Кристофер Бакли - Зеленые человечки Страница 42

– Что если в этот день мне надо быть в другом месте?

– Целоваться со свинками в Иллинойсе?

Глаза президента превратились в щелочки.

– Уверен, мои советники смогут придумать для меня более достойное занятие.

– Я понимаю Сида, – вставил глава штаба. – Даже если бы вам предстояло выступить перед Генеральной ассамблеей ООН по вопросу прекращения гонки вооружений, это был бы недостаточный повод, чтобы проигнорировать запуск космической станции, которая олицетворяет собой новое… ну да, ну да, новое тысячелетие.

– Ладно, – вздохнул президент. – Так и быть, поедем запускать.

– При всем при том нам необходимо запастись достаточно веским объяснением, – заявил руководитель избирательной кампании, – во время дебатов у вас непременно начнут спрашивать, зачем вы поехали на запуск; сами знаете, что Фликери точит на вас зуб. «Голословные утверждения по поводу… – он откашлялся, – использования бюджета „Селесты“ в личных целях…» Словом, старая песня.

– Почему бы нам не заявить, что я обязан там присутствовать, как Верховный главнокомандующий страны?

– Это не военная операция, – возразил руководитель избирательной кампании, – это космическая станция, причем созданная в сугубо мирных целях. Вы сами не раз это подчеркивали.

– Это около двадцати одного миллиарда долларов; причем большая часть этих денег уплыла в Калифорнию и Техас. Вот в чем загвоздка.

– Космическая станция с туалетами стоимостью два миллиона долларов, – встрял пресс-секретарь. – Что может быть особенного в унитазах…

– Собирать дерьмо в невесомости? А ты сам попробуй.

– Я все-таки не понимаю, почему они обошлись в целых два миллиона. В крайнем случае сгодится и банка из под кофе…

– Не я их проектировал.

– А я и не говорил, что это вы.

– Ладно, ладно, – сказал президент, – не будем отклоняться от темы. Просто доставьте меня на этот чертов космодром; желательно, чтобы я при этом не был похож на двадцатидолларовую шлюху.

На мгновение в Овальном кабинете воцарилась гробовая тишина.

– Надо как-нибудь побыстрее с этим покончить, – решительно сказал глава штаба. – Ведите себя уверенно. Проявите твердость. Скажите, что это великий день для Америки, знаменующий начало новой эры… Я, Президент Соединенных Штатов, считаю своим долгом быть здесь в этот ответственный момент. И так далее…

Президент вскинул левую бровь.

– Есть идея, – воскликнул руководитель избирательной кампании, самодовольно улыбнувшись. – Запустим утку насчет того, что вы не поедете на космодром. Почему? Да потому что ваш оппонент использовал запуск «Селесты» для повышения собственного рейтинга. Короче говоря, надругался над великой космической программой, мечтой всей Америки. А вы, как президент, не можете допустить, чтобы это сошло ему с рук. Для вас космические исследования важнее политики. Это было непростое решение. Много бессонных ночей вы провели, думая о том, что ваше место там, рядом с бесстрашными американскими астронавтами. Но, в конце концов, вы все-таки решили, что не стоит… ну, в общем…

– Портить людям праздник?

– Точно.

– Значит, мы не едем?

– Нет, мы едем. Но вы решаете ехать в последнюю минуту, после того, как… вы прочли интервью с одним из астронавтов, в котором он говорит о том, что… ну… как бы он хотел, чтобы Президент Соединенных Штатов Америки смог присутствовать при запуске, чтобы разделить всеобщую радость по поводу этого знаменательного события.

– Хм, – хмыкнул президент. Он повернулся к главе штаба и спросил:

– А вы уверены, что астронавт даст подобное интервью?

– Дайте подумать, – глава штаба набросал записку: «Хеджпат! Интервью с женщиной-астронавтом. Срочно!» – Знаете, перед запуском астронавты, как правило, дают десятки интервью.

– Оно может быть весьма откровенным, – заметил пресс-секретарь.

Президент выглянул сквозь французские двери в сад, где среди ветвей резвились белки.

– Полагаю, при таких обстоятельствах я действительно обязан туда поехать. Правда?

– Вне всяких сомнений, – кивнул руководитель избирательной кампании.

Глава 14

В СТОЛИЦЕ, ЗАТАИВ ДЫХАНИЕ, ОЖИДАЮТ МНОГОТЫСЯЧНЫЕ ТОЛПЫ УЧАСТНИКОВ МАРША ПРОТЕСТА «ЧЕЛОВЕК ДВАДЦАТЬ ПЕРВОГО ВЕКА»

Все билеты на поезда, автобусы, самолеты распроданы!

Полиция и городские службы приведены в состояние боевой готовности. Не исключено, что будет задействована Национальная гвардия

Теперь Скраббс внимательно отслеживал газетные публикации. Во время очередного перерыва на кофе он опять сбежал (Брэдли потом урезал его зарплату на пять долларов), чтобы с другого конца Вашингтона позвонить мистеру Маджестик.

– Неплохо придумано с «Космическими куколками». Но похоже, вы слегка промахнулись.

– Твой Банион – настоящая заноза в заднице, – голос в трубке неожиданно показался Скраббсу безжизненным и усталым.

– Ну вы же мечтали об огласке, – мстительно напомнил Скраббс, – для этого и трудится ваша контора.

– Мы работаем для поддержания общественного интереса. Но сейчас нам не до этого. Ситуация вышла из-под контроля. Боюсь, что больше не смогу тебе помогать.

– Ах, ты разбиваешь мне сердце!

– Надеюсь, что ради его же безопасности они положат этому конец. Так дальше продолжаться не может. Они просто обязаны что-то предпринять!

– Они?

– Те, кого ты видел на острове. По нашим сведениям, они собираются избавиться от твоего дружка.

– Избавиться от Баниона? Но зачем? Если они его убьют, то тем самым превратят в мессию, великомученика, в самого Господа Бога!

– А может, они именно на это и рассчитывают?

– Но ведь все поймут, что его убрали. Сенат будет вынужден провести слушания.

– Послушай, они ведь не собираются распять его на кресте на глазах у всей Америки. Все случится тихо и незаметно. Несвежие устрицы, автомобильная катастрофа, закупорка сосуда… В наши дни человека подстерегает столько опасностей! В конце концов, сердце может не выдержать! Таким вот образом он превратится в уфологического идола. Кому какое дело?

– Предположим, эти люди и вправду существуют. Кто они?

– Не могу сказать тебе об этом. Но они существуют, поверь и молись, чтобы снова их не встретить. Они тебя в порошок сотрут. Вот почему я в сотый раз прошу тебя вернуться, чтобы мы смогли тебя защитить.

– Подбрось мне паспорт и немного деньжат, и я испарюсь.

– Ах ты, засранец! Сам заварил эту кашу, втянул нас в кошмарную историю, а теперь еще денег требуешь. Тебе не кажется, что это просто неэтично?

Скраббс поглядел на часы. Все ясно. Они пытаются его засечь.

– Да, кстати, об этике, – сказал он, – в газетах пишут, что в столице ожидается как минимум миллион протестующих. Надо бы позаботиться о новых общественных туалетах…

– Скраббс!..

По дороге на работу Скраббс никак не мог отделаться от кошмарной мысли: что если эта загадочная организация и впрямь задумала уничтожить Баниона? Одно дело – разбить человеку жизнь, другое…

Он усилием воли прогнал от себя эту назойливую мысль. Нет никакой организации. Это фантом. Ее придумал мистер Маджестик, чтобы заманить его, Скраббса, назад.

В штабе МЧ-21 («Марш Человека двадцать первого века») кипела деловая жизнь. Доктор Фалопьян связывался с многочисленными уфологическими обществами. Полковник Мерфлетит радовался как ребенок: ему было поручено обеспечение материально-технической базы. Похоже, никто шутить не собирался. Банион поднял на ноги все до единого уфологические общества в стране. Они сплотились, охваченные гневом, и были готовы в любой момент штурмовать Вашингтон. В столице теперь ожидалось свыше одного миллиона демонстрантов. Банион уже поработал с прессой; он теперь не просто владел ее вниманием – он повелевал ею. Представители трех ведущих телеканалов собирались вести прямой репортаж с места событий.

В кабинет заглянула Ренира.

– Вот проект вашего трейлера.

Трейлер Баниона в форме летающей тарелки, с командным пунктом, туалетом, кроватью и гардеробом должен был расположиться за основной сценой перед зданием Капитолия.

Банион внимательно изучил проект.

– А где же лампочки?

– Лампочки?

– Мигающие лампочки. Как на всамделишной летающей тарелке, – он перечислил: – красные, желтые, зеленые. И еще неплохо бы голубенькие. Хорошо будет смотреться.

– Кстати, – сказала Ренира, – звонила мисс Делмар. Она прибывает в Даллес[74] в четыре часа дня. Я предупредила ее, что довольно рискованно выступать перед этим сборищем…

– Не смейте называть их сборищем.

– Ну, перед собранием. Не все ли равно. Ее выступление назначено на семь вечера. Я полагаю, надо приготовить для нее персональный трейлер.