Люси Кларк - Навстречу мечте Страница 44

– Не знаю, много ли брат рассказал вам о своем прошлом?

– Он сказал, что ваши родители погибли, – отвечает Лана. Немного посомневавшись, она все же добавляет: – И предполагалось… что он с этим как-то связан?

Эме не удивлена.

– У Жозефа были проблемы с наркотиками. Метамфетамин, слышали? Ужасный наркотик, меняет людей до неузнаваемости. Они становятся… другими. Много лет брат бороться с зависимостью.

Наши родители – они были хорошие – не раз пытались помочь ему. Нашли жилье, врачей… все без толку. Жозеф, он стать другой. Думать только о наркотиках, нужно все больше и больше. Еще, еще, еще! Но у него не было ни работы, ни денег, ничего. В общем, он украсть у мамы драгоценности – чтобы платить за наркотики. – Внимательно глядя на Лану, Эме добавляет: – Это делать не он, не мой брат. Это наркотики.

В голове что-то щелкает, хотя Лана никак не может понять, что именно ее зацепило в рассказе Эме.

– Наши родители очень расстраиваться из-за этого. Думать, это они виноваты. Они не знать, что делать дальше, как помочь. Попробовали все, и в итоге осталось только одно – заявить в полицию. Родители обвинять его в краже и надеяться, что он будет в заключении – подальше от наркотиков. Они думать – они искренне верить, – что помогают.

Эме качает головой.

– Но Жозеф, он так не думал. Он думал, родители предать его, да? В тюрьме ничего хорошего. Он не рассказывал, что там случилось, но точно что-то плохое. – Эме стряхивает пепел. – Жозеф очень злиться на них. Винит их, хочет сделать им больно. Он был под кайфом, думать, что родители в отпуске, и… поджигает дом. Только родители не были в отпуске, как он думал. Они были в доме.

Внутри все сжимается: то, о чем так давно рассказывал Аарон, оказалось правдой.

– Мой брат, он их убил. Полиция подозревать это, но улик нет. И его освобождать. – Эме вздыхает. – Очень, очень долго я ненавидела брата. Я думала, он убил их нарочно – из-за денег.

– Каких денег?

– Они завещали Жозефу сто тысяч евро. Я дала ему чек, а он… он плакать. Сказал, не этого он хотеть. И вдруг уехал из Парижа на Филиппины. – Эме бросает недокуренную сигарету и аккуратно растирает ее ногой.

Как ни ужасно, теперь все становится на свои места: Жозеф уехал из Франции, осознавая, что виноват в смерти родителей, и отправился на один из самых далеких филиппинских островов. Может, на том уединенном пляже, где много месяцев назад его нашел Денни, Жозеф пытался побороть свою зависимость? «Лазурная» дала ему прекрасный шанс держаться подальше от наркотиков и начать все сначала.

– Он написал мне одно письмо, – говорит Эме, прижимая руку к карману пальто – слышно, как шуршит бумага. – Что ему жаль. Что он начинает все заново. Рассказывает про яхту. Про новых друзей. Говорит, никаких наркотиков уже несколько месяцев.

Лана кивает.

– В конце он написал, чтобы я приехать сюда, в Морской центр залива Бей-оф-Айлендс, к тому времени, как яхта войдет в док. Спросил, могу ли я со временем простить его.

Виски Ланы сжало от напряжения.

– Понимаете, я начала думать об этом. Могу ли я простить его, да? Я не знаю, до сих пор не знаю, что сказать, но я приехать сюда, потому что я верю – в глубине души он сожалеет. Это уже начало?

Лана кивает в ответ.

– На яхте у него были записные книжки, он писал в них что-то каждый вечер. Оказалось, что на всех страницах только одно слово – «Désolé».

– Правда? – удивленно смотрит на нее Эме.

– Да.

– Наверное, он очень сожалел. – Глаза Эме наполняются слезами. Она переводит взгляд на море. – Жозеф и я, у нас с ним больше никого нет. Никого. Только мы. Важно не забывать об этом, да? Наши родители, они были хорошие люди. Уверена, они бы хотели, чтобы я простила Жозефа, – поэтому я здесь.

«Слишком поздно», – думает Лана, и сердце сжимается от боли.

– Мне говорят, он покинул яхту. Но Жозеф ничего мне не сказать. Молчит уже много месяцев. – Эме с мольбой во взгляде смотрит на Лану. – Я боюсь, он опять взялся за наркотики. Вы знаете, где он сейчас? Как его найти?

Лана нервно сглатывает. Надо сказать Эме Мелина правду – хотя бы то, что знает сама Лана. Она и так слишком долго тянула, пытаясь выяснить, что случилось на самом деле. Но вдруг Китти и Аарон не выберутся живыми? Что, если тайны той ночи пойдут ко дну вместе с яхтой?

– Эме… – начинает Лана. Она невероятно сочувствует этой женщине, ведь сейчас ее мир разрушится.

Но Эме отвернулась и смотрит в небо.

Лана запрокидывает голову. В воздухе какой-то далекий гул.

Она задерживает дыхание, чтобы сосредоточиться на этом низком, почти гортанном звуке.

Его ни с чем не спутаешь. К порту приближается вертолет.

Лана прижимает руку к груди, ощущая, как внутри зарождается надежда.

Вертолет проходит сквозь облака, и Лана тут же забывает об Эме и мчится к вертолетной площадке. Из главного здания выбегает Пол Картер, и Лана меняет траекторию так, чтобы перехватить его. С губ уже срываются вопросы: это Китти? Китти и Аарона нашли?

Из здания выходят родители Денни. Даже отсюда видно, как печальны их взгляды, как ссутулились плечи под тяжестью утраты. Лана думала, они давно уехали домой, чтобы побыть наедине со своим горем. Мать Денни прижимается к его отцу и, нахмурившись, смотрит в небо.

Тогда Лана понимает, почему они до сих пор здесь и почему вышли встречать вертолет: на землю привезут тело их сына.

Вертолет снижается. Лана с ужасом думает о том, что внутри будет тело Денни в черном мешке.

Весь день Лана старалась гнать от себя мысли о смерти Денни. Она не почувствовала удар от этой утраты – и пока не готова к этому.

Вертолет касается земли, поднимая столбы пыли и кружа листья. Лана отворачивается, край платья вздымается на ветру. Она идет в сторону главного здания, опустив голову и ругая себя за слабость. Не то что родители Денни, которые стоят плечом к плечу и ждут, сложив вместе руки. Не успевает Лана дойти до входа, как наружу выходят Шелл и Генрих. Их широкие улыбки сбивают с толку.

– Спасательный вертолет, – пытается перекричать шум Шелл. Как будто Лана не заметила.

Так, может, в вертолете не тело Денни, а другие выжившие?

– Китти? Там Китти? – спрашивает она у Шелл.

– Смотри. – Улыбаясь еще шире, Шелл показывает на вертолет.

Лана оборачивается. Из вертолета выбирается мужчина. Порывы ветра бьют в лицо, и Лана щурится, чтобы разглядеть, кто внутри.

Сердце бешено стучит.

Кто-то выходит, мелькает что-то оранжевое.

И вдруг появляется Китти.

Лана не верит своим глазам. Китти выглядит какой-то маленькой, будто за прошедшие месяцы уменьшилась в размерах. Ветер ерошит ее волосы – стриженные коротко, как у мальчишки. На Китти ярко-оранжевый термокостюм не по размеру, штанины подвернуты до щиколоток.

Она идет в их сторону. Один из спасателей придерживает ее за плечи, осторожно направляя вперед.

Только в нескольких метрах от Ланы Китти поднимает голову.

И резко останавливается, на бледном лице блестят глаза. В этот момент все случившееся забывается, прощаются все обиды. Лану накрывает огромной волной любви к подруге.

Китти снова идет вперед, и Лана спешит ей навстречу. Сколько раз они вот так бежали друг к другу? После школы, когда они встречались на спортивной площадке, и у Ланы на бегу спадала с плеча сумка; за кинотеатром, где они шептались о мальчиках; у забора на улице, когда они шли гулять в город, а руки грели накопленные за неделю карманные деньги.

Они останавливаются в шаге друг от друга. Воздух электризуется.

С короткой стрижкой и без косметики Китти выглядит невероятно юной. Все это время Лана представляла ее в роли соблазнительницы – струящиеся темные волосы, умелое покачивание бедрами, томный взгляд, – но это лишь одна ее сторона. Ведь это Китти проплакала целый день, когда Лану перевели в другую группу по английскому, это Китти приехала из Шотландии в Бристоль, чтобы попасть к Лане на день рождения, это она присылала Лане лимонные конфеты-шипучки, когда та работала над дипломным проектом в университете.

Китти жива и вернулась на землю. Все можно исправить.

Лана делает шаг вперед и разводит руки в стороны. Китти падает в ее объятия. Стоя на ветру, подруги крепко прижимаются друг к другу.

– Что ты здесь делаешь? – пытается перекричать вертолет Китти, когда они наконец выпускают друг друга.

Губы Китти отдают синевой; Лане хочется потуже завернуть ее в теплые одеяла и увести подальше от ветра.

– Я так и не вернулась домой, – отвечает она. – После «Лазурной» я прилетела сюда.

– Значит… ты здесь уже несколько месяцев?

Лана кивает.

– Почему? – спрашивает Китти и вдруг поворачивается к вертолету. Лана тоже смотрит в ту сторону – наверное, на борту еще и Аарон.

– Он выбрался? – кричит Лана на ухо Китти, и та кивает.

Крепко обняв Китти за талию, Лана ждет Аарона.