Александр Громов - Сборник " " Страница 46

Наверно, ему только показалось так. Какое понятие о поединке мог иметь абориген этого сонного, счастливого, утонченно-примитивного мира? Чужая звезда ушла за горизонт. Вождь очнулся, деловито оглядел спящий лагерь, и тогда Умнейший подумал, что, может быть, был не так уж не прав.

– Мы ее убьем когда-нибудь. – Леон ткнул пальцем вверх. Голос его звучал хрипло.

– Да, конечно. – Умнейший позволил себе улыбнуться, зная, что в темноте его улыбка останется незамеченной. – Обязательно убьем. Если дела так пойдут и дальше, то, пожалуй, лет через пятьсот можно будет попытаться.

Леон столь долго молчал, что Умнейший понял неуместность своей шутки. Он уже был готов забормотать слова оправдания, когда Леон тяжело проронил:

– Я должен ее убить. Я сам.

Он еще немного помолчал.

– Сначала Железных Зверей, потом – ее.

Глава 4

Поднимая волну, не жди, что изменишь уровень океана.

Низкий глухой рык, донесшийся из чащобы, заставил вздрогнуть, и где-то там размеренно и даже на слух как-то лениво простучал «льюис», выпустил одну длинную очередь и замолчал. Зато ожил лес – треском ломаемых ветвей, ревом разбуженного зверя, криками охотников, выдирающихся из цепких объятий кустарника, – на просеку высыпали люди и тотчас же скрылись в зарослях на противоположной стороне, а вслед за ними – напролом! – с неотвратимой мощью стенобитного тарана на размахе, круша в щепу деревья, выскочил громадный подраненный дракон.

Несколько мгновений он стоял на просеке, возвышаясь, точно утес, тер окровавленную морду короткими передними лапами и ревел так, что закладывало в ушах и с ветвей сыпались слизнивцы. Один глаз дракона вытек, другой смотрел точно на Леона: не он ли – обидчик, чьи укусы на расстоянии столь разящи и болезненны?

Обе деревянные пушки ударили без команды. Картечь осыпала голову зверя, в то время как литое чугунное ядро, прожужжав, ударило в мягкое брюхо. Брызгами полетела чешуя. Дракон всхрапнул, покачнулся и взревел сильнее прежнего. Снова заработал «льюис», и дракон перестал реветь. Не упал – лег на просеку, вытянувшись во всю свою длину, поскуливая и вздрагивая, словно был не в силах смириться с тем, что его взяли так просто, без шептуна. Пришлось потратить еще одно ядро, чтобы быстрее умирал, и тогда дракон умер.

– Здоровенный какой, – сказал охотник с «льюисом» на плече. – Как только я от него ноги унес – не пойму.

– А ведь самка, да еще стельная, – заметил другой. – Зря мы ее так…

Никто ему не ответил. На Леона избегали смотреть.

– Слушать меня! – резко махнул рукой Леон. – Это мясо. Никакая не самка, а мясо на целый день, понятно? Свежуйте, режьте на части, а носильщиков я пришлю. С сегодняшнего дня ваша обязанность – только охота. Оружия вам подкинем. Рабочие должны быть сыты; не будет добычи – спрошу с вас. Понятно?

– Поня… – не договорив, охотник захрипел. Выгнулся, падая, держась обеими руками за тонкую оперенную стрелку, торчащую у него из горла.

– Эт-то что такое… – начал Леон, свирепея от того, что опять что-то пошло не по смазке, но еще не осознавая, что произошло не так и почему, – и не успел продолжить. Негромкий короткий свист – и охотники попадали без команды. Один из них шипел и дергался, послужив мишенью для второй стрелки.

– Не лежать! Трое вправо, трое влево… Пулемет!

Леон сам повел огонь из «льюиса», обрабатывая каждое подозрительное шевеление в зеленой чаще, расстрелял два диска, – а когда охотники, рассыпавшись цепью, прочесали участок леса, вынужден был признать, что лупил впустую: не нашли ни убитых, ни живых. Словно лес выдохнул стрелки сам, мстя за убитую не по правилам драконью самку. Мало того: Леон обнаружил в своем набедреннике еще одну застрявшую стрелку, а кто в него стрелял, откуда и когда – сказать не мог. Осторожно попробовав острие стрелки на язык, Леон сплюнул: яд!

Шумел лес и отныне казался чужим. Неизвестных стрелков в чащобе не подобьешь – уползут без ущерба, и нет их. Нашли лишь брошенное кем-то охотничье копье и следы бегства – хозяин копья ушмыгнул в такой бурелом, где на первый взгляд пролез бы только человек, начисто лишенный костей.

– А наконечник-то зазубренный, – проронил один из охотников.

Леон и сам это видел. Скверное копье. Будто бы сделанное человеческими руками, да не то, не такое. Рана от него – ни одному знахарю не зашить… Для чего человеку зазубренные копья? Разве мало убить животное по-простому?

Или не животное.

Второй стрелок уже не дышал. Возвращение в лагерь никак нельзя было назвать веселым.

– А ты заметил интересную вещь? – спросил Умнейший, выслушав подробности нападения. – В лагерях беженцев нет ни одной Хранительницы, можешь спросить у Полидевка. И по деревням их почти не осталось.

– Нам же лучше, – буркнул Леон.

– Ты так считаешь? А я думаю, что мы допустили серьезную ошибку. Слишком долго они исподволь правили Простором, чтобы безропотно сойти на нет. Нисколько не удивлюсь, если нападение организовано при их участии. Кстати, не слишком далеко от нашей зоны, главным образом на юге, существуют обширные области, из которых под нашу защиту не перешел пока ни один человек. С чего бы?

Леон пожал плечами.

– Какой им смысл мешать нам? Это же конец.

– Ты представить себе не можешь, на что способны женщины, потерявшие власть и влияние, да и я не могу, хотя пытался… – Умнейший покусал губы. – Надеюсь, ты сделал надлежащие выводы из сегодняшней неприятности.

– Само собой… Учитель. Раздать людям оружие, прочесать лес…

– Нет. Всего лишь не совать свою голову туда, где намного уместнее голова менее ценная. Ты меня понял?

О Филисе вспоминалось все реже, как о чем-то дальнем и не главном. Зато неожиданно напомнила о себе Хлоя. Некто Ликид, начальствующий над восточным сектором обороны, передал по цепочке шептунов сообщение лично для Леона: жена вождя, кляня мужа последними словами, которые он, Ликид, приводить в донесении не смеет, неожиданно покинула лагерь, сопровождаемая обоими пасынками. Охрана лагеря не решилась ей помешать.

Драконий хвост! Хлои тут не хватало!

Одно было хорошо: окончательно вернулся Аконтий, оставивший сталеплавильный завод в горах на своего помощника, и немедленно впрягся в неподъемный воз производственных проблем. Больше того – привел с собой нескольких незнакомых ремесленников, объявив их преподавателями организуемой им технической школы. Когда объявим набор? Сегодня, если ты не против, а надо бы вчера, верно я говорю?

Донесения о несговорчивости лесной дичи и грозящем голоде поступали одно тревожнее другого. По приказу Леона всякая вылазка в лес теперь прикрывалась отрядом стрелков с несколькими пулеметами. Три дня в лесу было тихо. На четвертый день одна из охотничьих команд подверглась обстрелу как раз в тот момент, когда удачно поднятого дракона, уже раненного и ревущего на весь лес, оставалось только добить.

Отравленными стрелами было убито пятеро охотников, да еще оставленный без внимания дракон натворил дел, а когда опомнившаяся команда отбила нападение пулеметным огнем, в кустах нашли тело лишь одного из нападавших. Был он ничуть не отличим по виду от обыкновенного деревенского охотника, разве что имел на шее амулет, изображавший дисковидный зауряд-очиститель, и запекшимися губами шептал перед смертью несуразицу:

– Железный Зверь, в руки твои… Непобедимый, исторгни душу мою на Нимб…

Толки об этом случае мгновенно распространились по всему лагерю.

– Знал я, что человек по природе своей туп и ленив, – бушевал Умнейший, – но не знал, что настолько! Только этого нам недоставало! Это надо же додуматься – зверопоклонники! Культ Зверя!

На другой день та же охотничья команда вернулась из леса в половинном составе и без всякой добычи. Подавленные охотники смотрели в землю и не желали отвечать на вопросы до тех пор, пока Леон не наорал на них, а Полидевк не пригрозил сгоряча расстрелом на месте.

Стреляли друг в друга. Стреляли самозабвенно из чего попало – от пулеметов до духовых трубок, и каждому мнилось, что перед ним – дракон.

– Работа чужого шептуна, – заключил Парис. – Еще удивительно, что кто-то вообще вернулся. Надо полагать, шептуны у них не блеск…

Отныне ни одна охотничья команда не отправлялась в лес без сопровождения двоих-троих лично отобранных Парисом шептунов. Нескольких стрелков, отказавшихся идти в лес, разжаловали в подмастерья, набрав взамен новых. Еды, однако, больше не становилось.

– Лентяев бы не кормить, – вслух помечтал Парис на ближайшем штабном совещании. – Пусть бы кто работал как следует, тот бы и ел, а лодырей и много о себе понимающих – гнать в три шеи.

– Дело! – восхитился Полидевк. – А ты голова! Полны поляны бездельников да обжирал, а будет еще больше. Пора за них браться. Установим твердую норму выработки, не выполнил – топай в лес, ищи грибы. Правильно? Завтра и начнем.