Яков Цивьян - Специальность – хирург Страница 41

Романтический ореол Сибири, голубизна летнего сибирского неба, просторы и красота нашего города, гостеприимство, радушие и приветливость сибиряков произвели на него и других туристов неизгладимое впечатление. И вот перед расставанием с Сибирью, за несколько часов до отлета группа туристов приехала на городской пляж.

Нырнув в реку, Эберхард ощутил мгновенную боль в шее, а затем «потерял» свое туловище.

…Я увидел распростертое неправдоподобно большое тело молодого мужчины. Оно поражало и вызывало невольные ассоциации о добром, красивом и всесильном великане.

Однако этот всесильный великан был совершенно беспомощен.

Не стоило большого труда после ознакомления со сделанными до моего приезда рентгенограммами шейного отдела позвоночника и осмотра пострадавшего установить, что у него имеется тяжелый многооскольчатый перелом четвертого шейного позвонка, осложненный повреждением высоких шейных отделов спинного мозга.

Грозная квадриплегия! Паралич рук и ног!

Одно из тяжелейших осложнений, которое только может возникнуть при повреждениях шейных позвонков! Повреждение, сопровождающееся высокой смертностью или в раннем периоде, когда неудержимый грозный отек верхних отделов спинного мозга переходит на ствол головного мозга и губит расположенные здесь жизненно важные центры, останавливая дыхание и работу сердца, или в поздние периоды, когда истощенный длительной травматической болезнью человек теряет всякую возможность сопротивляться инфекции и гибнет от истощения и заражения крови…

Если на вопрос о том, что случилось с Эберхардом, ответить было не трудно, то на вопрос, можно ли помочь Эберхарду и как ему помочь, однозначного ответа не существовало.

Много труда и времени в последние двадцать лет было отдано повреждениям позвоночника. Причинами такого пристального внимания к заболеваниям позвоночника были массовость и тяжесть этих повреждений, а также малоудовлетворительные, плохие исходы лечения.

Я отлично понимал, что далеко не всегда можно излечить пострадавшего с повреждением позвоночника, так как далеко не всегда можно поправить то, что разрушило насилие. Но вместе с тем я твердо представлял, что значительное большинство пострадавших с повреждениями позвоночника могут получать более совершенное лечение, лечение, которое позволит им стать полноценными людьми, полноценными тружениками и полноценными членами общества.

Мне казалось, что существующие методы лечения различных повреждений позвоночника слишком пассивны и слишком шаблонны…

Они не только слишком пассивны и слишком шаблонны, но нередко приводят к довольно печальным, а порой и трагичным исходам. Найти в памяти подобные примеры было нетрудно. Они встречались ежедневно. Вот история К., с которым судьба свела меня много лет назад и трагедия которого разыгралась на моих глазах. Это был рабочий совхоза – сорокадвухлетний крепкий и здоровый мужчина. Его привезли к нам в клинику через несколько дней после случившейся беды. Было это двадцать с лишним лет назад, в начале зимы. Он поехал за сеном для своей коровы. Уже наступили морозы. Снега выпало не очень много, а морозы наступили сразу после осенних дождей. Поднимаясь на вершину стога, К. поскользнулся и упал с высоты пяти-шести метров, ударившись спиной о наледь. Резкая боль пронзила спину. Однако он нашел в себе силы встать на ноги, сесть в телегу и приехать домой. Даже распрячь лошадь, вопреки многолетней привычке, он уже не смог.

В клинику его привезли лежачим больным. Он не мог стоять и с большим трудом сидел из-за резко усиливавшихся болей в спине. Проведенное детальное обследование позволило установить, что у К. имеется довольно грубый перелом тела десятого грудного позвонка. Это подтвердилось четко контурируемой клиновидной тенью на произведенной спондилограмме. Обследование места повреждения позволило выявить выраженную местную болезненность, соответствующую положению десятого грудного позвонка. Там же определялся выстоящий кзади остистый отросток, который в нашей специальности называется симптомом «пуговчатого кифоза» или «пуговчатого горба». К. был принят в клинику, и мы начали лечить его так, как лечили в те времена всех подобных пациентов, как многие и до настоящего времени лечат их. К. положили на спину на жесткую постель, под тонким матрасом которой был деревянный щит, а под выстоящий остистый отросток сломанного позвонка – под «пуговчатый кифоз» – подложили плотную песочную подушку высотой в три сантиметра. Ежедневно эти подушечки менялись – менее высокая заменялась более высокой. И это продолжалось до тех пор, пока его спина не выгнулась кпереди в месте бывшего перелома, а позвоночник из дуги, вогнутостью обращенной кпереди, превратился в дугу, вогнутостью обращенную кзади. А после этого через спину К., в месте, соответствовавшем уровню перелома позвонка, был «проведен» гамак шириной в десять сантиметров. К концам его были привязаны тросы с грузами, которые перекидывались через блоки, закрепленные под кроватью на специальной раме. Этот гамак и поддерживал позвоночник К. в положении достигнутой коррекции. В нем К. находился двенадцать недель. Одновременно он занимался лечебной гимнастикой по специальной методике, разработанной применительно к этим повреждениям позвоночника. Ему делался массаж. Вводились витамины группы «В», которые способствуют заживлению переломов костей. Он получал усиленное питание. В общем делалось все, чтобы К. как можно быстрее поправился. Через четыре месяца с момента возникновения перелома К. в большом гипсовом корсете был поднят на ноги. Он довольно быстро «научился» ходить и был выписан домой, в семью.

Вернулся он в клинику через шесть месяцев. Насторожила меня в К. некоторая скованность, чрезмерная осторожность, «боязливость» при движениях.

Как обычно в этих случаях, у него был снят гипсовый корсет и сделаны контрольные рентгеновские снимки. То, что я увидел на этих снимках, теперь уже более двадцати лет назад, и сейчас четко и ясно стоит перед моими глазами. Восстановленное по высоте и форме тело сломанного позвонка к моменту наложения корсета за прошедшие шесть месяцев почти полностью отсутствовало. От него остался очень небольшой клин интенсивной костной плотности, которая свидетельствовала о нежизнеспособности ткани тела позвонка. Значит, вследствие проводившегося лечения не только не был получен благоприятный результат, но наступило ухудшение, настолько значительное, что К. нельзя было оставлять на ногах. Что было делать?

По тем временам общепризнанным методом стабилизации – укрепления ослабленного позвоночника – была операция заднего спондилодеза, о которой я упоминал, рассказывая о Марине. И я решил прибегнуть к этому, казавшемуся мне спасительным, методу лечения К. Получив его согласие на оперативное лечение, я стал тщательно готовить его к этой операции. Большого опыта в таких операциях переломов позвоночника в те времена у врачей не было, не было такого опыта и у меня. Однако техникой этой операции применительно к другим патологическим состояниям позвоночника я владел достаточно хорошо. Вот наступил день операции. Через пятнадцать-двадцать минут после начала дачи наркоза К. уснул. Я сделал большой срединный разрез кожи через прощупываемые остистые отростки грудных и части верхних поясничных позвонков. Остановив кровотечение, неизбежно возникающее при вскрытии тканей, я рассек подлежащие жировую подкожную клетчатку и фасцию. Обнажились верхушки остистых отростков, покрытые связками. Справа и слева от верхушек остистых отростков я рассек плотную грудопоясничную фасцию и отделил длинные мышцы позвоночника. С обеих сторон от остистых отростков я обнаружил дужки позвонков, снял с них компактную – плотную – кость и обнажил кровоточащую губчатую. На уровне бывшего перелома, а также значительно выше и чиже его вся задняя поверхность обнаженных дужек была покрыта костными саженцами, взятыми из большой берцовой кости К. Я произвел спондилодез по методу Генле – Уитмена, считавшемуся наиболее надежным и дающим благоприятные результаты. Поверх уложенных трансплантатов были ушиты мышцы, фасция и кожа. К. был уложен в гипсовую кроватку, в которой после операции он провел более четырех месяцев. Через этот срок рентгеновское исследование показало, что саженцы «вживают» нормально. На К. был одет большой гипсовый корсет, и он опять был отпущен домой.

В последующем, несмотря на то, что в результате произведенной операции в заднем отделе позвоночника К. образовался хороший костный «мост», К. не стал здоровым человеком. Я наблюдал его в течение нескольких лет после этой операции. В месте перелома сначала вновь появился «пуговчатый горб», а затем и более значительное искривление позвоночника. У К. появились боли. Его позвоночник не мог выносить обычных, свойственных человеку в его повседневной жизни, нагрузок. К. перевели на инвалидность.