Михаил Покрасс - Активная депрессия. Исцеление эгоизмом Страница 43

Книжка закончена. Жаль расставаться с этой .работой... В междугороднем телефонном разговоре с Мишкой - сыном - жалюсь, что нет охоты писать предисловие.

- Почему? - спрашивает.

- Да все, что хотел и мог сказать в этой книжке, я сказал. Она теперь сама.

- Так ты так и напиши, как говоришь.

Слышу, Яна ему с кухни кричит:

- Отца учишь?!..

Сын вырос. И говорит и пишет просто - что видит, как понимает. Приятно у него учиться. Это ж так ясно. Гляди, говори и пиши что есть - правду.

Смотри случайные черты, и ты увидишь мир.... Надеюсь, Александр Александрович Блок простит мне такой “перефраз” его строк.

За завтраком спрашиваю у Томы - жены:

- Что делать с предисловием?

Дашка - одиннадцатилетняя младшая дочка[207] - спрашивает:

- Про что книжка?

Думаю, как ей сказать.

Про то, что мы не знаем, что движет нами.

- Мы ими?.. Они нами?.. Или все друг другом?..

- И еще, что движет нами изнутри!

- А ты знаешь?

- Немного больше других. Я знаю, что мало знаком себе. С семи лет знакомлюсь. Мне очень важно и интересно узнавать себя, тебя, маму, других людей.

- И Володьку? - Он теперь живет отдельно. Дашка по брату скучает.

- И Володьку. Я же знаю, что и с вами очень мало знаком.

- Папа - а мало знаком?! Я же тебя с детства знаю! Значит - и ты мне незнакомый, по-твоему?

- А по-твоему?.. Что ты смеешься?

Странно.

- А чем теперь встревожилась?

- Не знаю...

- Об этом и книжка. О том, чего мы ни про себя, ни про других не замечаем, не знаем... но можем узнавать.

А на вопрос дочки, знакома ли она со мной, с другими своими самыми близкими, знакома ли с собой, с иными людьми, она, как и каждый, может ответить себе только сама. И это будут уже ее открытия.

Надеюсь, что для вас эти записки станут еще одной калиткой в тревожный и притягательный, примелькавшийся и неведомый мир наших отношений, переживаний, нашей сокровенной внутренней истории и невидимых, неслышимых для многих незаметных - движителей и рычагов управления нашего сегодняшнего состояния и поведения.

В этих записках больше, чем во всех прежних, я пытался разобраться, как и когда, начиная с первых проблесков нашего сознания в детстве, как и почему мы отказываемся от свободного, естественного своего развития. На что “покупаемся”, за какие “пряники” отдаем свою самостоятельность, инициативу, как выбираем жить биороботами? Пытался найти в конкретных жизнях конкретных людей пресловутый момент “перевода стрелки”, когда замечательный, еще новенький и стремительный поезд всей нашей будущей жизни мы на полном ходу сами направляем в тупик. Искал, что этому отказу от себя способствует, что позволяет сберечь свободу. Пытался заметить и то, чем мы, не замечая того, поминутно подавляем инициативу, свободу друг друга, самых близких, своих детей. Как мы заставляем других тормозить нашу свободу. Искал, как вновь и в любом возрасте “перевести стрелку”, открывая путь настоящей жизни - своей и другого[208] .

Вы впервые сможете стать участниками и свидетелями самых первых шагов моих учеников и коллег - психотерапевтов и психологов - в мир психотерапии и моей “Терапии поведением[209]“.

Впервые несколько глав посвящено специально проблемам женщины, в том числе и сексуальным[210], проблемам мужчины в отношениях с женщинами[211], общению мужчин и женщин в любви и до нее”[212].

В Праздник Суккот[213].

- Я тобой занят?

- Я не всегда это чувствую.

- Это ответ на мой вопрос?

Все-таки проститутка честнее! Она знает, что она проститутка.

* * *

Это было в четверг. Тридцатого сентября.

Девушка проголосовала. Я резко затормозил и, проскочив чуть мимо нее, остановился. Она догнала и, наклонившись к окну передней двери, спросила:

- Минет хотите?

- Куда? - Не понял я.

- Хотите, я.вам сделаю минет?

- Прости, девочка, я на работу опаздываю! - Я был обескуражен прямотой просьбы. И чувствовал себя виноватым, что отказываю женщине (“Да будет проклят тот, к кому пришла тонколодыжная и кто отказал ей!../Да будет проклят тот, к кому пришла пышнобедрая, и кто отказал ей!../ Да будет проклят тот, к кому пришла с глубоким пупком, и кто отказал ей!..”, и так повторяется в “Дхамма-паде” через каждые десять стихов). Кто же хочет быть проклятым!?..

- Ну, извините! - Она собралась отойти от машины.

- Может тебя подвезти куда..., если по дороге? Я с тебя ничего не возьму. Я до Ново-Вокзальной еду.

- До XXII Партсъезда подвезите... или, лучше, до Ново-Вокзальной, - она села в машину и чуть отслонилась к двери, но вела себя просто.

Мы поехали.

- Ты сама от этого удовольствие получаешь?

- Какое удовольствие!? Работаю.

- Вроде без удовольствия - халтура - не работа?

- Деньги нужны.

- И сколько это стоит?

- Как обычно.

- А обычно как? Извини, я за это сам денег не брал и женщин никогда не покупал. Не в курсе.

- Пятьдесят рублей.

- Ты колешься? - Она взглянула на меня и отвечала спокойно:

- Нет.

- У тебя есть другая профессия?

- Нет.

- Извини любопытство! Сколько тебе лет?

- Двадцать один.

- У тебя есть парень?

- Сейчас нет.

- А как он реагирует на твою работу?

- Я же сказала, что сейчас его нет.

- Я за светофором поверну и остановлю.

- Мне перед светофором надо.

- Перед светофором мне неудобно.

Я подгадал к зеленому, и за поворотом остановил.

- Спасибо вам! - вылезая из машины, сказала она.

- И вам добра! - пожелал я и нажал на газ.

Оставалось неожиданное ощущение чистоты и правды. И...щемящей жалости к ней.

* * *

Я ехал к себе в кабинет психотерапии[214].

Большинство моих пациентов - женщины. Из каждых четырех, вошедших в кабинет, - три - женщины.

И почти все они кокетничают с наивностью младенцев. Непреднамеренно навязываясь всем без разбору. Часто зло и требовательно.

В браке или любовникам предлагают себя невольно и отдаются без благодарности.

А в ответ все ждут сочувствия..., внимания..., понимания..., заботы..., сексуальной обслуги..., любви, благодарности, уважения... и преданности - платы непременной и гораздо большей, чем моя попутчица.

Она откровенно предлагалась, просила и, получив отказ, извинялась.

Те уверены, что ничего не просят, а, напротив, “одаривают”. Требуют “за свое добро”. И обижены втайне или явно на весь свет, и тогда, когда не получили платы, и когда получили. Все им мало!

Я виновато поймал себя на ощущении какой-то глубокой, по сравнению с этой уличной проституткой, нечистоты и лживости моих пациенток. Неприятно думать плохо о тех, кем занят всю жизнь.

“Но посмотрите на тех, на несчастных презираемых, и на самых высших светских барынь.... Как те заманивают всеми средствами, так и эти. Никакой разницы. ...Надо только сказать, что проститутки на короткие сроки - обыкновенно презираемы, проститутки на долгие - уважаемы”. Наверно Лев Николаевич Толстой переживал что-то похожее, когда писал такое в “Крейцеровой сонате”...

В кабинете напротив меня, зардевшись, с чуть разведенными коленками, видными до трусиков - “я об этом не думаю! ..”, села в больших очках с видом безгрешной школьной учительницы молодая чья-то жена и мама маленького ребенка. Здоровая, она пользовалась моими услугами бесплатно на том основании, что доверяла мне и верила в мою к ней симпатию,.

Чувствуя контраст, я злился и пересказал молодой без-грешнице мой диалог с уличной проституткой. Зло спросил: знает ли она, сколько стоит моя, бесплатная для нее, консультация для других здоровых людей с такими же проблемами. Она знала.

- Чем, по-вашему, оплачиваете мою работу вы? Чем, вообще, заработали все, что имеете? За что получаете заботу о вас родителей своих и мужа, которых обманываете обещанием послушания? Чем обеспечиваете интерес к вам отца вашего ребенка, которому поддакиваете, не вникая, и кем пользуетесь, как слугой? Кому вы благодарны? Чем покупаете все, что имеете, на что дуетесь и чего не бережете?.. Чем “зарабатывает” уличная проститутка - ясно. А вы чем?.. Может быть, оттого и краснеете перед каждым - всех стыдитесь? Может, и унижены этой “подпольной” торговлей?.. Почему вы всем должны угождать?! Или вы всех хуже?! Чем стеснены? Может быть, от этой потаенной продажи себя каждому и держитесь в страхе, словно перед всеми виноваты, будто вот-вот все дознаются?..