Юстейн Гордер - Мир Софии Страница 41

— Уже двенадцать. Мне обязательно надо быть дома до окончания средневековья.

— Я завершу беседу рассказом о том, как Фома Аквинский взял на вооружение философию Аристотеля во всех областях, где она не противоречит богословию, — то есть его логику, его теорию познания и, самое главное, его натурфилософию. Ты помнишь Аристотелеву восходящую лестницу жизни, от растений и животных к человеку?

София кивнула.

— Уже Аристотель считал, что эта лестница указывает на Бога, который создал массу всего сущего. Такая схема легко совмещалась с христианской доктриной. Согласно Фоме, бытие идет по восходящей — от растений и животных к людям, от людей к ангелам и от ангелов к Богу. Человек, подобно животным, обладает телом с органами чувств, но у него есть также «рассуждающий» ум. У ангелов нет такого тела с органами чувств, а потому их разум действует незамедлительно, мгновенно. Им не нужно размышлять, как это делают люди, не нужно переходить от одного умозаключения к другому. Им известно все, что может знать человек, однако им не требуется приобретать эти знания шаг за шагом, как делаем мы. Не обладая телом, ангелы никогда не умирают. Их нельзя назвать вечными, подобно Богу, поскольку в свое время они тоже были созданы Господом; при этом у них нет тела, от которого их можно отделить, поэтому они бессмертны.

— Звучит удивительно.

— Над ангелами же восседает Бог, София. Он способен одновременно видеть и знать все на свете.

— Значит, он видит сейчас и нас.

— Возможно, он видит и нас. Но не «сейчас», ибо для Бога не существует времени, которое существует для нас. Наше «сейчас» не соответствует Божьему «сейчас». Если для нас проходит несколько недель, вовсе не обязательно столько же времени проходит и для Бога.

— Какой ужас! — воскликнула София и тут же прикрыла рот рукой. Впрочем, Альберто лишь молча смотрел на нее, и девочка продолжала: — Я получила новую открытку от Хильдиного отца. Он написал нечто подобное: дескать, если для Софии проходит неделя или две, совершенно не обязательно, что столько же времени проходит для нас. Ты сказал почти то же самое про Бога!

Лицо под коричневым капюшоном исказилось гримасой.

— Постыдился бы!

София не поняла, что имел в виду Альберто. Возможно, ничего особенного. Тем временем он продолжал:

— К сожалению, Фома Аквинский перенял у Аристотеля и его взгляд на женщин. Может быть, ты помнишь, что, по мнению Аристотеля, женщина представляет собой несовершенного мужчину, а дети наследуют лишь отцовские качества. Ведь женщина — существо пассивное и воспринимающее, тогда как мужчина — активное и воздействующее. Согласно Фоме, такие мысли гармонируют со словом Библии, в частности с рассказом о сотворении женщины из ребра мужчины.

— Бред!

— Следует добавить, что наличие у млекопитающих яйцеклеток было доказано только в 1827 году. Неудивительно поэтому, что раньше главная формообразующая и животворная роль в оплодотворении отводилась мужчине. Важно, однако, подчеркнуть и другое: Фома Аквинский считал женщину второстепенной по отношению к мужчине исключительно как природное создание. Душа же ее равноценна мужской душе. На небесах царит равенство полов просто-напросто потому, что там между ними нет телесных различий.

— Слабое утешение. Неужели в средние века не было ни одной женщины-философа?

— В средневековье религиозная жизнь находилась в основном в ведении мужчин. Впрочем, это не значит, что тогда не было женщин-мыслителей. Можно, например, назвать Хильдегарду Бингенскую…

София изумилась.

— Она имеет какое-нибудь отношение к Хильде?

— Не перебивай! Родившись в 1098 году, Хильдегарда с детства воспитывалась в монастыре, а затем сама стала аббатисой монастыря, построенного ею в долине Рейна, близ Бингена, где и умерла в 1179 году. Будучи женщиной, она тем не менее читала проповеди и заявила о себе как писатель, врач, ботаник и естествоиспытатель. Вероятно, ее жизнь может служить примером того, что в средневековье женщины нередко отличались более приземленным, более практичным, более научным подходом к бытию, чем мужчины.

— Я спросила, имеет ли она отношение к Хильде.

— В прежние времена и христианство, и иудаизм воспринимали Бога не только в виде мужчины. У него была и женская ипостась, или «материнская натура». Ведь женщина тоже была создана по образу и подобию Господа. В греческом языке эта женская сторона Бога называлась София. Имя «София» (или «Софья») означает «мудрость».

София грустно покачала головой. Почему никто раньше не рассказал ей об этом? И почему она никогда не спрашивала?

— В средние века, — продолжал Альберто, — София, или материнская сторона Бога, играла определенную роль в иудаизме и в греко-православной религии, но на Западе ее забыли. И тут, откуда ни возьмись, эта Хильдегарда, которая уверяет, что София является ей в видениях — в золотистой тунике, убранной драгоценными камнями…

София поднялась со скамьи. Подумать только, София являлась Хильдегарде в видениях…

— Может быть, и я являюсь Хильде.

Она снова села. Альберто положил руку ей на плечо.

— Нам нужно найти выход из создавшегося положения, но не сегодня. Уже почти час. Тебе пора обедать, а Средневековье подходит к концу, уступая место Новому времени. Скоро я пришлю за тобой Гермеса для следующей лекции, об эпохе Возрождения.

Странный монах встал и направился к церкви. София осталась сидеть: ее не отпускали мысли о Хильдегарде и Софии, о Хильде и другой Софии. И вдруг она встрепенулась, вскочила на ноги и закричала вслед учителю философии в монашеской рясе:

— А в средневековье не было какого-нибудь Альберто?

Он чуть замедлил шаги и, обернувшись, сказал:

— У Фомы Аквинского был знаменитый учитель философии по имени Альберт Великий…

Затем, преклонив голову, Альберто скрылся в дверях Мариинской церкви.

Софии захотелось узнать больше, и она тоже вернулась в храм… но там царила пустота. Не провалился же ее наставник сквозь пол…

По дороге к выходу внимание девочки привлекло изображение Девы Марии. София подошла рассмотреть образ поближе и вдруг заметила под глазом Богородицы капельку влаги. Неужели слеза?

София опрометью бросилась из церкви к Йорунн.

ВОЗРОЖДЕНИЕ

…о божественный род в человечьем обличье…

Когда запыхавшаяся София прибежала к Йорунн, стояла за калиткой своего ярко-желтого дома. Часы показывали почти полвторого.

— Тебя не было больше десяти часов! — воскликни ла Йорунн.

— Меня не было больше тысячи лет, — покачала головой София.

— Где ты пропадала?

— На свидании со средневековым монахом. Классный мужик!

— Ты с ума сошла! Полчаса назад звонила твоя мама.

— Что ты ей сказала?

— Что ты вышла в магазин.

— А она что?

— Велела тебе позвонить, когда придешь. С моими родителями вышло хуже. Около десяти они заявились к нам с горячим шоколадом и булочками, смотрят — а одна постель пустая.

— И как ты это объяснила?

— Представь себе мое положение. Сказала, что ты ушла домой, потому что мы поссорились.

— Тогда надо срочно помириться. И еще твои родители не должны несколько дней разговаривать с моей мамой. Как ты думаешь, мы сможем это обеспечить?

Йорунн пожала плечами. В следующий миг в саду показался ее отец. Он был одет в комбинезон и катил тачку. Похоже, он задумал сегодня разделаться с прошлогодней листвой.

— А, наши Туппен и Лиллемур [32], — приветствовал девочек отец Йорунн. — Ну вот, я выгреб все листья, заслонявшие окошко в подвал.

— Отлично, — подхватила София. — Значит, мы сможем иногда пить шоколад у окна, а не в койке.

Йорунн вздрогнула, ее отец натянуто улыбнулся: в Софииной семье принято было вольнее обращаться с языком, чем в доме финансового советника Ингебригтсена с супругой.

— Извини, Йорунн. Просто мне захотелось тоже поучаствовать в операции прикрытия.

— Ты что-нибудь расскажешь?

— Если проводишь меня домой. Мой рассказ не предназначен для ушей финансовых советников и великовозрастных Барби.

— Вот злюка! Думаешь, распадающийся брак, в котором один из супругов спасается бегством в дальние моря, лучше?

— Не лучше. Просто я сегодня почти не спала. А еще у меня есть подозрение, что Хильда наблюдает за нами и видит все происходящее.

Девочки уже двинулись по направлению к Клёвервейен.

— Ты хочешь сказать, она ясновидящая?

— Может, да. А может, и нет.

Йорунн вся эта таинственность явно не доставляла удовольствия.

— Все равно непонятно, почему ее отец шлет идиотские открытки в заброшенную лесную хижину.

— Да, тут есть некоторая неувязка.

— Так ты не хочешь рассказать, где была?

И София рассказала. Более того, она рассказала Йорунн и о загадочном курсе философии — взяв с подруги торжественное обещание, что все это останется между ними.