Сергей Алексеев - Дождь из высоких облаков Страница 43

Надежда повернулась к нему.

– Кто это сказал? – спросила чужим, будто надтреснутым голосом. – Откуда вы знаете?

Он услышал тревогу.

– Сегодня третьи сутки, – пояснил смущенно. – А из практики известно... На третий день начинается психологическая усталость. У всех... Обязательно возникнет критическая ситуация. У кого-то сдадут нервы...

Надежда тряхнула волосами.

– Хорошо... Подождите меня здесь. В гости не приглашаю.

– А я бы не отказался от чашечки кофе! Даже съел бы что-нибудь. Целый день бегал с бумагами по треугольнику: Большой театр – Останкино – посольство...

Она открыла дверь и придержала ее – он все понял и вдохновился.

– Насколько я понял, Надя, у вас какие-то проблемы? – уже на лестнице частил Гоша. – Если нужна помощь, я к вашим услугам. И поверьте, совершенно бескорыстно! Тут уж вам придется смириться с моими провинциальными привычками. Я знаю, в столице другие нравы, за все надо платить...

Надежда отпирала квартиру.

– Платить приходится всегда и за все. И не только в столице...

Он вошел в переднюю и огляделся.

– Если вы так говорите, значит, у вас сейчас полоса невезения. Это бывает! Но никогда не следует унывать. Помните, что все проходит. А потом наступает благодатный период. И совершается то, о чем вы раньше даже мечтать не могли.

Георгий бесцеремонно снял куртку, переобулся в тапочки и пошел осматривать квартиру.

– Хорошо у вас, тихо... О, в окно видно Москву-реку! Как здорово... Вы любите смотреть на воду?

– Нет, – отозвалась она с кухни.

– Почему?

– Начинаю ощущать, как безвозвратно бежит время.

Он заглянул в кухню.

– И вам становится тоскливо? Да... Это потому, что мы по-разному чувствуем время. Имею в виду, мужчины и женщины. А я родился на Шексне. Это под Череповцом. В доме с окнами на реку...

– Присаживайтесь. – Она положила на стол хлеб, масленку и колбасную нарезку. – К сожалению, только бутерброды...

– Спасибо. – Он сел и начал резать хлеб. – Знаете, а я везучий человек. У меня практически не бывает черных полос. Вот и сейчас... Когда ждал вас у подъезда, думал: эх, поесть бы! И вот, пожалуйста, уже кормят! Или, например, позавчера я еще не знал, что буду работать на Центральном телевидении. Но звонит Станислав Юрьевич и говорит: «Георгий, приезжай! Возьму без испытательного срока». А сегодня утром и предполагать не мог, что поеду во Францию! Да еще и с вами!

– У вас пять минут, – предупредила Надежда. – Кофе сделаете сами.

И ушла в спальню, прикрыв за собой дверь.

Достала из шкафа брючный костюм и только разделась, как в дверь позвонили.

Георгий жадно уминал бутерброды – голоден был зверски.

Услышав звонок, он вскочил, подлетел было к входной двери, прожевал. Звонили настойчиво.

Открыть он не решился, приблизился к двери спальни, предупредительно постучал.

– Надя, звонят! Вы кого-нибудь ждете?

– Откройте! – откликнулась Надежда.

Георгий распахнул дверь.

– Прошу! Здравствуйте!

За порогом стоял Илья. Увидев незнакомого парня, он отступил, посмотрел на дверь квартиры – номера не было.

– Я, кажется, ошибся, – проговорил он. – Это третий этаж?

– Третий, – уверенно подтвердил Георгий. – Вам кого?

– Петровы здесь живут?

– Здесь.

– А вы – кто?

– Я тележурналист, из Череповца. То есть теперь уже нет...

Илья вошел в квартиру.

– Стажер? Это ты стажер?

Георгий ответить не успел, поскольку из спальни послышался голос Надежды:

– Георгий, кто там?

Илья подошел к двери.

– Надежда, может быть, ты объяснишь, что все это значит?

– Илья? Я одеваюсь... Сейчас выйду!

– Да, пожалуйста, оденься и выйди, – мрачно процедил он.

– Извините, а вы кто? – с вызовом спросил Георгий.

– Дед Пихто! Не ожидали? Не вовремя приехал? Но вы ведь успели постажироваться?

– Слушайте, вы! – Георгий вытаращил глаза. – Вы что несете?

– Стажировались бы себе во Франции, чтоб я не видел и не знал. Не утерпели? Да, Надежда – женщина темпераментная. Сама затащила в спальню?

– Ты, козел! – взъярился Гоша с провинциальным запалом. – Я тебе сейчас по роже врежу!

Илья не удостоил его взглядом, снял шляпу и бросил на столик к зеркалу.

– Почему все твои любовники такие хамы? – Он постучал в дверь спальни. – Тебе нравится наглость? Грубость и распущенность, да? Ты извращенка? Нет, я не понимаю! Не успела похоронить одного, у нее уже другой! А где-то есть еще и третий!

Полуодетая Надежда обреченно сидела на кровати, будто воздушный шарик, из которого выпустили воздух...

Глава 4

К середине декабря навалило снегу, дворники чистили только основные дорожки, и игровая площадка детского сада была в сугробах.

Был вечер, родители забирали детей, царила обычная суета: подъезжали-отъезжали машины, сновали люди, слышался ребячий гомон, капризы и даже слезы.

В раздевалке оставалось всего несколько детей, укутанных по-зимнему и оттого неуклюжих. Сидели смирно на стульчиках, ждали родителей.

Надежда и Тамара помогали одеваться последним: привычно натягивали колготки, сапожки, пальто, закручивали шарфами – работали.

Заскочила какая-то мамаша, к ней сразу же бросились двойняшки.

– Мама!

– Ну и как они сегодня? – спросила она.

– Митя в обед бросал кашей в девочек, – сообщила Надежда. – А Витя опять не спал в тихий час и не давал спать другим.

Мальчишки смотрели виновато и шкодливо.

– Скажу отцу. – Мамаша взяла их за руки. – До свидания, Надежда Игоревна!

Пришла уборщица, за ней запоздавшие мамы-папы – разобрали последних.

Воспитатели устало опустились на стульчики.

– Хорошо бы и за нами кто-нибудь пришел, – мечтательно протянула Тамара. – Взял за руку и увел...

Надежда вдруг зажала рот ладошкой и убежала в туалетную комнату. Тамара озабоченно посмотрела вслед, стянула белый халат, открыла свой шкафчик. Вынула сапоги. Нужно одеваться и идти домой, а неохота...

Надежда вернулась бледной.

– Кажется, я траванулась чем-то...

– Активированный уголь! – вспомнила Тамара и метнулась к шкафчику. – Выпей сразу десять штук. У меня так было!

Принесла воды.

Надежда запила таблетки и присела.

– Поедем сегодня ко мне? – попросила она. – Завтра выходной...

В это время в раздевалку вошла какая-то дама в шубке.

– Вот вы где устроились! – воскликнула весело. – Едва нашла!

– Ой, Мариша! – обрадовались обе.

Обнялись, почмокались и сразу оживились.

– Как ты нашла-то? – спросила Надежда. – Я ведь тебе не говорила!..

– У меня нюх, – бойко похвасталась та. – От меня ничего не скроешь!.. А что? У вас тут совсем неплохо. Тишина, дети, горшки...

– Такая бывает тишина!

– Времени у нас в обрез! – Марина моментально стала деловитой. – Быстро собираемся, и поехали. Я на машине! Пробки – жуть, едва прорвалась.

– Куда? – Надежда с Тамарой переглянулись.

– На Дубровку. Сегодня сороковой день. Велено достать тебя из-под земли.

– Кем велено?

– Сама знаешь! Крикаль теперь вспоминает о тебе на каждом совещании. А Беспалый – и вовсе легенда.

– Ты бы сначала позвонила.

– Думаешь, не звонила? Дома ты не ночуешь, сотовый вечно выключен. Что, уже не ждешь звонка?

– Я ничего не жду. – Надежда отвернулась, стала снимать халатик. – И никуда не поеду.

– Ну ты даешь, подруга! Я проявила чудеса изобретательности, чтоб вычислить и найти! А она не поедет!

– Мне не хочется встречаться, – сухо объяснила Надежда. – Ни с кем. Потом, может быть. Когда время пройдет. Сейчас не могу. Тем более на Дубровку...

– От прошлого не спрячешься, – философски изрекла Марина. – И в детском садике не отсидишься.

– Крикаль опять начнет уговаривать. Мне это неприятно.

– Что тебе Крикаль? Все спрашивают – где ты, как ты. А я не знаю, что сказать. Ушла в небытие. Все, поехали! Надежда, и ты давай с нами.

– Извини, Марина... Я сегодня плохо себя чувствую. Правда...

– Заболела, что ли?

– Не знаю... Чем-то отравилась. Целый день тошнит.

– Тошнит? – Марина пригляделась к ней. – Целый день?

– Вчера вечером копченую курицу ели с Томой. – Надежда одевалась. – Так захотелось... Ей ничего, а мне дурно.

– При чем здесь курица? – хитренько прищурилась Марина.

– Ну их же, знаешь, коптят, когда начинают портиться...

– А огурчиков солененьких тебе не хотелось?

– Не намекай, не хотелось.

– А и намекать нечего, – отрезала Марина. – Ты беременна.

– Мне тоже так кажется, – вдруг поддержала Тамара. – Я говорить тебе не стала. Думаю, посмотрю еще день-два... Тебя же и позавчера тошнило.

– Конечно, вы лучше меня знаете! – огрызнулась Надежда. – А я, глупая, не понимаю.

– Ты не сердись, а радуйся! – Марина взяла ее за руку и подвела ближе к свету. – Дай-ка посмотреть на тебя. Ну точно, возле губ начинается пигментация. Вы залетели, мадам!

– Я тоже заметила, Надь, – добавила Тамара.

– Да пошли вы! Я что, в зеркало не смотрюсь?