Olga Koreneva - У ночи длинная тень. Экстремальный роман Страница 47

В коридоре было полутемно, на вешалке теснились шубы. Виктор схватил трубку, набрал номер. Инги дома не было... Идти к ребятам не хотелось, ведь все видели, что он ее ждал, то и дело к телефону бегал. Ему и сейчас не верилось, что Инга не придет, может, просто опоздала?.. Даже сейчас он втайне надеялся, что вот позвонят в дверь, и на пороге возникнет Инга в своем модном пальто, с лакированной сумочкой через плечо... Но как она могла его подвести?! Нет, конечно, ему плевать на эту девчонку, но ведь она знала, что приглашена! Ведь он на нее рассчитывал...

До сих пор она ничего такого с ним себе не позволяла, правда, когда она впервые заявилась к ним в класс, выглядела очень уж недоступно. Было это полгода назад, Инга перевелась к ним, потому что семья переехала в этот район.

Как-то на перемене в класс вошла незнакомая девчонка. Опросила:

- Это девятый "б"?

- Да, а что? - тут же обернулась Лилька.

Но девчонка молча села на свободную парту и рядом портфель поставила. Сидит себе и невозмутимо читает книжку. На все вопросы односложно отвечает. Потом – звонок, приходит Елена Николаевна, исторична. Новенькая встает, захлопывает книжку и деловым шагом направляется к столу, Что-то сообщила учительнице, вернулась на место. По классу пробежал шепот: "Кто такая?" Какая-то отреченность и спокойная уверенность почувствовались сразу же в ней, Виктор не мог это оформить в мысли, слова, но заметил лишь, что отличается она от других девчонок, что у нее особая, легкая походка (при ходьбе чуть прогибалась в талии), ему понравилось ее розовое, своенравное лицо и лохматые подкрашенные ресницы, неожиданно торчащие из-под светлой кипени волос. Весь урок ребята посматривали на Ингу Василькову, делились впечатлениями.

- Секретарша, - шепнул вдруг длинный Валера. - Это... это моя личная секретарша.

Он глупо захихикал. А Снегов Алик откровенно уставился на нее своими синими телячьими глазами. Кто-то запустил в нее скомканной бумажкой - Инга даже не обернулась.

Она нравилась ребятам, каждый старался быть поближе к ней. Когда Инга вдруг стала дружить с Виктором, это было для многих ударом. Но она была такая, со странностями.

Его отношения с Васильковой стали предметом разговоров, престиж - так ему казалось - сразу возрос. Дело в том, что Виктор ничем особенно не блистал - не остроумием или каким-нибудь увлечением необычным, не философским складом ума, как толстяк Саша Карасев, авторитет в их классе, ни актерскими данными, как некоторые двоечники - те всегда дурака валяют и выкидывают у доски разные смешные коленца. Ну не было у Виктора такой комедийной жилки. Да и внешность у него была весьма заурядная, на роль героя-любовника не годился. Он был обычен, как урок, как портфель... И все же попытал счастья - пригласил Ингу в кино. И вдруг - удача! В кино пойти согласилась. А на другой день на химии села с ним за один стол. Ребята буквально умирали от зависти, а Виктор сиял.

Скучноватые будни вспыхнули праздничными огоньками, как новогодняя елка, даже усталые пришибленные лица родителей, поздно вернувшихся с очередного производственного совещания или профсоюзного собрания, казались другими, будто смотришь кинофильм, а в дурацких телефильмах про военные подвиги и ударников труда видится другой, необычный и романтический смысл...

И сам он стал не тот. С ролью победителя освоился. Походка уверенная, в голосе - требовательные, даже резкие нотки... Приятно, и страшно потерять вдруг все это. Поэтому с Ингой держался по-разному: почтительно и робко, когда вокруг никого, и развязно, даже - повелительно при других.

- Дай учебник! - Свой он уже не брал из дому, - Эй, Инга! Подкинь мне свою ручку, паста кончилась.

Инга молча исполняла его требования. "Влюблена!", радостно думал он. Дух захватывало, в сердце вспыхивала иллюминация. Захотелось удивить ее. Учиться на гитаре? Оказалось, у Инги есть самоучитель, сама предложила принести...

- Я очень, очень благодарен тебе, - сказал Виктор. - Ты столько для меня сделала... Пожалуйста, не забудь завтра захватить самоучитель.

А на другой день, войдя в класс перед самым звонком, когда все уже сидели на местах, он прямо с порога провозгласил:

- Василькова! Принесла, что обещала?!

Голос был капризный, барственный. И весь класс глянул на Ингу. Ее щеки чуть порозовели. Она склонилась над портфелем, молча передала книгу. Тогда впервые почувствовал Виктор в ней едва уловимый холодок. Но куда приятнее было не замечать ничего такого. И в разговоре с ребятами бросить этак небрежно: «Вот вчера мы с Васильковой…» Или: «Идем мы с Васильковой, я ей говорю…» Или крикнуть ни с того ни с сего: «Василькова! Поди сюда, скажу что-то!..»

Раньше он ребят на свои дни рожденья не приглашал, но теперь захотелось обязательно устроить вечеринку. И первую он пригласил, конечно, Ингу.

- Нет, ты приходи обязательно, ладно? Без тебя для меня не праздник. Я буду очень ждать, очень!.. Придешь, а?..

У него был несчастный вид. Инга, видимо, колебалась.

- Видишь ли, - она опустила свои лохматые ресницы. – Вряд ли смогу. Лучше уж ты меня не жди…

- Ну, я очень прошу! – занял он. – Все-таки, день рождения! Приходи, пожалуйста! А? Без тебя не сяду за стол.

Она как-то странно взглянула, то ли с жалостью, то ли с затаенной какой-то мыслью.

- В общем, не обещаю. На всякий случай ты меня не жди. Честно говорю.

И все-таки он не удержался: в раздевалке, когда все столпились у вешалок, требовательно заявил:

- Василькова! Итак, завтра – ко мне на день рожденья, слышишь? В восемь ноль-ноль, без опозданий. Чао!

Уверен был: прибежит. Ведь она в него влюблена. Да и самому ему Инга так нравилась! Еще бы, ведь не даром она нравилась почти каждому,

... И вот он ждет весь вечер, а Инги все нет. Черт, как она его подвела! Он ведь на нее рассчитывал!..

Виктор снова набрал Ингин номер. Частые гудки. Сжимая трубку, прислонился к стене. Вечер не удался, это ясно. И зачем только он ввязался в эту канитель!.. Вспомнилось, каких трудов стоила ему вечеринка. Хлопоты о костюме, об этих вот самых обойных гвоздях, например. За ними на другой конец города ездил. Да что там гвозди! Из-за этого дня рождения с матерью даже поругался.

"Придут, натопчут, разобьют что-нибудь", возражала мать. "Да еще на закуску траться..." "Да ты что, ма, не дикари же! Да я прослежу, а потом уберу все и помою", убеждал он. Но мать была решительно против... Пришлось пойти на хитрость. Он договорился с тетей Симой, что в тот самый день она пригласит родителей в гости. Тетка у него - что надо, всегда выручит. И как раз они с дядей Шурой сделали ремонт, навели порядок, а мама еще не видела, как у них там получилось: новый линоль, новые обои, еще что-то там новое...,И когда тетя Сима позвонила, и они с матерью долго говорили о разных пустяках, о юбках каких-то в ГУМе, о кофточке-"лапше", о селедке («селедка - чудо, чудо, берите только баночную!») - Виктор чуть не задохнулся. Вдруг забыла тетя Сима об их уговоре?! Он совсем измучился, он уже ничего хорошего не задал. И вдруг мама сказала:

- Ладно, Симочка, придем поглядеть на вашу квартиру. В субботу? Ну что же, придем...

У Виктора даже холодный пот выступил. Неужели - удача? Но вот мама положила трубку и сказала:

-Ну, ладно. Можешь приглашать гостей. Салат я приготовлю, вино купишь сам. Там и еще чего-нибудь придумаем...

И Виктор стал бурно готовиться к этому дню, дню своего торжества. Костюм, магнитофон с битловыми записями, гитара. Но самое главное - Инга! Она придет, красивая, как всегда, и ребята, как всегда, будут прикалываться, а она, конечно, - ломаться... А он будет запросто с ней: "Василькова, передай са¬лат, достань бутылку. Да не здесь, а там, в нижнем ящике! Дай-ка сюда гитару!"

Но все сорвалось. Она не пришла. Ух, и подвела же! Ведь он на нее рассчитывал...

Еще раз набрал он ее номер: Инга ушла к подруге. Слезы выступили на глазах, и все предметы вокруг исказились, как в испорченном телевизоре.

Распахнув дверь, вошел в комнату...

Ну и что же? Вот вошел он, именинник, и никто на него даже не посмотрел.

Взял гитару, с силой рванул по струнам. Обернулись, и на него глянули равнодушные, непонимающие лица. Кто-то храпел на диване, в углу трое играли в расшибалку, а за спиной тихо переговаривались:

- Слушай, давай мотанем отсюда.

- Погоди, неудобно же...

- Да чего тут делать, с тоски подохнешь...

Звонок в дверь. Виктор встрепенулся: "Инга?" Но нет. Пришел Коляна Вострышев. Как и обещал. Такой длинный, что даже сам покосился на люстру: не задеть бы! Затылок - ежиком, как у допризывника, и одет почему-то слишком уж простецки для такого дня: этакая рубашоночка цвета хаки, под Че Гевару, не понять чего. То ли гимнастерка какая, то ли китайская роба. Во всяком случае он, Виктор бы такую униформу не напя¬лил бы на себя! Да еще тубус какой-то, какую-то свою штуковину подмышкой зажал.

- Эй, Коляна, привет! - радостно заорал из своего угла Алик. - Чего ты там притаранил? Вали сюда!