Ольга Кай - Загадать желание Страница 43

А хозяин леса продолжил:

– Ты принадлежишь этому миру. Ты – воин. Ты – настоящий сын своей земли. И потому эта земля приоткроет для тебя некоторые из своих тайн. Отныне ты сможешь ходить короткими дорогами, которые в несколько раз быстрее приведут тебя к цели. Ты сможешь провести по этим дорогам тех, кого захочешь, кто будет с тобой рядом. Короткие дороги есть не везде, чем дальше от Заповедного леса, тем их меньше осталось – люди многое разрушили, осушая наши болота и выкапывая ставки на потайных перекрестках. Но если дорога будет поблизости – ты ее почуешь.

– Спасибо, – Леон благодарно наклонил голову.

– А вы, дочери чужого мира, для себя ничего не попросите?

Мы с Алиной крепче сжали руки.

– Мы просто хотим вернуться домой, – сказала подруга.

– Да, – подтвердила я. Жаль все-таки, что не придумала заранее какого-нибудь желания. А вдруг бы исполнили?

Во взгляде хозяина леса мне почудилась насмешка. Прочитал мысли? Ладно, мне не стыдно.

А может…

Я дернула Алину за руку, подруга повернулась ко мне, без слов поняла и согласно кивнула.

– Верните Арису имя! – почти хором попросили мы.

– Молчите, – рыкнул Горыныч за спиной, сказал что-то еще, но его слова заглушил звонкий смех дочерей леса, бульканье водяных и кряканье кикиморы.

Отвечать нам не стали.

– Мы также попросим вас об услуге, – хозяин леса поднялся, его лицо скрылось в тени. – Вы заберете имена у тех врагов, кого оставите в живых.

– Но как мы сможем?.. – начал было Леон.

– Змеиный брат сможет.

Той ночью небо затянули облака. Хозяина избушки опять не оказалось дома. Мы расселись вокруг стола при зажженной свече. Молчание затягивалось, становилось тягостным. Я заговорила первой.

– Уважаемые наши Леопольд Алексеевич и Валентин… как тебя по батюшке?

– Дмитриевич, – отозвался Арис.

– Итак, каковы наши дальнейшие планы?

Мужчины переглянулись, Горыныч потер руку.

– Для начала из леса выберемся.

– А дальше?

– Отправимся сразу в заброшенный город, – сказал Леон.

Алина тронула его локоть:

– А как же твой отец?

– Легче будет его освободить, когда колдуны вернутся в свой мир.

Он замолчал. Сжал Алинкину ладонь. И я только теперь поняла, что если мы все же загадаем желание, и оно исполнится – им придется расстаться. И мне… мне придется смириться с тем, что Леона я больше никогда не увижу. Никогда…

На глаза просились слезы, я тряхнула головой, прогоняя грустные мысли. Не буду об этом думать, не сейчас.

– И когда в путь?

Леон посмотрел в темное окно, нахмурил брови.

– Чем скорее, тем лучше. Завтра на рассвете и уйдем. А пока нам всем надо как следует выспаться. Неизвестно, когда еще удастся отдохнуть.

Рассвет мы проспали. Все. Проснулись, когда солнце уже поднималось над лесом. Было светло, ярко. Бородатый мужичок, хозяин лесного жилища, наблюдал за нашими сборами, щуря маленькие темные глазки, и посмеивался в патлатую бороду.

– Доброй вам дороги, – сказал он на прощание.

И остался на крыльце глядеть нам в спины.

Деревья подступили к тропинке, переплетая кроны над нашими головами. Я обернулась.

Избушки не было. Ее хозяина тоже. На берегу реки стояло огромное дерево с широкой сочно-зеленой кроной. Редкие нити солнечных лучей пробивались сквозь его листву, оставляя на земле яркие золотые пятна.

Через час с небольшим вышли к болоту.

– Как это? – я растерянно огляделась. – Туда мы шли почти сутки.

– Наверное, это и есть короткая дорога, – прошептала Алина. – Будем ждать темноты?

Мы уставились на Леона. Он смотрел вперед, сосредоточенно хмуря брови.

– Нет, – сказал наконец. – Ждать не будем. Пойдем сейчас.

– Ты уверен? – спросила я.

– Да, – ответил мужчина и первым шагнул вперед.

Не провалился, даже не запачкал сапог. Твердая почва словно поднималась к его ногам и тонула, опускаясь в грязь, после того, как по ней проходил последний из нас. Чирикали птицы, порхали бабочки. Полоса леса впереди быстро приближалась. Двадцать минут – и мы вышли на твердый берег.

– Так быстро? – удивилась Алина и тут же улыбнулась: – А мне нравится!

– Да уж, – Арис огляделся, удовлетворенно хмыкнул: – Удобно.

Рядом с берегом, прямо посреди булькающей жижи, рос неопрятный, похожий на большую метлу куст. Его листья шевелились, хотя ветра не было. Приглядевшись, я вдруг увидела среди ветвей тонкие жилистые руки, мохнатое зеленое тело и ухмыляющуюся носатую физиономию.

– Доброй дороги, – проскрипело существо.

– Спасибо, – ответили мы с Алиной.

– Спасибо, – Леон подошел, протянул руку странному человечку.

Тот, крякнув, пожал ее своей цепкой лапой. И улыбнулся, показав остренькие желтые зубы:

– Когда благодарность от души, она приятней.

Часть третья. Чужие игры

Сколько он себя помнил, разговоры о колдунах велись всегда. Только раньше это были редкие случаи – мол, явился где-то чужак, наворотил делов таких, что и за год не расхлебаешь, да и скрылся. Или к крестьянам на вилы попал. Все же народ не робкого десятка был, могли собраться всей деревней от мала до велика – и гурьбой на супостата. Позже, когда кто-то из пришлых так две деревни сжег, люди опасливей стали и осторожней. Но все равно колдуны встречались редко, и воспринимались эти рассказы как страшные и удивительные сказки.

Иное дело с лешими, водяными, русалками всякими да кикиморами – этот народец жил бок о бок с человеком испокон века. Когда мирно, а когда вредительством промышлял. Последнее чаще. Водяной мог сети порвать – рыбы для людей ему жалко было, леший на поля грызунов напускал, чтобы крестьяне землю у леса не отнимали. Кикиморы детишек крали, и не всегда удавалось отыскать ребеночка да родителям вернуть. То ли люди разучились мирно ладить с жителями вод и лесов, то ли тем самим людское соседство уж вовсе не по нраву было.

Священники приходские о нуждах и невзгодах паствы своей знали и помочь пытались: колокольным звоном да крестным знамением нечисть распугивали. И как будто честного христианина с нательным крестиком под рубашкой ни леший, ни водяной, ни кикимора болотная не трогали. Стороной обходили. Не всегда, правда, но в силу церкви люди поверили. И народ лесной поверил, видимо, потому что знали священники, как бороться с нечистью: где болото осушить, где горку сровнять, где речку запрудить. И все бы шло гладко, если б не стали все чаще и чаще на княжеских землях появляться чужаки. Люди из иномирья. Попросту – колдуны.

Теперь они встречались не один-два за целый год, а по нескольку. И попадались среди них такие, что могли прикосновением рук любую хворь вылечить. Если о таком чужаке узнавали – вручали ему охранную грамоту, подписанную воеводой этих земель, а реже – и самим князем. Умелые врачеватели завсегда ценились, и хотя их частенько подозревали и в чародействе, и в деяниях богопротивных, и в дружбе с силой нечистой – лекарей не трогали. Потому как к кому ты пойдешь, если вдруг ребенок заболеет или родитель старый? Сперва, как повелось, шли в церковь, просили молиться об исцелении, свечку ставили. А после – к местной знахарке. Или к колдуну с охранной грамотой лекаря. Были, конечно, и ученые доктора во многих городах, но частенько просили они за свой труд много, да и боялись их люди, может, побольше, чем тех колдунов.

Очень скоро чужаки появились и в Раславе. Горожане сперва опасливо на них косились, а после воевода взял пришельцев под свою защиту.

– Это самые обычные люди, – сказал он как-то сыну. – Люди, которые попали в беду. А что до их чародейства – так можно его повернуть на пользу городу.

С тех пор и стали колдуны искать убежища в Раславе. За пару лет их было уже больше дюжины. И, уж конечно, не могло случиться, чтобы князь о том не узнал. Однажды в начале лета он пригласил к себе воеводу с семьей – в гости.

В столице их приняли хорошо – с уважением и почтением отнеслись к воеводской чете, с князем за один стол сажали. Сына на те застолья Алексей Леопольдович с собой не брал – четырнадцатилетний Леон в это время ходил с дядькой Яковом по столичным улицам, с интересом впитывая подробности иной жизни – шумной, суетливой, так не похожей на размеренное и спокойное бытье в Раславе.

В столице прогостили три дня, а на обратном пути случилось несчастье – заболела мама. Она лежала – слабая и горячая – на узкой кровати в комнате постоялого двора, почти не могла говорить – только улыбалась через силу, подбадривая сына и мужа.

Люди отца отправились за лекарем и нашли в соседнем селении парнишку-колдуна с охранной грамотой, но когда вернулись – было уже поздно. Мама все так же спокойно улыбалась – едва теплая и неподвижная, с разметанными по подушке черными волосами. А молодой лекарь тронул ее за руку и, трясясь то ли от холода, то ли от страха, сказал, что не сможет помочь. Колдуна не обидели и даже заплатили за беспокойство – знали, что никому не под силу вернуть человека с того света.