Andrew Лебедев - ТВари Страница 42

В нечастые минуты отдыха, свободные от сна, вахты и бесконечных дополнительных работ, которыми то и дело награждали его кэп и старший помощник, Мотя читал найденного им на судне Джека Лондона. «Морского волка».

Раньше, в Москве, и в руки не взял бы… А тут как кстати пришлась эта книжка! Мотя впитывал каждую строчку, каждую мысль, каждое слово и переносил судьбу героя книги на себя.

«Хорошо бы тоже ножик наточить, да и зарезать старшего помощника», — думал Мотя, читая роман в том его месте, где главному герою пришлось выдержать сложную психологическую схватку за выживание на борту.

«И Все-таки я правильно сделал, что отправился в этот круиз», — твердил себе Мотя, отрываясь от до дыр зачитанных страниц. — Я совсем другим вернусь в Москву, и Роза еще совсем подругому на меня посмотрит, и я еще отомщу и. Джону, и Махновскому за то унижение, которому они меня подвергли…»

Но вышло так, что Джон нашел Зарайского первым.

– Мотя, это Джон Петров, помнишь меня?

Когда Мотя услышал голос в трубке, он был готов грязно выругаться, так грязно, как ругались капитан со старпомом, когда чтонибудь на судне ломалось или приходило в негодность.

В трубке снова раздался голос Джона:

– Мотя, это я, Джон, ты уже вернулся с морей? А у нас для тебя работенка хорошая имеется, на канале у Михаила новое шоу с твоей Ирмой ставить!

Зарайский передумал грязно ругаться.

– А с каких это радостей вы меня берете? И куда Михаил денет Дюрыгина с его народнойпростонародной простушкой, которую тот на свалке нашел?

Дюрыгинское шоу пойдет само по себе, а мы свое начинаем готовить. Махновский таких инвесторов и рекламодателей привел, что бюджет наш теперь Голливуд с его «Коламбиа Пикчерз» и «Твентис Сенчури Фокс» сожрет и не подавится! Все тюменские нефтяные деньги теперь на наше шоу работают, мы теперь, если захотим, хоть пирамиду из чистого золота в студии в качестве декорации выстроим и Ди Каприо с Дженнифер Лопес ведущими наймем, а Майкл Джексон будет за пепсиколой бегать, так что собирайся, поедем в студию.

Мотя хотел было сказать, что не только не поедет работать с Джоном и Махновским, но при первом удобном случае еще и морду Джону набьет за то, что тот устроил на даче в Переделкино, но тот, опережая Моту, сказал:

– А ассистенткой у тебя Роза будет, помнишь ее? Она про тебя все меня спрашивала, между прочим: когда Зарайский приедет, когда я его увижу?

– Правда спрашивала? — надтреснутым голосом спросил Зарайский.

– Правда-правда, — хмыкнул в трубку Джон, — давай, через два часа в Останкино у Михаила в приемной, я тебя там жду.

Устройство прощальной вечеринки по поводу расставания с холостяцкой жизнью своего нового друга Массарского взял на себя сам Махновский. Вернее, не самолично господин кремлевский советник и депутат, а один из самых шустрых его порученцев, имевший для этого под рукой целую свору мальчиков и девочек на побегушках. Шустрость порученца оказалась настолько выдающейся, что, когда гости собрались, не было конца изумленным охам и ахам. А публику, уже достаточно повидавшую и в чемто даже пресыщенную, вообще трудно было чем-либо удивить. Но шустрый порученец оправдал все надежды, возложенные на него, потому что рассматривал организацию подобного шоу как некий экзамен. Ведь если можешь талантливо и замысловато организовать пьянку-гулянку для высокопоставленных дружков своего патрона, значит, тебе можно поручить и более важные дела.

В Усово, за Знаменкой, за этой, наверное, последней оставшейся по Рублевке деревне с натуральным не застроенным еще особняками полем в трех со сказочною быстротой выстроенных павильонах, были собраны чудные декорации: и Рим времен Тиберия и Калигулы, и Версальский дворец времен Людовика XIV, и Москва Ивана ГУ Грозного.

Вечеринка планировалась как пробный прогон, генеральная репетиция: оркестр, костюмы, декорации. Соответственно были наряжены слуги и приглашенные на специально подготовленные для них роли известные и малоизвестные артисты. Для гостей приготовлены костюмерные с набором тог, кафтанов и вицмундиров всех мастей и размеров.

Скорость, с какой строились декорации, была сравнима лишь со скоростью строительства хрустальных дворцов, которые джинны из медной лампы сооружали за одну Шахерезадову ночку. Распоряжались на стройке Джон Петров и Мотя Зарайский. Павильоны эти с декорациями планировалось использовать в дальнейшем для съемок их исторического супершоу.

Вообще, нынешняя Москва — это своего рода продукт идеологического влияния Запада. Насмотрелись американских киношек, где успешные нью-йоркские евреиюристы в очечках на холеных мордашках своих перед свадьбой друга непременно напиваются в сиську… Вот и Махновскии не избежал влияния, придумал устроить этакую вечеринку. Но как потом выяснилось, все было неспроста.

Питьгулять и шалить, покуда все еще были трезвые и не нанюханные, начали в декорациях Древнего Рима. Актердвойник, мастерски загримированный под знаменитого Федю из «Приключений Шурика» представил ошалевшему Массарскому главный подарок от его верных друзей — трех рабынь, которые весь этот вечер прощания с холостяцкой жизнью должны были прислуживать виновнику торжества, выполняя все самые затейливые его пожелания.

– Узнаешь? — хитро улыбаясь, спросил Игоря его новый друг и побратим.

Костюм Махновского представлял собою немыслимую композицию из тоги и сандалий, которые носили богатые римляне в первом веке нашей эры, и шитого золотой ниткой пиджака, надетого поверх этой тоги. В правой руке Махновскии держал маршальский жезл, которым он приветствовал всех своих знакомых, будто был маршалом Кейтелем, принимающим парад на Елисейских полях.

– Тебе бы так по своей Думе ходить, — сказал Массарский, разглядывая преобразившегося приятеля, — это отвечало бы и времени, и духу.

Ты лучше мне скажи, жопа с ручкой, узнаешь рабынь? Приглядись — в этом вся фишка! — Махновский ткнул Игоря своим жезлом в его расслабленный живот.

А девушки, стоя на краю беломраморного бассейна, непрестанно меняли заученные позы и блистали жемчужными неискренними улыбками.

– Узнаешь? — настойчиво спрашивал знаменитый депутат.

– Неужели? — воскликнул Массарский.

– А ты думал! — подтвердил догадку своего приятеля Махновский. — Нам это недешево стоило, но мы для тебя их нашли и привезли, так что владей до утра!

Кто бы мог подумать! Джон с Махновским выписали для своего нового друга ту самую американскую поп-группу, которую он так любит, вместе с их солисткой, которую так вожделел, будучи старшеклассником!

– Не сильно постарели? — снова ткнув Игоря жезлом и подмигнув ему, спросил Махновский.

– Да ничего, смотрятся еще, — неуверенно ответил Игорь. — А петь-то будут?

– И петь, и плясать голяком будут, — уверенно закивал Махновский, — за те бабки, что мы им дали, они тебе «Подмосковные вечера» на балалайках сыграют и оральным сексом обслужат, причем все одновременно.

– Любопытно, — пожал плечами Игорь Массарский. И неожиданно позабыв про дорогостоящий подарок, заинтересовался кемто из гостей.

Это Баринов, что ли? — спросил Массарский, в свою очередь, ткнув Махновского в бок. — Представь нас, давно хотел познакомиться, умный мужик.

– Не вопрос, — хмыкнул Махновский, маршальским жезлом своим приветствуя красивого мужчину с лавровым венком, украшавшим его высокое чело.

– Баринов, — пожимая протянутую Массарским руку, представился критик.

– Над чем сейчас работаете? — поинтересовался Игорь. Его улыбка свидетельствовала об истинном интересе к собеседнику.

– Да вот исправляю ситуацию в литературе, — вздохнув, сказал Баринов. — Понимаете, к пятидесяти годам пришел к выводу, что из тысячи прочитанных в университете и после него книг душу тронули едва две или три, вот и решил теперь потрудиться — исправить ситуацию. Пишу то, что трогает.

– Пишете для себя самого? Литература для одного читателя? — хмыкнул Игорь.

– Да нет, — совершенно не обидевшись, ответил Баринов, — событие в литературе случается тогда, когда, доверяя собственному вкусу, писатель создает именно то, что… — он замялся, подыскивая необходимое верное слово, — то, что завоевывает читательское поле.

– Ну и как? — с иронией спросил Массарский. — Удается завоевание?

– Да вот эти, — Баринов махнул рукой в сторону группы завернутых в тоги богатых промышленников и банкиров, среди которых затесался теперь и Махновский, — эти денег под новое издательство дали, специально, чтоб мои книжки издавать.

– Ааа, ну если эти, — развел руками Игорь, — эти, наверное, понимают.

– Они не понимают, они чуют, где деньгами пахнет, — сказал Баринов.