Кристофер Прист - Престиж Страница 43

Ничего страшного! Его движения точны, хронометраж почти безупречен, и, когда мы наденем одинаковые костюмы, обман будет совершенно незаметен.

Завтра наведаемся с Рутом и Оливией в Стритэм, осмотрим сцену и завершим последние приготовления.

18 января 1894

Меня не отпускает странная нервозность по поводу завтрашнего выступления, хотя мы с Рутом репетировали до седьмого пота. В безупречном исполнении заключен некий риск: если завтра я выступлю с номером Бордена, и выступлю лучше, чем он сам (что не подлежит сомнению), то слухи об этом дойдут до него за считанные дни.

В этот поздний час, когда Оливия уже спит, в доме царит полная тишина, и меня одолевают разные мысли. Есть одна нелицеприятная истина, о которой я до сих пор не задумывался. Заключается она в следующем: Борден мгновенно догадается, как был выполнен этот трюк, а я до сих пор не понимаю, как его выполняет Борден.

20 января 1894

Это был настоящий триумф! От оваций сотрясалась крыша! Сегодня в заключительном выпуске «Морнинг пост» обо мне сказано: «вероятно, крупнейший из современных иллюзионистов Британии». (Здесь есть две оговорки, которые мне совершенно ни к чему, но такой оценки вполне достаточно, чтобы сокрушить самодовольство мистера Бордена!)

Приятно. Есть только одна неувязка, которую я не предусмотрел! Как же я об этом не подумал? По завершении иллюзиона, в кульминационный момент моей программы, мне приходится сидеть, скорчившись самым позорным образом, между хитроумно складывающимися перегородками моего ящика. Когда по залу прокатывается гром аплодисментов, к рампе выходит не кто иной, как пьянчужка Рут. Он раскланивается, он берет за руку Оливию, он посылает в зал воздушные поцелуи, он призывает зрителей поблагодарить дирижера, он салютует почтенной публике в ложах, он снимает цилиндр и раскланивается снова и снова…

А мне остается ждать, пока на сцене выключат свет и опустится занавес – только тогда я смогу выбраться.

Такое положение необходимо изменить. Нужно сделать так, чтобы из второго ящика появлялся я, так что перед следующим выходом нам с Рутом придется поменяться ролями. Мне еще предстоит хорошенько подумать, как это сделать.

21 января 1894

Вчерашняя заметка в «Морнинг пост» сделала свое дело, и сегодня мой импресарио ответил на несколько предварительных запросов и оформил три ангажемента. Каждый раз заказчики требуют непременного исполнения моего загадочного иллюзиона.

Руту выдана небольшая денежная премия.

30 июня 1895

События двухлетней давности развеялись, как страшный сон. Я возвращаюсь к этому дневнику только лишь для того, чтобы записать: жизнь снова вошла в ровную колею. Мы с Оливией живем душа в душу, и при том что она никогда не сможет, в отличие от Джулии, стать моей движущей силой, ее спокойствие и поддержка служат надежным тылом для моей жизни и карьеры.

Намереваюсь провести очередную беседу с Рутом, поскольку в прошлый раз ничего не добился. Несмотря на его успешные выступления, он служит источником постоянных неприятностей, и еще одной причиной обращения к дневнику стала необходимость записать следующее: нам с ним придется поговорить начистоту.

7 июля 1895

В мире сценической магии существует непреложное правило (а если не существует, то я сейчас его сформулирую), что раздражать ассистентов недопустимо. Они знают слишком много секретов хозяина и приобретают над ним определенную власть.

Если я уволю Рута, я попаду в зависимость от него.

Он мне досаждает, во-первых, пристрастием к алкоголю, а во-вторых, своей наглостью.

Он не раз являлся в театр подвыпившим – и даже сам этого не отрицает. Говорит, ему это не мешает. Но дело в том, что контролировать поведение пьяницы практически невозможно, и я опасаюсь, что когда-нибудь он напьется так, что не сможет выполнить номер. Фокусник не может ничего пускать на самотек, а я, находясь рядом с ним, должен каждый раз полагаться на волю случая, меняясь с ним ролями.

Но что еще хуже – это его наглость. Он убежден, что я без него не смогу обойтись, и всякий раз, когда он оказывается рядом, будь то на репетиции, за кулисами, а то и у меня в студии, мне приходится терпеть нескончаемый поток его советов, основанных только на опыте балаганного шута.

Вчера вечером я провел с ним давно запланированную «беседу», хотя говорил преимущественно он сам. Должен сказать, его речи звучали не просто дерзко, но откровенно угрожающе. Он произнес слова, которые я больше всего боялся услышать: если что, он разоблачит мои секреты и разрушит мою карьеру.

Но это еще не самое страшное. Каким-то образом он прознал о моем романе с Шейлой Макферсон, который я держал в строжайшей тайне. Разумеется, он начал меня шантажировать. Мне без него не обойтись, и он это прекрасно знает. Он имеет надо мной власть, и я это прекрасно знаю.

Дошло до того, что я вынужден был поднять ему гонорар за каждый выход, а ему только это и требовалось.

19 августа 1895

Сегодня вечером я раньше обычного вернулся из студии, потому что забыл дома какую-то мелочь (даже не помню, какую именно). Зайдя к Оливии, я был, мягко говоря, удивлен, застав у нее в гостиной Рута.

Необходимо пояснить, что после покупки дома № 45 по Идмистон-Виллас я сохранил прежнюю планировку – две отдельные квартиры. Пока я был женат на Джулии, мы свободно ходили из одной в другую, но с тех пор, как со мной поселилась Оливия, мы живем порознь, хотя и под одной крышей. Таким образом, мы соблюдаем приличия; но подобный быт также отражает и необязательность наших отношений. Живя на два дома, мы с Оливией, конечно же, без всяких церемоний можем заходить друг к другу когда заблагорассудится.

Еще поднимаясь по лестнице, я услышал смех. Когда я распахнул дверь в ее квартиру и оказался в гостиной, Оливия с Рутом веселились напропалую. При виде меня они сразу замолчали. Оливия разозлилась. Рут попытался встать, но пошатнулся и снова опустился в кресло. К своей величайшей досаде, я заметил на столе початую бутылку джина, а рядом с ней еще одну, уже пустую. И Оливия, и Рут держали в руках наполненные стаканы.

– Что это значит? – потребовал я ответа.

– Да я, собственно, хотел повидаться с вами, мистер Энджер, – отозвался Рут.

– Ты ведь знал, что я репетирую в студии, – вспылил я. – Почему же ты не пришел туда?

– Милый, Джерри просто зашел выпить, – вмешалась Оливия.

– В таком случае, ему тут больше нечего делать!

Я распахнул дверь, указывая Руту на выход, и его как ветром сдуло, хотя он еле держался на ногах. На ходу он обдал меня парами алкоголя.

Последовал крайне неприятный разговор с Оливией, который нет надобности пересказывать в деталях. На том мы расстались, и я взялся за перо, чтобы описать это происшествие. Меня обуревают самые разные чувства, о которых я умалчиваю.

24 августа 1895

Сегодня узнал, что Борден едет со своим иллюзионом на гастроли по странам Европы и Ближнего Востока; в Англию он вернется только в конце года. Любопытно, что он не планирует показывать свою версию иллюзии с двумя ящиками.

Хескет Анвин сообщил мне об этом во время нашей сегодняшней встречи. Я выразил шутливую надежду, что, когда Борден доберется до Парижа, его французский будет звучать чуть более приемлемо!

25 августа 1895

Мне потребовалось ровно двадцать четыре часа, чтобы это осмыслить, но Борден сослужил мне добрую службу! До меня только сейчас дошло, что в его отсутствие можно позволить себе не исполнять этот номер, и я тут же, без малейших угрызений совести, выставил Рута на улицу!

К тому времени, как Борден вернется из-за границы, я либо найду замену мистеру Руту, либо вообще откажусь от показа этого иллюзиона.

14 ноября 1895

Сегодня у нас с Оливией было последнее совместное выступление – в мюзик-холле «Феникс» на Черинг-Кросс-роуд. После этого мы поехали домой, нежно держась за руки на заднем сиденье кеба. С уходом Рута наши отношения заметно улучшились. (С мисс Макферсон я встречаюсь все реже и реже.)

На следующей неделе еду в Рединг: у меня короткий ангажемент в «Ройал-Каунти»; моей новой ассистенткой станет девушка, которую я готовил две недели. Ее зовут Гертруда, у нее от природы прекрасное гибкое тело, а личико и мозги – как у фарфоровой куклы. Она невеста моего столяра и техника, Адама Уилсона. Я им обоим плачу хорошее жалованье, и до сих пор они меня не подводили.

Адам, должен сказать, очень похож на меня, и хотя эту тему я еще не затрагивал, но все больше склоняюсь к тому, чтобы заменить им Рута.

12 февраля 1896

Сегодня понял значение фразы «Кровь стынет в жилах».

В первой половине программы я выполнял обычные карточные фокусы. В таких случаях я, как водится, приглашаю добровольца из публики выбрать любую карту и на виду у всех написать на ней свое имя. Потом я забираю у него карту, рву на части и разбрасываю клочки по сцене. Буквально через секунду я демонстрирую публике металлическую клетку с живым попугайчиком. Когда доброволец принимает у меня клетку, она необъяснимым образом складывается (попугайчик при этом исчезает неизвестно куда), и в руках у него остаются голые прутья, за которыми виднеется одна-единственная игральная карта. Он извлекает ее наружу и читает на ней свое имя, написанное его собственной рукой. На этом фокус заканчивается, и доброволец возвращается на место.