Эшли Дьюал - Адам и Элисон. Проклятие Уилсонов Страница 45

— Тшш, я…, я уверен, что это не так, — неуверенно прошелестел парень, и упал рядом с сестрой на колени.

— Мы никогда не будем счастливы! — выкрикнула девушка, и судорожно выдохнула. — Никогда!

Уилсон нервно потер переносицу, и аккуратно положил руку на хрупкое плечо сестры. Больше в тот день никто ничего не говорил…, никто и ничего…

Глава 12

На грани

***

На кладбище было удивительно тихо. Люди стояли молча, иногда протирая лицо руками. У этого человека почти не было друзей, никого не было. Лишь маленькая горстка пришедших знала, как его зовут, и чем он на самом деле занимался. Конечно, кому вообще это нужно, если веселого рыжего паренька больше нет, и никогда не будет? Разве мы способны на что–то благородное? На сострадание или на жалость? Казалось, люди вокруг похожи на камни, а их лица на примитивные маски. Холод скорей исходил от гостей, чем от мороза, и это было просто ужасно: понимать, что Элиот никому никогда не был нужен. Он спас столько жизней, а на его похороны пришло девять человек. Сразу возникает вопрос: нужно ли это? Зачем пытаться кого–то защитить, если этот кто–то даже не почувствует утраты, когда тебя не станет?! Становилось темней, лица незнакомцев постепенно выражали усталость, и единственной кто плакал без остановки, была лишь одна Элисон. Изредка она замолкала, а потом опять, опираясь на брата, разрывалась плачем, не веря в происходящее. Ведь Элиот умер, спасая её…

Небо было серым, слегка покрапывал дождь. Ветер завывал, сталкиваясь с могильными надгробиями. Здесь не хотелось находиться. Хотелось убежать, умереть, провалиться, воскреснуть, но больше не смотреть на эту табличку, не принимать истину. Но это было бы слишком просто. Проклятие — это не слово, которым вдруг захотелось оскорбить человека. Это участь, которую теперь этот человек обязан нести. И не важно приносит тебе оно счастье или горе, ты уже не можешь решать. Всё предопределено, и остается лишь смириться со своей ничтожностью. Словно поставили клеймо, или рассказала будущее. Заранее знаешь, что случится, чего ждать…, до примитивного скучно, и одновременно невыносимо страшно. А что может сделать человек в борьбе против судьбы?! Всего лишь одно слово приходит на ум: ни–че–го…

Когда люди стали расходиться, Адам вновь приобнял сестру, и нежно погладил рукой её хрупкое плечо.

— Ты не виновата.

— Я не хочу об этом разговаривать, — тихо отрезала девушка, и аккуратно отстранилась от брата.

— Эл, — протянул он. — Ты должна понять, что…

— Он умер, закрывая меня своим телом! — ненавистно к самой себе перебила девушка, и сильно сожмурила глаза. — Я уверена, что здесь лишь моя вина, Адам. Ведь я поверила Дженсену, я позволила ему быть в нашем доме, стать близким человеком. Но, как видишь, зря.

— Блэк сделал своё дело! В чем же твоя вина?! Или за то, что человек влюбляется, уже сажают на электрический стул?

— Я не люблю его! — прошипела Элисон и, как ошпаренная, отпрыгнула от брата. — И никогда не любила.

— Послушай…

— Нет, ты меня послушай. Джули ничего не знает, но, тем не менее, она уже замешена в нашей «замечательной» истории. Так как ты не собираешься расставаться с ней, тебе нужно признаться.

— Признаться в чем? — поразился парень. — Ты предлагаешь мне сказать ей правду?

— Да.

— Элисон, я не хочу сейчас тебя обижать, но это глупо.

— Этим ты дашь ей право выбирать! — уверенно запротестовала девушка. — Она должна знать с кем ходит за руку, кого целует, кому доверяет. Иначе, потом, всё будет гораздо хуже.

— Но ведь я не Дженсен. Я не желаю ей зла.

— Зато есть другие. И они всегда будут причинять боль нам, находя и пытая наших близких, — Эл тяжело выдохнула, и сморгнула оставшиеся слезы с напухших глаз. — Просто признайся.

— Я не могу…

— Но и я тоже, — прошептала девушка. — Не моё сердце пострадает, случись что–нибудь.

— Ты намекаешь на то, что тебе наплевать на Джули?!

— Я намекаю на то, что у меня уже нет сердца. — Эл неуклюже откинула волосы назад и горько улыбнулась. — Его сначала покорили, потом вытащили и растоптали…

— Элли, мне, правда, жаль.

— Поговори с ней, — не обращая внимания на слова Адама, медленно прошептала девушка и отошла от брата. — Я уверена, что тебе её жизнь и чувства не безразличны.

Парень недоуменно выдохнул, и посмотрел на Джулз. Она стояла в черном пальто, с двумя красными розами, и ждала, когда гости разойдутся. На бледном лице ещё были видны слезы, небесные глаза слегка покраснели…

Странно. Она едва знала Элиота, но, тем не менее, пришла, и в её взгляде нет и капли лицемерия. Лишь искренность и ангельская доброта не свойственная обычным людям. Раньше Джули Саммерс казалась самовлюбленной эгоисткой, получающей от жизни всё, что только захочет, но сейчас…, неужели эта несчастная девушка вообще когда–то улыбалась?

— Адам? — неожиданно протянула она, и он, словно отойдя от транса, повернулся к Джулз.

— Ты что–то хотела? — аккуратно поинтересовался Уилсон, и медленно приобнял её за талию.

— Как Элисон?

— Так себе…

— А ты?

— Я думаю, ты задаешь не те вопросы, — прошептал парень. — Как твоё самочувствие?

— Ох, ты об этом? — Джулия растеряно оглянулась, и пара двинулась по кладбищу к машинам. — Я ничего не понимаю, ничего не помню. Это ужасно. Лишь отрывки крутятся в моей голове, и я…, я хотела бы спросить у тебя, что вообще произошло, но…

— Но?

— Я боюсь…

— Боишься? — удивился Адам, и ошеломленно остановился. — Почему?

— Я же вижу, как плохо Элли, вижу, как тяжело тебе. Этого достаточно, чтобы понять, насколько всё отвратительно.

Парень неуверенно потер переносицу, и глубоко выдохнул.

— Ты права. Всё очень сложно.

— И знаешь, — Джулз подняла глаза к небу, и смахнула с лица капли от дождя. — Скажи мне, когда будешь готов. Я не хочу, чтобы между нами были тайны, но так же не думаю, что будет лучше, если все секреты всплывут наружу, — неожиданно девушка усмехнулась. — Я понимаю, это звучит странно, ведь я должна кричать, и биться в судорогах, требовать объяснений, но я…, я не буду.

— И не надо, — нерешительно прохрипел Адам.

— Так что, я останусь в ожидании, хотя…, в кое–чем я уверена.

Парень заинтересованно вскинул брови, и невольно взял руки девушки в свои.

— Когда ты раскроешь свой секрет, всё будет по–другому. Измениться не только моё отношение ко всему окружающему, к этой ситуации, но ещё и отношение к тебе.

— Я надеюсь, оно улучшиться, — прошептал Уилсон, и с отчаянием выдохнул.

— Я тоже на это надеюсь…

***

Элисон шла очень медленно, не разбирая картинки вокруг себя. Ноги сами несли её домой, по глубоким лужам и грязным дорогам. Элиот умер, но люди живут, дождь идет, ветер шумит: ничего не изменилось. Вот только сейчас единственное, чем могла заниматься девушка — это плакать. Невольно, нехотя, не специально, просто чувствовать, как по лицу стекают слезы, задыхаться, не в состоянии глотать кислород…

Она ведь так давно не плакала по–настоящему. Даже их ссора с Адамом…, нет, это другое. Настоящий плач, это ведь не то, сколько слез выльется из твоих неживых глаз. Это то, сколько выводов ты сделаешь, и сделаешь ли ты их вообще. Сейчас было ясно лишь одно: Элисон предали, убили её друга, бросили и оставили на съедение собственным мыслям. Отвратительно? О, нет. Это просто ужасно.

Весь путь до дома за девушкой, словно кто–то следил. Она чувствовала на своей спине чей–то взгляд, хотела обернуться, но не находила сил. Ведь какая разница? В любом случае, всё кончено…

Дверь распахнулась, на пороге показалась мама. Она была так обеспокоена. Изящные руки слегка дрожали, лицо казалось измученным. Не долго думая, она заключила дочь в объятия, спрятав от дождя.

— Милая, — прошептала она, ощутив, как трясется тело девушки. — Прошу, тихо, не плачь!

— Его больше нет, — еле сдерживаясь от того, чтобы не упасть, прохрипела Элли. — И никогда больше не будет! Я виновата, ты даже не представляешь насколько сильно! Мам! Я его убила, именно я!

— Моя девочка, причем же здесь ты? — растеряно прошелестела Сара. — Успокойся…

— Но я не хочу успокаиваться! Я его не послушала, я его предала, и теперь…, т-теперь его нет…

— Смерть — это явление обычное. Я понимаю, что Элиот был хорошим парнем, но…

— Нет, — неожиданно серьёзно отрезала Элисон и отстранилась от мамы. — Ты ничего не понимаешь. Абсолютно ничего.

— Так объясни мне! Скажи, что происходит! — Сара схватилась рукой за лицо, и крепко зажмурила глаза. — Я тебя не вижу, совсем не вижу! Ты, словно больше не находишься дома, и мы…, мы с тобой отдаляемся друг от друга!