

-Ничего себе! - не удержался журналист. - Перед всем миром! Впрочем, почему бы и нет. Только дайте мне очухаться.

-Я помогу вам прийти в себя. Я - то самое таинственное существо, о котором говорят уже месяц все газеты и телевидение. Тот самый шутник... Тот самый пришелец... То самое привидение...

Журналист встряхнулся.

-Можно, я запишу ваш голос?

-Именно этого я и хотел.

-Тогда повторите последние ваши слова, я включаю диктофон.

-Я - то самое таинственное существо... - послушался невидимый собеседник, говорил он негромко, но внятно. - И вот что я хочу вам сказать... В чем исповедаться...

Мимо журналиста с диктофоном в вытянутой руке проходили время от времени люди, но мало кто обращал внимание на его позу - значит, так нужно человеку, он, может быть, записывает стук шагов, дневной шум сквера и плеск воды в фонтане.

-Я невидимка, - слышался неторопливый голос, - и все мне стало доступно. Все, о чем я мечтал всю свою жизнь, - прежде всего, конечно, деньги, потом драгоценные камни, редчайшие украшения... И еще я жаждал власти, возможности стоять рядом с великими мира сего, повиновения...

Журналист, изо всех сил пытавшийся разглядеть в пустоте человека, скосил глаза на диктофон, он работал.

-Ну а что дальше? - продолжил Голос. - Такой простой человеческий вопрос: что дальше? По прошествии некоторого временя я понял, что мне все же кое-чего недостает. Это мне-то, чьи возможности неисчислимы!

Теперь слушайте меня внимательно. Я поведу вас и моих будущих слушателей к моему выводу по ступенькам.

Первая. Великим химикам снятся формулы искомого вещества.

Вторая: поэты порой умирают со строчкой недописанного стихотворения на устах.

Ньютону некоторые его открытия тоже пришли во сне - мысль не оставляла его круглые сутки, как и многих других ученых.

Тяжело заболел знаменитый математик (не помню его имени, но эту иторию я почему-то запомнил). Близким, что находились у его постели, временами казалось, что он уже умер. Пришел его друг, тоже математик. И, чтобы удостовериться, что коллега жив, он задал ему вопрос:

-Галуа (предположим), квадрат двенадцати?

-Сто сорок четыре, - прошептал лежащий при смерти математик.

Таких историй, как эта, - множество. И все они об одном - о богатстве, которым наделяет Природа иных людей. Известный писатель сказал об одном из них (и обо всех вместе): "Очарованная душа"... Очарованная душа - как, наверно, это прекрасно! Их богатство всегда с ними - им не нужно воровать его во дворцах королей и султанов, в дворцовых сокровищницах, в подвалах банков, в музеях... Это богатство называется... Талант. Это внутреннее богатство, оно, бывает, безмерно, человеку не хватает жизни, чтобы исчерпать его до дна!

Я им не обладаю.

Знаете, о чем я стал с некоторых пор жалеть? О том, что я не писатель, не ученый, не музыкант, не художник, не математик, не драматург, не скульптор...

Я, оказывается - как горько мне было это осознать! - простой жулик и властолюбец. По сравнению с одаренными людьми я - пустота, ведь я ничего-ничего не могу создать - ни слова, ни холста, ни формулы, ни дворца, ни красивого моста... Я и в пустоту-невидимость обратился из-за своего стяжательства... Я не вижу теперь даже своего лица, тела, рук - все это исчезло; кто-то наказывает, кажется, меня за мою жажду не своих богатств. За то, что я зарюсь на чужое...

Всю жизнь я гнался за богатством, что находится вне меня, за чужим, и, может быть, проглядел свое...

И теперь я, нестандартный жулик, завидую нищему поэту, который, возвращаясь ночью в свою каморку, читает небесам строчки, которые сверкают не хуже бриллиантов. Завидую художнику, кладущему на холст один за другим все лучшие и лучшие.мазки. Физику, что вскочил из-за своего стола, где на листе бумаги им только что написана гениальная формула. Он скачет по комнате, как безумный, - как я завидую ему!

Вы мне не поверите, я знаю. Чтобы поверить мне, нужно мною стать. Побыть мною... но вам ведь не дано стать невидимкой. Вам придется верить мне на слово.

Да, да, ощущение внутреннего богатства - богатства, которое всегда при тебе, оно твое и никто его не отнимет, оно безмерно, неисчерпаемо, оно источник особой радости - это, наверно, не хуже чужого бриллианта, которого ты всего лишь случайный владелец...

-Почему вы столько говорите о бриллиантах? - встрепенулся журналист.

-По очень простой причине, - ответил Голос. - Я вчера украл "Регента". Посмотрите на него - вот он....

Сначала на зеленой скамейке проявился несвежий светлозеленый носовой платок, потом воздух кристаллизовался в большой, квадратный, с закругленными углами бриллиант со множеством плоскостей и граней, сразу заигравший десятками разноцветных огоньков. Журналист не верил своим глазам.

-Да ведь это же знаменитый на весь мир "Регент"!

-Правда, он великолепен? 140 каратов!

-Боже! Я видел его как-то в одном из залов Лувра.

-Я унес его без особого труда. Знаете, какая за ним история?

-Примерно да.

-Когда-то он украшал корону Людовика Х1Y, потом им владел сам Наполеон, бриллиант украшал эфес его шпаги... Почти всю эту ночь я не спускал с него глаз, а наутро, когда устали глаза, подумал, что в его истории, может быть, упомянут и меня, авантюриста и жулика, мне будет посвящено полторы строчки, читая их, люди будут только усмехаться... Единственный мой "подвиг", благодаря которому человечество будет знать обо мне, - кража "Регента". Эта мысль пришла ко мне только утром и мне вдруг захотелось вернуть камень на место. Но было поздно: на ноги поднята вся полиция Парижа.

-И что вы все-таки сделаете?

-Пока не знаю.Я только человек, а у человеческой мысли должно быть время, чтобы добраться по множеству извилин до какого-то вывода. Она должна вызреть - вот нужное слово...

Журналист с трудом оторвал взгляд от сверкающего камня и поднял глаза, чтобы вернуться к действительности, чтобы посмотреть на деревья сквера и людей на дорожке, и... увидел на скамейке перед собой пожилого человека с сеткой морщин на давно небритом лице - мужчину в коричневом мятом пиджаке.

-Э-э-э... послушайте... - он не сразу нашел нужные слова, - это с вами я только что разговаривал?

-Неужели?! - вскричал мужчина и поднес руку к лицу, чтобы разглядеть. - Боже! Опять тот же фокус! Это уже третий раз! У вас нет с собой зеркальца?

-Нет.

-Я так давно не видел себя... - Собеседник даже не взглянул на бриллиант. - Как я выгляжу? Мой нос все еще на месте? Он у меня не на лбу?

Журналист не отрывал глаз от него глаз.

-Вы давно не брились...

-Зачем это невидимке? - Незнакомец жадно разглядывал свои крупные кисти. - Хоть это... Черт, ну и ногти! Нет, я в самом деле похож еще на человека?

-Спрячьте камень, на нас обращают внимание.

Но было поздно - возле них остановились двое мужчин.

-Мы вас побеспокоим, - сказал один. - Это ваша вещичка? - Он показывал на "Регента" на несвежем носовом платке.

Журналист почувствовал себя на мгновение соучастником преступления. Он посмотрел на своего собеседника. А тот поднял уже глаза на мужчину, задавшего вопрос. Облизал потрескавшиеся губы. Потрогал щетинистый седой подбородок.

-Нет, конечно, нет. - Голос его внезапно охрип.

-Она упала с неба, не так ли? - спросил второй. - Оба были молоды, по-спортивному ладны, в спортивного же покроя куртках.

-Вам придется пройти с нами, - сказал первый. - Но сначала протяните руки.

-Зачем?

-А вы не догадываетесь? - Он уже вынимал из заднего кармана брюк наручники. - Ваш камешек очень-очень похож на "Регента" из Лувра.

Второй взял со скамейки бриллиант вместе с платочком, завернул в него камень и уложил во внутренний карман куртки.

-Значит, все кончилось этим... - пробормотал незнакомец, вставая, - так банально... - Он протянул руки с отросшими грязными ногтями и потрепанными обшлагами.

И исчез.

-Э-эй! - крикнул первый парень тому месту, где только что стоял пожилой мужчина в коричневом пиджаке, - Эй, где вы? Не шутите с нами! Жан, держи его!

-Но где он? - крикнул второй, расставив руки и присев. - Черт, он испарился!

Оба парня принялись - на удивление прохожим - шарить вокруг себя, приседая, делая фехтовальные выпады и прыжки, потом они стали ширить круг своих странных движений, похожий, может быть, на африканский танец, - вокруг них собирались зеваки, все больше зевак. Журналист стоял возле скамейки неподвижно, на его запястьях были наручники.

Парни скоро поняли, что потеряли возможного грабителя, вызвали по мобильнику полицейскую машину, куда и сопроводили журналиста. Машина отъехала, круг зевак немедленно собрался в небольшую толпу посреди сквера, обсуждавшую приключение. Слово "невидимка" среди множества других не прозвучало ни разу. Превращений шефа-робота никто не заметил.

Из полицеского управления журналиста выпустили в тот же день Его рассказ о невидимке поначалу посчитали бредом, но у него были свидетели - те двое спортивных парней, переодетые, как оказалось, полицейские. Пленку видеокамеры посмотрели, на ней было снято интервью в Лувре, где прохаживалась русская Думская делегация.