Рейнбоу Рауэлл - Звонок в прошлое Страница 41

Может, он имел в виду их разговор… их разговор вчерашней ночью… и думал, что она понимает, о чем речь?

«Что, если этого недостаточно?» – вчера ночью спросила она.

«Мы сделаем так, чтобы этого было достаточно, – пообещал ей Нил в 1998 году. – Ты выйдешь за меня замуж?»

Глава 23

М-да.

Джорджи оторопело смотрела на себя в зеркало.

– Боже мой.

– Все не так уж и плохо, – сказала стоявшая возле примерочной Хизер. – Тебе еще нет и сорока.

– Я не об этом… – Джорджи вышла из розовато-лиловой примерочной, натягивая материнскую фуфайку с ухмыляющимся мопсом. – Мне нужно ехать домой.

– А я думала, Нил позвонит к нам.

– Естественно. Поэтому мы сейчас поедем домой.

К ней подошла продавщица.

– Вы себе что-нибудь выбрали? – спросила она.

– Да. Вот этот мне подошел, – ответила Джорджи.

Она задрала фуфайку, сорвала с лифчика ярлычок и подала продавщице.

– Этот я беру, – сказала она, направляясь к кассе.

Нил так никогда и не рассказал Джорджи, почему он вдруг простил ее, почему примчался в Калифорнию и сделал ей предложение. Джорджи не спрашивала. Не хотела давать ему повод задуматься о тогдашнем шаге.

Так, может, их странные разговоры по волшебному телефону и были причиной? Возможно, причиной была она, тридцатисемилетняя Джорджи.

– Прошу прощения, мэм, но у нас не разрешается надевать вещь, предварительно не заплатив за нее. Правила магазина.

Джорджи остановилась, недоуменно глядя на продавщицу – худенькую белую женщину, чуть моложе ее самой. «Я бы ни за что не стала красить губы коричневатой помадой». Продавщица несколько раз пыталась зайти в примерочную, чтобы помочь ей с выбором. Джорджи деликатно отказывалась.

– Я сейчас дойду до кассы и заплачу за этот лифчик. Какая разница – на мне он или у меня в руках?

– Извините, мэм. Я только выполняю правила магазина.

– Отлично. – Джорджи погасила волну раздражения. – Я тороплюсь. Я сейчас просто сниму лифчик и приеду к вам потом, когда у меня будет побольше времени.

– К сожалению, вы уже сорвали с лифчика ценник со штрихкодом. Вам придется его купить.

– Ваша взяла, – буркнула Джорджи. – Сейчас.

Не заходя в примерочную, она расстегнула лифчик, сняла и вытащила через правый рукав.

– Правила соблюдены, – сказала она, бросая лифчик на прилавок.

– Пробейте еще один, – попросила Хизер. – Она возьмет два.

Продавщица пошла за вторым лифчиком.

– А ты у нас «штучка с сюрпризом», – сказала Хизер, улыбаясь во весь рот. – Знаешь, я хотела бы стать такой же, когда вырасту.

– Хизер, мы опаздываем. Сейчас она принесет второй лифчик, и мы поедем домой.

– Кто-то говорил мне про магазин «Эппл». Джорджи, ну пожалуйста. Я жутко хочу айпад. Я уже и модель выбрала.

– Закажи через Интернет. Нам пора ехать.

– Ты серьезно? Ты готова купить мне айпад? А можно, я еще и пони закажу?

Когда пятнадцать лет назад Нил поехал к родителям, они оба думали, что на этом их отношения закончатся. Вернувшись, он сделал ей предложение. А в промежутке, в промежутке…

Возможно, было это. Возможно, она сама изменила ход событий.

Может, эта неделя, эти телефонные звонки… вообще всё… уже произошло. Где-то, как-то, каким-то образом.

И Джорджи понадобилось убедиться, что это происходит опять.

– Джорджи! Эй!

Хизер всучила ей пакет с лифчиками. Джорджи машинально взяла.

– Прости, если помешала твоим мыслям, но ты, кажется, торопилась домой.

– Да. Нам пора.

Возле машины Джорджи протянула сестре автомобильный пульт.

– Ты поведешь.

– Это почему? – спросила Хизер.

– Мне нужно подумать.

Джорджи забралась на пассажирское сиденье. Вынув мобильник, она машинально постукивала им по подбородоку. Казалось, она совсем забыла о сдохшем аккумуляторе и о необходимости подключить внешнее питание.

Глава 24

Джорджи сидела на кровати. Желтый телефон стоял рядом. Ее тянуло снять трубку и проверить гудок, но она упорно подавляла это желание, опасаясь, как бы ее проверка не совпала со звонком Нила.

Ей хотелось думать, что все изменилось. Разве не так?

Если в прошлом Нил уже сделал ей предложение, значит Джорджи из своего будущего уже убедила его. Происходящее сейчас значения не имело. Все ее слова, когда он позвонит, уже ничего не изменят. И даже если он не позвонит, ничего не изменится.

Получалось, все ее действия… предопределены. Они уже совершились. Она шла по своим следам, а потому ничего не могла испортить.

Наклонившись к аппарату, Джорджи сняла трубку, поднесла к уху. Услышав гудок, тут же повесила.

Выходит, вся эта неделя была не чем иным, как сохранением статус-кво? Возможно, она должна сказать спасибо обстоятельствам…

Однако Джорджи думала и надеялась, что эта «морщинка» во времени давала ей возможность немного улучшить существующее положение вещей.

Господи, зачем вообще нужен волшебный телефон? Он не машина времени.

Джорджи не могла изменить прошлое. Она могла лишь говорить с прошлым. Будь у нее настоящая машина времени, она бы сумела по-настоящему исправить их брак. Она бы вернулась к тому моменту, когда все только начинало идти наперекосяк, и поменяла бы курс их семейного корабля.

Вот только…

Вот только такого момента не существовало.

Отношения между Джорджи и Нилом не стали хуже. Отношения между ними всегда были плохими и хорошими. Их брак напоминал чаши весов, постоянно стремящиеся достичь равновесия. В какой-то момент они оба не проявили достаточно внимания, и чаша плохих отношений стала заметно перевешивать. Она и сейчас перевешивала. Восстановить равновесие мог только солидный груз хорошего. Немыслимое количество хорошего.

А хорошее, что оставалось между ними, было слишком легким по сравнению с плохим…

Но оно было. Поцелуи, до сих пор остававшиеся поцелуями, а не равнодушным «чмоки-чмоки». Записки, которые Нил прилеплял к дверце холодильника, когда Джорджи возвращалась домой слишком поздно. Сонная черепаха сообщала, что на нижней полке можно найти лепешки с острой начинкой. Если кто-то из девочек изрекал очередную глупость, они понимающе переглядывались. Когда они ходили в кино, Нил все так же обнимал ее за талию. Возможно, ему так было удобнее сидеть.

Очень много хорошего, что еще оставалось между ними, проходило через Элис и Нуми. Но Элис и Нуми вдобавок были крепкими связующими звеньями.

Джорджи всегда считала, что появление детей способно нанести сильнейший удар по браку. Конечно, этот удар можно пережить. Можно остаться в живых и после того, как тебе на голову упадет булыжник; вот только сама жизнь качественным образом изменится.

Дети забирали бездонное количество времени и энергии… особенно в раннем детстве. У них было право преимущественного выбора всего, что им предлагалось.

Устав на работе, Джорджи не горела желанием скакать и прыгать вместе с Элис и Нуми, а они отказывались чинно сидеть и слушать, как она читает им книжку. Добавив к дневной усталости изрядную порцию усталости вечерней, Джорджи было уже не до нюансов ее отношений с Нилом. Плюхнуться в кровать и уснуть. А чаша плохих отношений незаметно тяжелела. И в то же время девочки были постоянной темой их разговоров, точками их внимания.

Точками приложения их любви.

Джорджи и Нил почти всегда улыбались друг другу через головы Элис и Нуми.

И Джорджи сомневалась, что она рискнула бы это изменить… даже если бы смогла.

Рождение каждой дочери поначалу воспринималось как торнадо, угрожающее разметать брак в клочья, а потом – как необыкновенное счастье обновления. Даже если бы и существовала возможность восстановить прежний ход жизни, этого уже не хотелось.

Если бы Джорджи смогла позвонить себе в прошлое и поговорить с собой еще до того, как весы опасно накренились, что бы она сказала? Что могла бы сказать?

Люби его.

Больше люби его.

Ну, допустим, она бы так сказала. А принесло бы это желанные результаты?

Когда Джорджи была беременна Элис и находилась на девятом месяце, они с Нилом все еще не могли определиться, как пойдет их жизнь после рождения ребенка.

Джорджи думала, что нянька им вполне по карману. Денег на это почти хватало. Они с Сетом только начали работу над их третьим шоу – ситкомом для Си-би-эс. Сюжет не блистал оригинальностью: четверо разнохарактерных парней, снимающих одну квартиру и тусующихся в одном кафе. Нил окрестил этот ситком «Кофе с придурками».

Нил тогда работал в фармацевтическом исследовательском центре. После колледжа он даже подумывал об аспирантуре, но не мог определиться с направлением. Поэтому пошел работать в лабораторию. Потом ту лабораторию сменил на другую. Свою работу он ненавидел, но она хотя бы была упорядоченнее, чем работа Джорджи. К пяти часам он уже возвращался домой, а к шести успевал приготовить обед.