Анна Гавальда - Просто вместе Страница 5

В кои веки раз она была права. Стоял конец сентября, дни стремительно укорачивались. Камилла подумала, что надо ей перестраиваться — ложиться пораньше и вставать после обеда, чтобы взглянуть на солнце. Она удивилась своим мыслям и включила автоответчик в почти беззаботном настроении.

«Это мама… Хотя… — голос зазвучал язвительно, — не уверена, что ты понимаешь, о ком речь… Мама, помнишь это слово? Его произносят хорошие дети, обращаясь к той, кто дала им жизнь… У тебя ведь есть мать, Камилла… Извини, что напоминаю о столь неприятном факте, но это третье сообщение, которое я оставляю тебе со вторника… Хотела узнать, обедаем ли мы вме…»

Камилла выключила автоответчик и поставила йогурт назад в холодильник. Села по-турецки на пол, дотянулась до мешочка с табаком и попыталась скрутить сигарету. Руки не слушались, пальцы дрожали, и ей потребовалось несколько попыток. Она до крови искусала губы, сконцентрировав все свое внимание на самокрутке. Это несправедливо. Ужасно несправедливо. Не стоит так расстраиваться из-за кусочка папиросной бумаги. Она провела почти нормальный день. Разговаривала, слушала, смеялась, даже пыталась включиться в общественную жизнь. Кокетничала с доктором, дала обещание Мамаду. Пустяк — и все-таки… Она давно не давала обещаний. Никогда. И никому. И вот несколько фраз из бездушной машины отбросили ее назад, приземлили, сломали и похоронили под грудой строительного мусора…

— Господин Лестафье!

— Да, шеф!

— К телефону…

— Нет, шеф!

— Что нет?

— Занят, шеф! Пусть перезвонят попозже…

Тот покачал головой и вернулся в свой кабинет, похожий на стенной шкаф.

— Лестафье!

— Да, шеф!

— Это ваша бабушка…

Вокруг захихикали.

— Скажите, что я перезвоню, — повторил разделывавший мясо Франк.

— Вы меня достали, Лестафье! Возьмите эту чертову трубку! Я вам не телефонистка!

Молодой человек вытер руки висевшей на поясе тряпкой, промокнул лоб рукавом и сказал работавшему рядом с ним парню, сделав в его сторону шутливо-угрожающий жест:

— Ни к чему не прикасайся, иначе… чик — и готово…

— Ладно, ладно, вали к телефону, расскажи бабульке, какие подарки хочешь получить под елочку…

— Отвянь, придурок…

Он зашел в кабинет и, вздохнув, взял трубку:

— Ба?

— Здравствуй, Франк… Это не бабушка, это Ивонна Кармино…

— Мадам Кармино?

— Боже, если бы ты знал, чего мне стоило тебя разыскать… Я позвонила в Grands Comptoirs, мне сказали, ты там больше не работаешь, тогда я…

— Что случилось? — он резко оборвал ее.

— О господи, Полетта…

— Подождите.

Он встал, закрыл дверь, вернулся к телефону, сел, покачал головой, побледнел, поискал на столе ручку, сказал еще несколько слов, повесил трубку. Снял колпак, обхватил голову руками, закрыл глаза и несколько минут сидел неподвижно. Шеф наблюдал за ним через застекленную дверь. Наконец Лестафье поднялся, сунул бумажку в карман и вышел.

— Все в порядке, мой мальчик?

— Все нормально, шеф…

— Ничего серьезного?

— Шейка бедра…

— А-а, со стариками это происходит сплошь и рядом… У моей матери перелом был десять лет назад — видели бы вы ее сегодня… Бегает, как кролик по полям!

— Послушайте, шеф…

— Думаю, ты хочешь попросить отгул…

— Нет, я останусь до обеда и накрою все к ужину во время перерыва, но потом хотел бы уйти…

— А кто займется горячим к вечерней подаче?

— Гийом. Парень справится…

— Точно?

— Да, шеф.

— Уверен?

— Абсолютно.

Шеф сделал кислое лицо, окликнул проходившего мимо официанта и велел ему сменить рубашку, повернулся к своему шеф-повару и вынес вердикт:

— Я не возражаю, Лестафье, но предупреждаю вас, если вечером хоть что-нибудь пойдет не так, если я хоть раз — один только раз! — замечу непорядок, отвечать будете вы, поняли? Согласны?

— Спасибо, шеф.

Он вернулся на свое рабочее место и взялся за нож.

— Лестафье! Идите и вымойте руки! Тут вам не провинция!

— Да пошел ты, — прошептал он в ответ, закрывая глаза. — Пошли вы все…

Он молча принялся за работу. Выждав несколько мгновений, его помощник осмелился подать голос:

— Все в порядке?

— Нет.

— Я слышал твой разговор с толстяком… Перелом шейки бедра, так?

— Угу.

— Это серьезно?

— Не думаю, проблема в том, что я совсем один…

— В каком смысле?

— Да во всех.

Гийом ничего не понял, но предпочел оставить товарища наедине с его заморочками.

— Раз ты слышал мой разговор со стариком, значит, все понял насчет вечера…

— Йес.

— Справишься?

— С тебя причитается…

Они продолжили работать молча: один колдовал над кроликом, другой возился с каре ягненка.

— Мой мотоцикл…

— Да?

— Я дам его тебе на воскресенье…

— Новый?

— Да.

— Ничего не скажешь, — присвистнул Гийом, — он и правда любит свою старушку… Идет. Договорились.

Франк горько ухмыльнулся.

— Спасибо.

— Эй…

— Что?

— Куда отвезли твою бабку?

— Она в больнице в Туре.

— Значит, в воскресенье Solex тебе понадобится?

— Я что-нибудь придумаю…

Голос шефа прервал их разговор:

— Потише, господа! Что-то вы расшумелись!

Гийом подточил нож и прошептал, воспользовавшись стоявшим в помещении гомоном:

— Ладно… Возьму его, когда она поправится…

— Спасибо.

— Не благодари. Пока суть да дело, я займу твое место.

Франк Лестафье улыбнулся и покачал головой.

Больше он не произнес ни слова. Время тянулось невыносимо медленно, он едва мог сосредоточиться, огрызался на шефа, когда тот присылал заказы, старался не обжечься, чуть не погубил бифштекс и то и дело вполголоса ругался на самого себя. Он ясно осознавал, каким кошмаром будет его жизнь в ближайшие несколько недель. Думать о бабушке, навещать ее было ой как нелегко, когда она находилась в добром здравии, а уж теперь… Ну что за бардак… Только этого еще и не хватало… Он купил дорогущий мотоцикл, взяв кредит, который придется возвращать лет сто, не меньше, и нахватал дополнительной работы, чтобы выплачивать проценты. Ну вот что ему с ней делать? Хотя… Он не хотел себе в этом признаваться, но толстяк Тити уже отладил новый мотоцикл, и он сможет испытать его на шоссе…

Если все будет хорошо, он словит кайф и через час окажется на месте…

В перерыв он остался на кухне один, в компании с мойщиками посуды. Проверил продукты, пронумеровал куски мяса и написал длинную памятку Гийому. Времени заходить домой у него не было, он принял душ в раздевалке, захватил фланельку, чтобы протереть забрало шлема, и ушел в растрепанных чувствах.

Он был счастлив и вместе с тем озабочен.

Было почти шесть, когда он въехал на больничную стоянку.

Сестра в приемном отделении объявила, что время для посещений закончилось и ему придется приехать завтра, к десяти утра. Он стал настаивать, она не уступала.

Франк положил шлем и перчатки на стойку.

— Подождите, подождите… Вы не поняли… — Он говорил медленно, стараясь не взорваться. — Я приехал из Парижа и должен сегодня же вернуться, так что, если бы вы могли…

Появилась еще одна медсестра.

— Что здесь происходит?

Она показалась ему симпатичнее.

— Здравствуйте, э… извините за беспокойство, но я должен увидеть бабушку, ее вчера привезли на «скорой», и я…

— Как ее фамилия?

— Лестафье.

— Ах да… — Сделала знак коллеге. — Идемте со мной…

Она вкратце обрисовала ему ситуацию, сказала, как прошла операция, сообщила, что понадобится реабилитация, стала расспрашивать об образе жизни пациентки. Он плохо соображал — раздражал больничный запах, шумело в ушах, будто он все еще мчался на мотоцикле.

— А вот и ваш внук! — радостно сообщила его провожатая, открывая дверь. — Ну, видите? Я ведь говорила, что он приедет! Ладно, оставляю вас, но перед уходом зайдите в мой кабинет, иначе вас не выпустят…

Он даже не сообразил поблагодарить ее. То, что он увидел, разбило ему сердце.

Он отвернулся, пытаясь взять себя в руки. Потом снял куртку и свитер, поискал взглядом, куда бы их деть.

— Жарко здесь, да?

У нее был странный голос.

— Ну как ты?

Старая дама попыталась было улыбнуться, но закрыла глаза и расплакалась.

Они забрали у нее зубные протезы. Щеки совсем ввалились, и верхняя губа болталась где-то во рту.

— Так-так, мы снова влипли в историю… Ну ты даешь, бабуля!

Этот шутливый тон стоил ему нечеловеческих усилий.

— Я спрашивал сестру, она сказала, что операция прошла успешно. Теперь у тебя в ноге отличная железяка…