Фэнни Флэгг - На бензоколонке только девушки Страница 47

Она перебрала в голове Орловы наставления. Ладно, терять нечего… а приобретать есть что. Она тебе обрадуется, а если нет, ты хотя бы попробовала.

Она зажмурилась и набрала. 805-555-0726. О боже. Она слушала гудки, во рту вдруг пересохло. Смочь бы хоть слово сказать. Повесить трубку?

– Алло.

– Алло… это миссис Фрици Бевинз?

– Да.

– Из Пуласки, Висконсин?

– Да.

– А… вы меня не знаете, но я недавно получила некоторые документы. Из Техаса. И, ну… кажется, я ваша дочь.

На том конце провода повисло долгое молчание, но затем женщина потеплевшим голосом ответила:

– Привет, подруга. Я давно ждала этого звонка.

Несколько минут спустя, положив трубку, Сьюки крикнула:

– Эрл!

Он подскочил и вбежал в комнату, и Сьюки доложила:

– Мы поговорили.

– Да ладно.

– Правда!

– И как она?

– Очень милая. Пригласила повидаться.

– Ух ты!

– Представляешь? Сказала, что будет очень рада встрече.

– Видишь? Ну, гордишься ведь собой?

– Да.

– Поедешь?

– Ну, может…

Через несколько дней Сьюки пришла к дому Ленор и постучала; Ленор открыла на малюсенькую щелочку.

– Мама, это я. Хотела предупредить, что ненадолго уеду. Если нужно что-то сделать до моего отъезда, скажи.

– Ну заходи, не стой на крыльце. Портишь мне климат.

– Хорошо, но ненадолго.

– Давай. Так что это значит – уедешь? Куда?

– В спа.

– В спа? Зачем?

– Эрлу кажется, что я набрала пару фунтов, и мне надо отдохнуть… после свадеб.

– Где?

– Ну, на бедрах.

– Да нет, где спа?

– В Калифорнии.

– В Калифорнии? А чем плох спа на нашей улице?

– Ничем. Мне нужна перемена обстановки.

– Мне ты не кажешься толстой.

– Мама, умоляю!

– Ладно, ладно. Но, надеюсь, эта поездка не есть очередные бредовые идеи Марвэлин.

– Нет, мама, она к этому никакого отношения не имеет.

– Вот и славно. Эта девица тебе не ровня, ни социально, ни как иначе. Помни о своей репутации. Когда вернешься?

– Пока не знаю, но звони Эрлу, если тебе что-то потребуется.

Ленор глядела Сьюки вслед, пока та направлялась к выходу, и крикнула напоследок:

– Сьюки!

– Да?

– Оденься в тон чемодану.

Ленор ничего никому не говорила, но сама все еще беспокоилась за дочь. Она что-то сама не своя последнее время.

Знакомство с мамой

Солвэнг, Калифорния

Машина забрала Сьюки в аэропорту Санта-Барбары, и сорок пять минут они ехали по трассе 101 – до маленького датского городка Солвэнг. Да, точно – кругом ветряные мельницы. В Европе Сьюки не бывала, но ей показалось, что здесь – как там. У водителя был адрес, он пересек город, выехал на Ализаль-роуд, миновал квартала три. После знака «РАНЧО АЛИЗАЛЬ» водитель свернул, и Сьюки вдруг попросила:

– Стойте! Пожалуйста, можно я просто посижу минутку?

– Да, мэм, – сказал он и остановился на обочине.

Она вынула флакон с нюхательными солями, сделала пару вдохов и подождала. Какой-то миг ей хотелось повернуть, уехать домой. Но она собралась с духом и сказала:

– Все, я готова.

Фрици говорила, что живет в трейлерном парке, но парк тот был особенный – красивый, с аккуратной площадкой для гольфа посередине. Они нашли ее улицу, подкатили к голубому трейлеру, и водитель объявил:

– Приехали.

Сьюки выбралась наружу и поднялась по трем ступеням, обитым зеленым войлоком, к двери; сердце у нее колотилось, но не успела она постучать, как женщина постарше ее – крашеные светлые волосы в кудрях, полосатое хлопковое платье без рукавов, белые пластмассовые серьги – открыла ей. И даже после всех мысленных репетиций Сьюки смогла выдавить из себя только жалкое:

– Вы – миссис Бевинз?

– Верняк, – ответила женщина с резким средне-западным выговором. – А вы, должно быть, Сара Джейн. Заходите. Я как-то волновалась, что вы потеряетесь, ан нет.

– Да, ну, меня привезли.

– А, умно. Проходите в гостиную, садитесь. Устали ведь с такой дороги.

Сьюки вошла и присела на диван в коричневую клетку, примостила сумочку рядом.

Женщина устроилась напротив и сказала:

– Ну… вот вы и приехали.

– Да. – После неловкого молчания Сьюки проговорила: – Кхм… милейшее у вас тут место.

– Спасибо. Не бог весть что, но зато свое. Вам в удобства не надо?

– Простите?

– В туалет.

– Ой, нет, все в порядке. Спасибо. – Сьюки не могла от нее глаз отвести. Дама была старше, но все еще узнаваема по старым фотографиям. Разглядывая ее, Сьюки увидела явное сходство с собой. – Вот и встретились… столько лет прошло, – сказала она.

– Ага, встретились.

– Да.

– Вы впервые в Калифорнии?

– Да.

– Хотите кофе или выпить? У меня есть пиво, вино и всякое покрепче, кажется.

– Нет, спасибо, водички бы, если можно.

– О, конечно. Но не из бутылки. Ничего?

– Вполне. – Сьюки огляделась и заметила множество фотографий, укрывавших в гостиной и в коридоре почти всю стену из поддельного бурого дерева. – Совершенно очаровательное место, миссис Бевинз. А какая красивая дорога из Санта-Барбары. Горы, деревья.

– Зови меня Фрици, милая, как все. Ага, я-то из Висконсина, но черт бы драл, повидав Калифорнию, больше нигде жить не могла. – Она подала Сьюки стакан воды.

Сьюки взяла, но руки у нее тряслись так, что вода расплескалась на ковер.

– Простите, пожалуйста. Похоже, нервничаю немного.

– Не беда, детка. Мы обе нервничаем. Не забудь – я когда тебя последний раз видела, у тебя ни волос, ни зубов не было, да и весила ты восемь фунтов, а сейчас глянь-ка. Взрослая женщина, четверо детей. Да еще и хорошенькая.

– Правда? Ой, спасибо.

– На меня-то сейчас, понятно, и смотреть нечего, но хочешь верь, хочешь нет, когда-то я была вроде как красоткой.

– Конечно. Бесспорно. Видела ваши фотографии. Прекрасно выглядели – да и до сих пор. Волосы теперь другие, но я бы вас все равно узнала.

– Да? Ну, видимо, ничего смотрюсь, даже старой кошелкой. А где ты видела мои фотографии?

– В газетных вырезках. Я все о вас прочла и потрясена вашими подвигами в войну. Такая смелая.

– Ну, милая, была такая работа, надо ее делать, вот я и делала. А ты? Жизнь удалась?

– О да, как я и говорила, у меня чудесный муж и четверо чудесных детей, и, ну, у вас четверо чудесных внуков.

– А люди, которые тебя удочерили, хорошо с тобой обращались?

– Да-да, совершенно чудесно. Не на что жаловаться.

– Они еще живы?

– Только мать – то есть дама, которая меня удочерила. Отец умер в 1984-м.

– Сочувствую. А мать знает, что ты здесь?

– Нет. Она не в курсе, что я знаю об удочерении.

– А.

– Не видела причин огорчать ее. Она не… ну, в общем… нет, не говорила. Надеюсь, это же ничего, что я приехала? Понимаю, эта встреча может быть для вас трудной, но мне правда надо было вас повидать лично, ну, как-то принять… ну, вы понимаете, как это неожиданно – вдруг узнать все это, после стольких лет.

– А то. И у тебя небось куча вопросов ко мне. Валяй, спрашивай.

– Да, точно. У меня тут где-то был список. – Сьюки покопалась в сумочке. – Вот он. Думаю, надо мне знать о возможных семейных проблемах со здоровьем. Если вдруг есть что-то наследственное, о чем нам стоит беспокоиться, – сердечные болезни, диабет, умственные отклонения. Вроде такого.

– Нет, все, в основном, умерли от старости. Все были двужильные. – Она хохотнула. – А некоторые – с перебором. Мамуля с Гертруд порядком растолстели с годами.

– О, тогда все понятно про Ди Ди, мою старшую. Она всегда была склонна к полноте. Так, хм-м… старческое слабоумие? Альцгеймер?

– Нет, и мамуля, и папуля востры были, как гвозди, до самой смерти. Ну и вообще, к сведению: мы, поляки, вполне здоровые.

– Ну, это и правда приятно знать. – Ясное дело, вопрос об отце повис в воздухе. Фрици, похоже, не рвалась поделиться сведениями, а Сьюки думала, что это, наверное, грубо – спрашивать такое в лоб. – Я столько всего хотела разузнать.

– Да?

– Думала вот, вспоминали вы обо мне или нет?

Фрици кивнула:

– Разумеется, детка. Все время. Всегда пыталась представить, как у тебя все сложилось. Как ты выглядишь, чем занимаешься. Такое вот.

– Понятно… а никогда не пытались меня найти?

– Нет, никогда. Считала, что лучше не надо. По правде сказать, после войны у меня выдалось тяжкое время. Пила много, всякое было.

– Ой.

– А ты фотографии детей привезла?

– Да-да.

Фрици проглядела все снимки и сказала:

– Отличные дети. А муж – вылитый хороший парень.