Лия Флеминг - Ласточки Страница 45

Плам улыбнулась, пытаясь перейти на беспечный тон. Но ее сердце бешено колотилось.

«Полегче… не дави….» – говорила она себе.

– Это как с Билли Форситом, которому пришлось жениться на Юнис Биллингтон?

– Откуда ты об этом знаешь?

– Необязательно быть математиком, достаточно просто уметь считать. Маленького Сэма крестили всего через шесть месяцев после того, как они пошли к алтарю. Но что плохого в том, чтобы заниматься любовью?

Она посмотрела прямо в глаза Плам.

Левый глаз девушки по-прежнему немного косил, но теперь это было едва заметно. Плам изо всех сил старалась не покраснеть.

– Конечно, в этом нет ничего плохого. Но сначала надо пожениться.

– Вот и Дитер так говорит, – кивнула Мадди.

«Ох! Вот это действительно облегчение!»

– Похоже, этот Дитер – благоразумный парень, с трезвой головой на плечах. Хорошо, что ты с ним будешь переписываться, возможно, снова брать уроки немецкого, чтобы совершенствовать грамматику и правописание. Секретарь с немецким легче сможет найти работу…

– За границей! Гениально, тетечка Плам! Я могла бы работать в Германии, пока он будет там учиться. Можно записаться на вечерние курсы.

– Я не совсем это имела в виду. Требуется время, чтобы понять: увлечение ли это или настоящее чувство, – пояснила Плам, надеясь, что Мадди ее поймет. Первая любовь редко бывает долгой, особенно если влюбленных разделяет Ла-Манш.

– О, это, должно быть, настоящее. Любовь приходит лишь однажды, – вздохнула Мадди.

– Ты начиталась любовных романов.

– Только «Ромео и Джульетту» и сонеты…

– И видишь, чем это закончилось. Первая любовь – нечто особенное, страсть тебя захлестывает. И думаешь, что все это никогда не кончится, но на самом деле это что-то вроде практики, чтобы подготовить тебя к настоящему чувству, – терпеливо объясняла Плам, вспоминая, как сама по уши влюбилась в сына садовника.

Они едва успели, краснея, обменяться робкими взглядами, прежде чем отец увез его работать на ферме.

– Это все равно что фейерверк, вспышка пламени, а потом – ничего.

– Зато так великолепно! Дитер – добрый и умный.

«Надеюсь, он еще и джентльмен, – подумала Плам при виде светящегося лица Мадди. – Чем они там занимались?»

Из уст Мадди их история казалась достаточно невинной: всего лишь украденные в парке поцелуи. Как мило!

Она никогда не испытывала к Джеральду ничего подобного. Просто кружилась в водовороте танцев и вечеринок, примерок и приглашений. Он и не ухаживал за ней толком. А если бы ухаживал, она скоро поняла бы, что за этими облегающими тартановыми брюками и мундиром Гринховардского полка кроется холодный и расчетливый прохвост, который без зазрения совести развлекается с другими женщинами, стоит ему заскучать.

Сейчас, сидя напротив влюбленной, с сиявшими глазами племянницы, Плам почувствовала, как где-то в ее животе повернулся зеленый кинжал зависти. Мадди молода. У нее вся жизнь впереди. Жаль, что Плам не может начать свою сначала. Тогда она не сидела бы здесь. Это точно.

Глава 13

Первые несколько недель после отъезда Дитера Мадди была слишком занята, готовясь к занятиям в колледже, чтобы думать о том, как и когда они встретятся снова. Проверка зрения, визиты к стоматологу, к портнихе, отправка вещей в Уэст-парк, на новую квартиру. На прощание люди дарили ей от всей души подарки, а она в знак благодарности приглашала их на чай. Плам и бабушка подарили ей чудесный письменный прибор, Грейс Баттерсби – вышитые ею платочки, Вера Марри – гобеленовый футляр для карандашей. Она же рассказала, что они получили короткую благодарственную записку от Дитера с адресом его дома под Дрезденом.

Глория принесла компактную пудру с пуховкой, от себя и девочек, новых жиличек хостела, ставшего теперь домом с меблированными комнатами, которые сдавались за небольшую плату.

Мадди собрала девушек на чай, чтобы показать новый твидовый костюм в лилово-вересковых тонах, сшитый известным в Скарпертоне портным. Бабушка принесла нить жемчуга, чтобы дополнить этим изящным украшением сиреневый вязаный джемпер.

– Глаз с жемчуга не спускай! – приказала она. – Это наследство твоей дочери! Фамильные драгоценности.

– Вовсе нет, – прошептала Плам. – Свадебный подарок. Старуха любит сочинять, что Белфилды – это традиции и фамильные ценности.

– Когда я откину копыта, получишь все мои драгоценности, и они будет передаваться из поколения в поколение.

Последнее время Плам и бабушка постоянно цеплялись друг к другу. А все из-за дяди Джеральда, который по какой-то причине так и не вернулся домой.

Мадди не нужно было никаких жемчугов. Все, что она хотела, – не уезжать отсюда в чужой дом в чужом городе. Хотя Лидс был всего в пятидесяти милях, ей казалось, что предстоит путешествие на другую планету.

Она каждую неделю писала Дитеру, но пока не получила ответа. Может, что-то случилось с Матильдой и он так и не поехал учиться в университет?

Теперь она думала, что те чудесные звездные ночи у водопада, ветер, свистевший над ними, трава, колющая их обнаженные тела, темнота, укрывшая их, словно одеялом, были всего лишь иллюзией, о чем можно было долго думать в темные ночи.

Она жила на верхнем этаже огромной виллы в эдвардианском стиле недалеко от Уэст-парк-роуд. С ней жили еще две студентки, только из университета, – мисс Ффрост старалась брать в жилички только порядочных девушек из хороших семей.

Плам уложила в чемодан ее любимое одеяло и безделушки, а также снимки летних пикников в рамочках, чтобы Мадди чувствовала себя как дома. Кроме того, она с собой увезла снимок Долли и Артура, портретное фото дуэта Беллейрс в вечерних костюмах, в квадратной серебряной рамке. Это все, что осталось у Мадди от родителей.

На стену она повесила акварель с видом Бруклина, нарисованную тетей Джулией, и рисунок Древа Победы, сделанный Грегом. Мадди до сих пор хранила его. Грег нарисовал его по памяти, когда был расквартирован в Германии, и прислал Глории. Та подарила рисунок Мадди и написала на обороте: «Друзья навеки».

Глядя на этот рисунок, Мадди вспоминала о всех проделках, о том, как Грег утешал ее после гибели родителей, а позже спас у школьных ворот от ехидины Кей.

Еще она вспоминала о том, как утешала Дитера под тем же деревом в ту ночь, когда они сидели на его ветвях, и он изливал свою мятущуюся душу. В ту ночь, когда они стали задушевными друзьями.

Глория проводила Мадди до Лидса: она решила навестить мать в выходной. Теперь они снова подружились, и Глория всегда была рада повидаться с Сидом, но очень расстраивалась из-за решения Мадди покинуть Сауэртуайт.

– Забудешь нас и заведешь в колледже новых подруг, – твердила она.

– Ну, уж нет! Друзья навеки, – напомнила Мадди. – Буду приезжать на уик-энды, когда смогу. Пойдем вместе в кино, взберемся на холмы. Будем встречаться, когда ты приедешь в Лидс. Пойдем в молочный бар!

– Обещаешь?

– Честное слово. Я же не в Тимбукту отправляюсь, а в Лидс! Кстати, ты ничего не получала от Грега?

– Не-а. По-моему, он нас забыл. Завел себе девчонку. Чарли привез из Германии какую-то Марту.

Мадди никогда не думала, что Грег может так же страстно влюбиться в кого-то, как она – в Дитера. Грег казался таким надежным, солидным и здравомыслящим и всегда был где-то вдалеке в своем мундире и с приглаженными волосами. Она не видела его с тех пор, как он отправился за границу. Где-то он сейчас?

– Вряд ли мы снова увидим его, – вздохнула Мадди.

Их переписка постепенно сошла на нет, наверное, потому, что жили они в разных мирах. Когда она в последний раз писала ему? В эту игру могут играть только двое, но на Рождество они все-таки должны послать Грегу открытку и посылку.

Первые годы жизни в Бруклине ей пришлось бы нелегко без Грега и его компании. Но тогда они были детьми. Теперь она начинала новую жизнь в шелковых чулках и модных туфлях, оставив фильдеперсовые чулки и ботинки на будние дни, когда она предпочитала надевать один из старых жеребковых жакетов Плам, хотя мысль о том, что шкура какой-то бедной лошадки, вроде Монти, прикрывает ее спину, наполняла Мадди ужасом. Но жакет был слишком хорош, чтобы просто отдать его кому-нибудь. Нужно бы продать его и купить что-то более скромное, тем более что он немного короток и совсем ей не идет.

Они сидели в вагоне, глядя на мутные воды реки Эйр. Зелень сменилась серостью, и впереди показались каменные здания фабрик, заводов и изрыгающие сажу дымовые трубы.

Мадди улыбнулась, вспомнив свое первое путешествие с Глорией. Первую поездку в неведомое.