Олег Рой - Сценарий собственных ошибок Страница 41

«Хотите сбросить вес – употребляйте автобиографические фильмы! Остерегайтесь подделок! Истинный художник вашей нечистой совести – Лямпе Генрих Иванович, иначе – Сценарист! Запомнили? Сце-на-рист!»

В ванной, отделанной сдержанным бежевым кафелем, в объятиях душистой пены Игорь почувствовал облегчение, которое не приносил ему за эти дни беспокойный сон. Долго тер себя жесткой мочалкой, долго скоблил щеки бритвой. Эти скромные по затрате сил действия вогнали в такую усталость, что он, не вытираясь, оставляя на паркете мыльные следы, пропутешествовал к кровати, на которую рухнул, не разбирая постель, и заснул. Проснулся три часа спустя, чувствуя себя значительно посвежевшим.

– Вероника, – стоя нагишом у окна, позвонил он секретарше, – я себя лучше чувствую. Что у нас на сегодня намечено – встреча с ростовчанами? На сколько? Да, не отменяй. Буду. Еду. Максимку с машиной пришли через часок.

Ощущая телесную чистоту как блаженство, Игорь брезгливо поднял с пола то, что на нем было во время просмотра фильма – точно одежду зачумленного. Отнес в корзину для грязного белья – прикажет домработнице постирать… Минут пятнадцать рассматривал в шкафу рубашки, галстуки и костюмы, прикидывая, что наденет для встречи. Он ощущал себя как выздоравливающий, который понемногу возвращается к прежней жизни.

«А Сашка вряд ли имел это удовольствие. Ведь к прежней жизни он не вернулся никогда. И костюм у него был всего один – тот, который он надел, собираясь в Москву. Тот, который он запачкал кровью и порвал о железнодорожные пути. Значит, когда он вышел из больницы, у него и одежды приличной не осталось…»

«А ну, прекрати! – оборвал себя Игорь. – Нечего изнурять себя самоедством. Что было, то прошло. Ну да, я поступил как свинья, но, в общем, для Сашки все относительно благополучно закончилось. У него есть деньги на круглосуточное сидение в Интернете, он молодо выглядит, может позволить себе поездку в Москву… А кто прошлое помянет, тому, как говорится, глаз вон».

Отбросив угрызения совести, Игорь стремительно оделся. До прибытия служебной машины еще успел послушать новости по радио. Ага, на сегодня курс доллара… курс евро… Бизнесмен Игорь Сергеевич Гаренков вливался в волны родной стихии. По дороге болтал с шофером о делах в фирме, чем весьма его удивил: тот привык к тому, что главный начальник обычно держится надменно и неразговорчиво. Войдя в свой кабинет, Игорь попросил у секретарши чашку кофе с печеньем – только сейчас он почувствовал, насколько голоден…

День был прекрасен. День был насыщен до предела всем, чем его можно было насытить. В Игоре проснулся голод не только к пище, но и к общению, и к профессиональной деятельности. Встреча с ростовчанами прошла на высоте, контракт на поставку им тракторов был уже практически в кармане. До конца рабочего дня Игорь успел побывать по делам в трех местах – и везде его поджидал успех. Встряска, которую он пережил, обострила его чувства, мобилизовала умственные способности.

«Смотри-ка ты, а в этом кошмаре есть свои положительные стороны. Повидав воочию прошлое, начинаешь больше ценить настоящее. И прилежнее работать ради будущего».

Соображение относительно того, что часть фильма, посвященную будущему, он еще не посмотрел, вселило под ложечку покалывающий холодок. Генрих втолковывал ему, что в человеческой жизни ничего невозможно изменить… А что, если он увидит такую грандиозную пакость, которую страшно захочется изменить? А ведь ничего уже не поделаешь! Останется только ждать, когда это свершится – и ожидание будет едва ли не ужаснее, чем сам ужас…

Ерунда! Если на то пошло, никто его не приковывает цепями к дивидишнику, не принуждает с пистолетом у виска смотреть до конца этот фильм. Насчет прошлого – ну да, полезно было заглянуть в лицо пережитому, вспомнить, банально выражаясь, молодость. Но то, что у него впереди – это принадлежит только ему. Видеть это или не видеть – его выбор. Решено: он не станет смотреть фильм. Он сделает вид, будто этого фильма нет в его коллекции… нет в его жизни…

Игорь вернулся домой в восемь часов. Чувствуя себя так, будто сегодня у него то ли праздник, то ли поминки, заказал на дом ужин из ближайшего ресторана, где пекут отменные слоеные пироги по старинным французским рецептам. Господина Гаренкова там знали и ценили как постоянного и весьма щедрого клиента. Когда посыльный принес заказ, Игорь расположился на диване перед телевизором – с пирогами и бутылкой коньяка. Обычно он считал своей превалирующей страстью женщин, но сейчас чувствовал, что ему необходимо выпить. Просто необходимо. Немного алкоголя поможет ему расслабиться.

Бутылка была еще полна, но уже произвела требуемое действие. В легкой, но очень приятной эйфории Игорь щелкал пультом телевизора, перепрыгивая с одного канала на другой, с фильма выдающегося шведского режиссера на отечественный детектив, с фантастического сериала про инопланетян на передачу, где рыжеволосая сисястая красотка с врачебной откровенностью вещала о сексе. В другое время последняя передача заставила бы его временно забыть все и вся. Но сегодня, даже слушая о чудесных нефритовых шариках, с помощью которых наложницы китайского императора в обязательном порядке развивали свои интимные мышцы, Игорь не мог отрешиться от смутной неудовлетворенности – никак не сексуального характера. Ему хотелось сделать что-то… что-то…

Что-то, чего делать нельзя. Потому что он запретил это себе. А запретил он это себе, потому что последствия могут быть самые негативные.

«А, да будет тебе, Игоряха! – присвистнула его вступившая в тандем с алкоголем смелость. – Ну что может быть страшного от того, что ты посмотришь до конца какой-то фильм? Никто тебя за это не съест! И голодные людоеды из телевизора тоже не вылезут! Так что следуй своим благим порывам, делай, что хочешь!»

Игорь сдался и снова включил фильм. Но на этот раз избрал иную тактику, не просматривая подряд, а наугад проматывая диск. Да, это он, голый, нынешним утром разговаривает по телефону с секретаршей – Игорь брезгливо отвернулся от собственного одрябшего волосатого тела, увиденного со стороны… Вот совещание с ростовчанами… А вот – погодите-ка! На экране он видит самого себя, одетого так же, как сейчас, в этой же комнате, за этим же телевизором. На подносе – объедки пирога, на полу – ополовиненная бутылка коньяка. Звонит телефон, и взволнованный голос Володи сообщает: «Игоряха, у нас снова несчастье. Мишка свалился с балкона».

Пора бы уже привыкнуть к чудесам этого фильма, но с таким эффектом Игорь еще не сталкивался. Он – здесь, в комнате – видит точное отражение этой комнаты на экране телевизора! Точно смотрит в зеркало, отражающее его как бы со стороны… А еще – там, на экране – тот же самый экран, на котором новый экран, и так до бесконечности, цепочкой уходящей в недра микромира…

Все это было настолько ошеломляюще, что до Игоря поздно дошли произнесенные только что в фильме слова… Что-что?! Мишка погиб?! Может, ему послышалось? Чтобы избежать ошибки, Игорь промотал диск назад, посмотрел сцену еще раз. Нет, не послышалось. Все то же самое… Но это значит… Это значит, что…

И в это время зазвонил сотовый. Не в фильме – здесь, на диване, совсем близко, под рукой. На дисплее телефона высветилось: «Вовка».

– Игоряха, у нас снова несчастье. Мишка свалился с балкона.

«Время пошло на второй круг. Все, что было, и все, что будет, отныне прокручивается дважды… А почему всего лишь дважды, откуда такие ограничения? Может, больше? Может, все уже закольцевалось и существует одна и та же бесконечность, многократно повторяемая в единстве и различии своих отражений – в действительности, в фильмах, в снах?»

Похороны Миши, с которых только что вернулся Игорь, произвели на него впечатление дежавю – кажется, так называется чувство, что все, что происходит, уже когда-то было? Снова пышно убранный гроб, венки, то же кладбище, тот же священник с франтоватыми, похожими на торчащие кверху перья, усиками, те же вип-персоны с их церемонной неискренней скорбью – все, как в прошлый раз. Только теперь зима, оттепель, и вместо Андрея в гробу лежит Миша. Тот же сдержанный шепоток, те же разговоры, то же недоумение. И хотя эта смерть квалифицируется не как самоубийство, а как несчастный случай – что-то подозрительное в этом есть. Когда два близких друга умирают за такой короткий промежуток времени, это всегда подозрительно…

Гроб опустили в яму, рядом с недавней могилой Андрея. Теперь участок на четыре места уже наполовину заполнен. А ведь казалось, что это приобретение еще так долго не понадобится… «Да уж, выгодная покупка!» – хихикнул внутри Игоря глумливый голосок. Голова закружилась. В какой-то момент Игорь в действительности увидел те самые голые зимние деревья, что померещились ему весной. И услышал крик воронья…