Дуглас Коупленд - Нормальных семей не бывает Страница 41

— Но, Дженет, учтите, что после похорон он и не подумал выделить средства на новые исследования. Нет, вместо этого он спился где-то в трущобах Нассау. Превратился в омерзительного типа. Cochon[6]. А потом заболел болезнью Альцгеймера.

— У моего отца тоже была болезнь Альцгеймера. Четыре года в аду.

— Как вы справлялись с этим?

— Не знаю, удавалось ли мне справляться. Под конец он узнавал вас?

— Нет.

— Мой тоже. Это так жестоко. Это лишает вас всего. У вас есть братья или сестры?

— Мой брат погиб под лавиной в Клостерсе в 1974 году. Так что я последний в роду.

— Но хоть вы-то вкладываете средства в новые исследования, чтобы добиться того, что не удалось вашему отцу?

— Исследования — моя страсть.

— Значит, ваша мать гордилась бы вами.

— Вы так думаете?

— О да. Уверена, что она слушает сейчас наш разговор и думает, какой вы хороший мальчик. Вы не открыли ничего такого, что могло бы помочь людям с раком печени? У моего бывшего мужа, Теда, рак печени.

— Никак не пойму, зачем нужен этот долгий задушевный разговор, — вмешался Тед.

Дженет шикнула на мужчин, и они уселись, прислушиваясь к телефону, как к очередному занудному репортажу канадского телевидения о нью-брунсвикском контейнерном заводе.

— Видите ли, Дженет, — продолжал Флориан, — существует много способов лечения рака, о которых еще не пронюхала и, возможно, еще не скоро пронюхает «Нью-Йорк Таймс».

— Как это?

— Понимаете, одно дело обуздать рак и совсем другое — держать в узде общество. Если мы справимся с таким мощным заболеванием, как рак, мы нанесем чувствительный удар страховой индустрии, а следовательно, и банковской системе. Каждый год, на который нам удается увеличить среднюю продолжительность жизни, вызывает колоссальный финансовый кризис. История двадцатого века сводится к приспосабливанию — год за годом — к нашей растущей продолжительности жизни.

— Флориан, но наверняка...

— О нет, Дженет, уверяю вас. Я руковожу одной из крупнейших фармацевтических фирм в мире. «Глаксо», или «Байер», или, скажем, «Сити-банк» вырвали бы мне язык за все, что я вам тут рассказываю.

— Вы хоть раз говорили об этом с кем-нибудь? У вас есть близкие люди?

— Нет, — последовало после некоторой паузы.

— Ах вы, бедняга! Дорогой вы мой! Это, должно быть, так ужасно.

— Да, это действительно ужасно.

Не могу поверить — мама спелась с Флорианом.

— Как, должно быть, у вас нервы натянуты. У меня, например, на нервной почве колит. А у вас что?

— Опоясывающий лишай.

— У-у-у! Опоясывающий лишай — скверная штука.

— И розововидная сыпь. По всему носу и лбу.

— Вы нашли, как ее лечить? Сыпь — это такое дело...

— Кое-что, но ничего такого, что действовало бы безотказно.

— У моей подружки Бев тоже такая сыпь. Я нашла для нее крем, который производят в Аризоне, — чудодейственное средство.

— Правда?

— Попробуйте.

Это мне снится. Просто снится.

— Я уже дошел до того, что готов попробовать все, что угодно.

— Извиняюсь, что прерываю ваши занятия по кройке и шитью, девочки, — не выдержал Тед, — но мы когда-нибудь поговорим о капусте?

— Тед, и как только ты можешь быть таким вульгарным в подобную минуту? Простите, Флориан.

— Вы просто прелесть, Дженет.

— Флориан, давайте поужинаем вместе, — сказала Дженет.

— Со мной? Правда? — В голосе Флориана слышалось изумление, чуть ли не слезы.

— Что? — беззвучно, в один голосс сказали Уэйд, Тед и Брайан.

— Да, но только вдвоем — вы и я. А остальных я отправлю к «Шейки» есть пиццу.

— Я... я прямо не знаю, что сказать, Дженет, — растроганно произнес Флориан.

— Скажите «да». Заодно я передам вам и это дурацкое письмо. Как оно мне надоело. Мы в Дайтоне-Бич. Вы можете сюда подъехать? Полагаю, ваши компьютеры уже вычислили наш адрес. Шесть часов вас устроит?

— Превосходно.

— Что ж, отлично. Тогда в шесть. — Дженет повесила трубку.

— Бедный мальчик. Так тоскует по своей матери.

В комнату вошла Пшш, вся в машинном масле, неся кипу альбомов с фотографиями. «Вот теперь повеселимся». Она бросила альбомы на стол.

— Замечательно, — сказала Дженет. — А теперь не могли бы вы удостовериться, что эти двое ужасных людей надежно заперты, а потом оставить меня в покое? Можете поехать к Ники с Бет, они в трейлере Кевина. У меня свидание.

— Нет, вы только посмотрите на нее — какая пухленькая.

Через несколько часов, когда время шло к ужину, Пшш, Бет и Брайан сидели в трейлере Кевина, разглядывая фотоальбом со снимками суррогатных матерей, который Пшш нашла в тайнике под днищем «бьюика» Ллойда. Пшш была в хорошем настроении — история с ее чуть было не состоявшимся пленением превратила отпетую стерву в чрезвычайно милое существо. Наблюдая за ними через комнату, Уэйд подметил несколько жестов, которыми она, видимо, в свое время очаровала Брайана. Между тем Уэйд старался делать вид, будто жара ему нипочем, правда, не слишком удачно. Находиться внутри трейлера было сущей мукой, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось снаружи: даже несмотря на то, что солнце скрылось за горизонтом, все живое обратилось в гноящиеся куски вяленого мяса.

На крохоткой кухоньке трейлера Тед и Ники сидели на полу, прислонившись к шкафчику под раковиной, держась за руки и почти ничего не говоря. Ники уже знала о том, что у Теда рак; медицинские эпопеи каждого, которыми они успели поделиться, связали их куда теснее, чем любое радостное воспоминание. Напротив них на холодильнике стояло фото Кевина на какой-то гулянке диснеевских персонажей. Он вызывающе курил «Вирджинию слим» и снизу до пояса был облачен в костюм Скруджа, голову которого презрительно вертел в руках, словно то был браслет, подаренный нежеланным поклонником. Рядом с фотографией лежало письмо из управления Диснейуорлдом, уведомлявшее Кевина о его увольнении за нарушение правил обращения с эмблемами и символами.

Когда Уэйд заранее представлял себе эту неделю во Флориде, которая должна была увенчаться запуском шаттла, этот трейлер определенно не входил в сценарий. Что же ему виделось? По большей части чинные ужины в ангарах для реактивных лайнеров, где еду подавали бы на алюминиевых тарелках, снятые на шестнадцатимиллиметровой пленке фильмы о прошлых запусках, которые бы крутили для него и его сотрапезников, седовласые астронавты былых времен, которые появлялись бы из-за занавеса, делясь историями об аварийных ситуациях на борту и ужинах после полетов — со старлетками в умопомрачительно коротких платьях на тонких, как спагетти, бретельках. Ребятишки (мальчики, девочки — не разберешь) в костюмах парашютистов сопровождали бы его в экскурсиях по сложным подземным сооружениям, где в слепящем белом свете прожекторов он казался бы сам себе красивей, сильнее и добрее. После этого Брюс Спрингстин и Памела Андерсон ждали бы его на взлетной полосе, чтобы вместе отправиться на роскошный ужин во французском ресторане, где Уэйд непринужденно болтал бы по-французски и его рассказы забавляли и услаждали бы публику.

— Это что, таракан? — спросил Тед с пола. — Что это, черт возьми?

— Пальмовый жучок, — ответил Уэйд.

— Тебе его оттуда даже не видно. Откуда ты знаешь?

— Все спрашивают одно и то же, когда их видят.

— Ладно, нечего косить под местного. Ники, прихлопни эту пакость туфлей.

— Сейчас, дорогой.

Шлеп.

Что это такое? Новое падение или новая вершина? И снова Уэйду оставалось только теряться в догадках, куда это его на сей раз занесло вместе с его семьей.

— Долго нам еще тут торчать? — спросила Пшш.

— Недолго, — ответил Уэйд.

— А сколько это — недолго?

— Пока мама не позвонит.

Сославшись на то, что хочет прогуляться, Уэйд вышел, прихватив мобильник. Повинуясь мгновенному импульсу, он позвонил Саре, и надо же, ему повезло.

— Сестричка?

— Уэйд.

— Привет.

— Взаимно. Тебе получше?

— Немного. Готовлюсь к циклу сна. Гордон только что погладил меня по попке, но тут появились киношники, и на этом все закончилось. Наш биологический эксперимент в условиях невесомости, может, еще и состоится, но, честно говоря, я устала от самой себя дальше некуда. Расскажи что-нибудь новенькое, чтобы мне хоть на время почувствовать себя вне этого металлического отстойника. Где ты сейчас? Что происходит? Я же тебя знаю, Уэйд. Там у вас заварилась какая-то каша. Давай, признавайся. Перед моей силой воли тебе не устоять.

Почему бы и нет?

— Все верно. Я стою рядом с трейлером в самом гнусном пригороде Орландо. Трейлер принадлежит парню по имени Кевин, которому вчера прострелили руку во время налета на ресторан. Кстати, мама и Ники теперь — лучшие подруги. Что еще... — Пожалуй, лучше не говорить ей, что мы прячемся здесь от бандитов, которые похитили ее мужа. Стоит ли продолжать? А почему бы и нет? — А еще несколько часов назад папа, мама, Брайан и я спасли Пшш от двух богатых уродов из Дайтоны-Бич, которые хотели запереть Пшш в своем подвале, украсть ее ребенка, а ее саму, скорей всего, убить, так что Пшш у нас теперь цветет и пахнет, а у Брайана вид как у козла в огороде. Да, кстати, оказалось, что на самом деле Пшш зовут Эмили.