Станислав Говорухин - Повести. Рассказы Страница 44

— В радиорубку! — приказал капитан.

Старпом с Клюевым бросились к радиорубке. Клюев добежал первым, рывком распахнул дверь и упал, прошитый автоматной очередью.

Старпом бросился наземь, выстрелил через дверь два раза. Оттуда ответили очередью. Старпом дотянулся до Клюева, не поднимая головы, отполз с ним за угол надстройки. Подбежал капитан с пистолетом в руке. Опустился рядом с ними на колено:

— Жив?

Старпом нагнулся над лицом матроса:

— Насмерть…

Из радиорубки снова сыпанули очередью.

— Эх, гранату бы! — шепнул старпом.

— Нельзя… Рация…

Отдельные выстрелы слышались и снизу, где действовала группа механика.

На берегу, возле бунгало, начался переполох, забегали люди, стали стрелять в сторону судна. По ним длинной очередью ударил пулемет со скалы. Выстрелы прекратились.

Над кораблем взвилась красная ракета. Боцман и Стеценко, сняв замок с пулемета, спустились к воде и поплыли к судну…

7. Два капитана

Едва занялся рассвет, от берега отошла шлюпка с мотором и направилась к судну. Это был большой вельбот, оснащенный двигателем и имеющий кубрик в носовой части. Впереди, скрестив руки на груди, сидел пиратский капитан, позади него — двое вооруженных матросов.

Шлюпка сделала крутой вираж, закачалась на поднятой волне под бортом корабля.

— Я хочу говорить с капитаном, — сказал пират, не изменив позы.

Боцман с ненавистью посмотрел на него сверху:

— Завтракают… Не велели беспокоить.

Из внутренних помещений корабля донеслась короткая, как всхлип, очередь. Ей ответили одиночные выстрелы. Пират криво усмехнулся:

— На завтрак, как я понял, у вас падают свинцовый горох. Сожалею, если им накормили и капитана.

Но Иван Ильич уже спускался по трапу, застегивая на ходу рубашку.

— Потрясен, совершенно потрясен вашей изобретательностью, капитан! — заговорил пират. — Признаться, не сразу догадался, как вам удалось оставить меня в дураках. Примите поздравления от старого моряка…

— Какой вы моряк?! — презрительно посмотрел на него капитан сверху. — Вы грабитель и убийца!

— Вам ли это говорить, капитан? Сегодняшней ночью вы погубили лучших моих людей. Стабб, Измаил, Вальтер… Где они? Если кто-нибудь из них жив, вам многое зачтется…

— Приступайте к делу!

— У меня к вам предложение, капитан. Видите этот вельбот? Он ваш. Я дам вам бензин, карту, компас… Вы получите достаточно еды, воду и выпивку. Можете оставить себе оружие, вы добыли его в равном бою. И убирайтесь отсюда ко всем чертям! Никто вас не тронет. Больше я не пожертвую ни одной головой, нас и так осталось мало…

На палубе появился потный, грязный механик с автоматом в руках. Он подошел к капитану, что-то шепнул ему.

— Вот так, господин пират! — сказал капитан, едва сдерживая довольную улыбку. — Кончилось время, когда вы могли диктовать условия. И судно, и рация теперь в наших руках. Через несколько часов весь мир узнает о вашем логове…

Лицо пирата искривилось в улыбке.

— Рации у вас нет, капитан! — объявил он. Вынув из кармана маленькую радиолампу, он поднял ее над головой. — Вот ключ от нее! Нет у вас и судна! Вам никогда не вывести его из лагуны. Фарватер знаю только я. Я один. А вам не удастся нанять меня лоцманом… И еще. Завтра сюда придет корабль за грузом. На нем есть пушка. Вы отправитесь на дно раньше, чем споете «Интернационал». У вас ведь принято умирать с песней. — Он снова засмеялся, потом резко остановился, словно стер с лица улыбку. Не оборачиваясь, подал знак бандитам, стоящим позади него. Один из них открыл дверь кубрика, чья-то рука вытолкнула оттуда женщину.

На палубе ахнули, когда увидели, кто это.

— Маша? — изумился капитан, узнав повариху. Маша посмотрела наверх, где, перегнувшись через планширь, стояли родные ей люди, и заплакала.

— Иван Ильич, миленький…

Капитан пиратов сделал ей знак замолчать.

— Остальные, как вы понимаете, тоже в наших руках. Они будут залогом успеха переговоров. Теперь их судьба зависит от вас. Я дам вам время до полудня. Обдумайте мое предложение. Если согласитесь, мы вернем ваших людей. Мальчики мои будут расстроены, они давно не видели белого цвета кожи — но что делать…

Маша вдруг рванулась, хотела что-то крикнуть, но один из пиратов зажал ей рот рукой.

Юра Микоша дернулся, как от боли, невольно поднял автомат. Пират тут же приставил ствол пистолета к виску женщины.

Капитан пиратов поморщился:

— Леди выскажет свои соображения, когда будет свободна и присоединится к вам. До встречи, капитан!

Вельбот развернулся и ушел к берегу.

В роскошной капитанской каюте — стены ее были увешаны дорогими картинами, уставлены антикварными вещами — Иван Ильич собрал командирский совет.

— Соглашаться на их условия нельзя. Они не дадут шлюпке уйти, — сказал второй помощник Володя Сердюк. — Мы много знаем, а они не оставляют свидетелей.

Капитан кивнул, взглянул на часы:

— Через два часа начнется прилив. Потом мы не выберемся отсюда.

— Похоже, не выберемся и сейчас, — подал голос старпом. Он ходил вдоль стен, рассматривая картины. — Проход слишком узок. Риф на рифе… Как там мог пройти большой корабль — загадка!

— Послушайте, о чем вы говорите? — возмутился механик. — Мы собираемся уйти отсюда? А заложники? Оставить их в руках бандитов?

— Ума не приложу, как пираты обнаружили их, — задумчиво сказал капитан.

— А, черт! — Второй помощник стукнул кулаком по колену. — Так удачно все складывалось…

— Да тут целый Эрмитаж! — воскликнул старпом, заканчивая осмотр экспозиции. — Чтобы вернуть эти сокровища, их главарь пожертвует многим! — Он тронул рукой богатую золотую раму, которая обрамляла довольно скромную картину. Хотел приподнять, чтобы почувствовать тяжесть материала, но картина не шелохнулась. Она плотно сидела в стене. Старпом удивился, тронул рукой соседнюю картину — та висела нормально. Он вернулся к золотой раме, попробовал сдвинуть ее влево, вправо — картина вдруг мягко тронулась с места. Под ней на окрашенной под бук поверхности панели чернело едва заметное отверстие для ключа. Все стали рассматривать тайник. Володя постучал кулаком по панели — она отозвалась низким металлическим звуком.

Механик быстро выскочил из каюты. Вскоре он вернулся с боцманом, который держал в руках автогенный аппарат. Раскаленный резец коснулся стальной обшивки сейфа. Посыпались искры.

Сейф вскрыли — он был битком набит пачками денег. Капитан стал вываливать их на пол, добираясь до глубины сейфа. Тут были ямайские и родезийские фунты, малайские доллары, бирманские кьяты и таиландские баты. Капитан вынул какую-то книжечку, испещренную цифрами, бегло пролистал ее, отложил в сторону.

Груда бумажных денег возвышалась на полу.

— Сколько людей погубили из-за этих бумажек! — задумчиво протянул старпом. Концом ботинка он раздвигал пачки и, наклонившись, разглядывал их, словно пытаясь прочесть их кровавую историю.

Больше в сейфе ничего не было. Капитан протянул старпому пачку листиков, похожих на визитные карточки:

— Почитай. Похоже, это личное досье капитана. — Он снова вернулся к испещренной цифрами книжечке. Задумался. Сел в кресло. — Боцман, какая глубина на якорной стоянке? Пойдите измерьте!

Боцман удивился, ушел выполнять задание.

— Ах, какие подлецы! — вырвалось у старпома, который просматривал записи пиратского капитана. — Вы только послушайте! — Он стал читать: «Стабб. Воевал во Вьетнаме. На счету расстрел мирной деревни. Дезертировал в Африку. Наемник. Покушение на Агостиньо Нето. Умеет безошибочно выбрать хозяина. До конца верен только деньгам. Снайпер. Отлично владеет ножом. Ложь — вторая натура, часто не знает сам, когда говорит правду. Отличный работник. Слабости: любит мать, посылает деньги ей и невесте». — Старпом сделал паузу, посмотрел на товарищей. — Каково? Любовь к матери — слабость… — Он взял другую карточку. — А вот наш знакомый. Послушайте, Иван Ильич!

Но Иван Ильич не слышал. Он с головой ушел в цифры и о чем-то напряженно думал.

Старпом продолжал:

— «Салих. На счету восемь кораблей. Террорист. Разыскивается Интерполом за угон и уничтожение заложников «Боинга-747». При побеге из тюрьмы задушил надзирателя. Любимое выражение: «Пулю в живот, и никаких проблем». Легко переносит побои. Редко пьянеет. Умеет отыскать в человеке худшее. Садист. Ярый антикоммунист. Отличный профессионал, но опасен: ждет удобного случая, чтобы взять дело в свои руки…»

Вошел боцман.

— Девять метров, товарищ капитан! — доложил он.