Люси Кларк - Навстречу мечте Страница 48

Когда Лана сказала Эме, что вместе с членами команды хочет поговорить с ней о Жозефе, та кинула на нее оценивающий взгляд и спросила:

– Хороших новостей не ждать?

– Нет. Боюсь, что нет.

Лана смотрит на собравшихся у берега – в центре будто оставили место для Аарона. Денни молчит и, опустив руки вниз, смотрит только на воду. Шелл – она, как и Лана, только сегодня узнала правду о смерти Жозефа – расположилась чуть поодаль, неприязненно поглядывая на Генриха. Даже после всего случившегося Генрих настаивал на том, чтобы ничего не говорить Эме Мелина.

– Ты это серьезно? – прищурившись, покачал головой Денни. – Она ведь его сестра! Она имеет право знать, что произошло.

Но Генрих был непоколебим.

– Разве этого хотел бы Аарон?

Денни явно был ошеломлен таким вопросом.

– Аарон лишь пытался защитить «Лазурную». Знай он, что у Жозефа есть сестра, он принял бы совершенно другое решение. Как и все мы.

– Меня пугает мысль о том, что будет с нами, если мы ей расскажем, – сказал Генрих.

– Нет. Тебя пугает мысль о том, что будет с тобой, – ответила Шелл.

Ее слова сдержали пыл Генриха, и он больше не произнес ни слова.

Когда Лана и Эме Мелина подходят к остальным, Эме засовывает руку в карман пальто – наверное, нащупывает письмо брата, ощущая вес его слов.

Члены команды слышат их шаги и оборачиваются. Денни выступает вперед и, представившись, говорит:

– Я познакомился с Жозефом на Филиппинах. – Глядя Эме в глаза, он добавляет: – Мы должны вам кое-что рассказать.

Сестра Жозефа ровно держит спину, подбородок поднят, бледные руки в карманах пальто. Она молча слушает Денни, не сводя с него темных глаз, как будто ей нужно не просто услышать, а увидеть каждое произнесенное слово.

Денни описывает жизнь Жозефа на «Лазурной». Простыми словами объясняет, как Жозефа нашли спящим под открытым небом на безлюдном пляже, какой зрелищный прыжок он совершил со скалы, как танцевал с Китти вокруг костра, как долгими вечерами исписывал страницы просьбами о прощении.

Остальные слушают так же внимательно и с тревогой ожидают развязки истории – ведь она им известна.

Лана понимает, что Денни считает себя виновным в смерти Жозефа, но Эме не должна по его вине всю жизнь задаваться вопросом, что случилось с братом. Эме нужно услышать правду, а Денни нужно ее рассказать.

Долгие месяцы он скрывал случившееся. Не ради того, чтобы защитить себя, а ради Аарона: «Лазурная» была для него всем, и Денни не мог позволить, чтобы брат ее потерял. Теперь все иначе: Аарон погиб, а яхта затонула. Денни волен рассказать правду.

Выражение лица Эме почти не меняется, пока она слушает повествование о той ночи, когда Жозеф оказался за бортом. Денни мог бы сказать что угодно: что Жозеф напился, упал за борт, и в этом нет ничьей вины, но он в подробностях пересказывает события того вечера. Как они обнаружили, что Жозеф незаконно пробрался на яхту; как росло напряжение; как на тот день пришлась годовщина смерти Лидии и о чем это напомнило Аарону; как все ужасно напились и как потом, в темноте каюты, Денни услышал ссору между Жозефом и Аароном; как Жозеф вонзил нож в плечо Аарона, а Денни отшвырнул Жозефа и его тело скользнуло за борт; как вместе с Генрихом и Китти они пытались его найти, как налетел ураган, и пришлось признать, что Жозеф погиб.

Наконец, Денни объясняет Эме, почему они решили не сообщать в полицию.

– Жозеф вернулся на яхту незаконно, и его не было в списке членов команды. Никто не знал, что он покинул Филиппины на борту «Лазурной». Жозеф сказал нам, что у него нет родных, вот мы и подумали, что никто не будет его искать. – Голос срывается, Денни зажимает глаза большим и указательным пальцами.

Успокоившись, он снова смотрит на Эме.

– Мне очень жаль. Если бы мы знали о вас, все было бы совсем иначе.

Правда наконец рассказана.

Эме не двигается с места, она ужасно побледнела. Атмосфера между ней и остальными членами команды ощутимо накаляется. Слышно, как плещет вода о край гавани, а вдалеке кричат чайки.

Эме поднимает руки, будто хочет поправить волосы, но вместо этого закрывает лицо, чтобы заглушить разрывающие тишину рыдания.

Денни делает шаг вперед, его лицо мертвенно-бледное. Он хочет положить руку на плечо Эме, однако она вскидывает голову и, задрав подбородок, смотрит на него.

– Не надо.

Денни отходит назад, приподняв руки, будто сдается. Эме не вытирает слез; они текут по ее лицу и оставляют блестящие следы на ровной коже.

– Его правда больше нет? – спрашивает она.

– Нет, мне очень…

Эме качает головой.

– Вы уверены, – пытается она унять дрожь в своем голосе, – вы действительно уверены, что Жозеф убил бы вашего брата?

Денни внимательно смотрит на Эме. Он хмурится, как будто вновь проживает тот момент на яхте.

– Да, – решительно отвечает он. – Да, я думаю, Жозеф убил бы его.

Эме обдумывает его слова.

– Вы защищали своего брата, – медленно говорит она. – Но дело в том… что вы забрали моего.

Денни нервно сглатывает.

– Все это время я не знала, что мой брат умер, – и я еду на другой конец света, чтобы найти его. Сказать, что я хочу попробовать простить его. Но уже поздно. Вы забрали у меня эту возможность, да? Все вы.

На глазах Денни выступают слезы.

– Простите. Мне очень, очень жаль, – дрожащим голосом говорит он.

Эме не отвечает – она достает сигарету и сжимает ее губами. Щелкает зажигалкой, подносит пламя к кончику сигареты, и та ярко загорается. Эме кладет зажигалку обратно в карман, бросает напоследок еще один взгляд на членов команды, а затем оборачивается и уходит. За ней тянется облако дыма.

Глава 40. Теперь

У ребят ничего не осталось: ни рюкзаков, ни сумок, ни одежды – кроме той, что была на них, – ни паспортов, ни бумажников, ни фотоаппаратов – даже ни одного снимка «Лазурной». Все, что у них было с собой, теперь покоится на дне моря.

Никаких шумных прощаний: Шелл уводят мама с папой, Генрих звонит домой в Германию, и родители бронируют ему номер в отеле на ночь, Китти ждет Лану в машине. Они договорились только об одном – что останутся в Новой Зеландии на похороны Аарона.

Похороны. Слово кажется слишком непривычным, слишком окончательным. Лана никак не может поверить, что Аарона больше нет. Она осознает лишь одно: логично, что «Лазурной» теперь тоже нет, как будто они не могли бы существовать друг без друга. Лана представляет, как массивный остов яхты лежит на морском дне и волны обтачивают дерево, омывают койки, заполняют каждый уголок, каждую трещину. Через недели, месяцы, годы якорная цепь зарастет водорослями, в каютах обустроятся рыбы, палуба покроется мощными кораллами… Наверное, Аарон был бы рад, что «Лазурная» не стоит без дела на якоре, а становится домом для морских обитателей.

Лана стоит напротив Денни. Он ужасно выглядит, события этого дня выжали из него все соки.

Где сейчас Эме Мелина? Может, едет в такси и звонит другу во Франции, какому-нибудь адвокату, чтобы спросить совета? Или сидит в баре отеля с нетронутым бокалом вина, чувствуя себя легче от того, что наконец знает правду? Остается только догадывается, о чем думает Эме и что она собирается делать, но кое в чем Лана уверена: о Жозефе будут помнить.

– Денни, – говорит Лана, – что бы ни случилось теперь, я с тобой.

– Спасибо, – искренне отвечает он и подходит ближе, почти вплотную к Лане. – Когда на Палау ты ушла с яхты, я тебя искал. На лодке добрался до берега, осмотрел весь пляж, затем пошел в центральный поселок. Где я только не побывал, и на стоянке такси, и в гостиницах, и в ресторанах, и в барах – везде спрашивал, не видел ли тебя кто-нибудь… но ты как будто испарилась.

– Я поехала прямиком в аэропорт, – объясняет Лана. – И прилетела сюда.

– Почему в Новую Зеландию?

Теперь она знает ответ.

– Не могла забыть. Никак не могла. Членов команды. Все случившееся. – Она замолкает и смотрит Денни в глаза. – Тебя.

Он берет Лану за руку. Все тело пронзает желание: это ощущение никуда не делось. Лана крепко сжимает его пальцы.

– Вот бы снова вернуться в тот момент, – говорит Денни, держа ее за руку, – когда мы с тобой только познакомились. Помнишь, как в первый день мы сидели там на камнях? А ночью плавали на спине, глядя на звезды?

– Помню. – Лана подходит чуть ближе, их тела соприкасаются. Лану обдает жаром, и она закрывает глаза, представляя, что она снова на яхте и чувствует запах солнца и кокосового масла. Хочется уйти в прошлое, окунуться в забытые мгновения – как они плавали в освещенном луной море, как на закате пили холодное пиво, как ездили на мопеде, прижавшись друг к другу. – С тех пор столько всего произошло… назад не вернуться.

Денни шумно сглатывает, его взгляд полон сожаления.

– Помнишь, что ты мне однажды сказал? – спрашивает Лана. – В самом начале перехода в Палау мы стояли вместе на носу яхты. Я смотрела в сторону безлюдного горизонта и с тревогой думала о том, что же будет дальше – после «Лазурной». Ты тогда сказал: «В чем и дело, Лана, ты не возвращаешься. Ты двигаешься вперед».