Морин Джонсон - Пусть идет снег Страница 5

Но мне еще ни разу не приходилось переходить шестиполосную автостраду. Даже если мне бы подвернулась такая возможность, я бы решила, что это плохая идея. С другой стороны, машин совсем не было. Все вокруг было похоже на конец света, на новое начало, на крушение старого миропорядка.

На то, чтобы перейти автостраду, мне потребовалось минут пять, потому что дул жуткий ветер и снежинки летели прямо в глаза. Потом мне пришлось пересечь еще что-то. Еще одну дорогу, газон — не знаю что, сейчас все было скрыло белизной. Под снегом оказался бордюр, о который я споткнулась. Когда я добралась до двери, то была уже вся в снегу.

В «Вафельной» и в самом деле было тепло. Больше того — там было так жарко, что от окон шел пар и красивые праздничные аппликации почти что отклеились от стекла.

Из колонок доносились джазовые версии рождественских песен, веселые, как приступ аллергии. Пахло в основном моющим средством и подсолнечным маслом, но кое-что все-таки подавало надежду. Совсем недавно здесь жарили картошку с луком — вкусную.

Из кухни доносились голоса двоих мужчин, шлепки и смех. В самом дальнем углу сидела женщина, упивавшаяся собственным горем. Перед ней стояла пустая тарелка, усеянная окурками. Единственным из персонала был парень моего возраста, стороживший кассу. Его длинная футболка с логотипом «Вафельной» была не заправлена, колючие волосы топорщились из-под низко надвинутого козырька. На бейджике было написано «Дон Кин». Когда я вошла, он читал комикс, но оторвался от него, и его глаза немного посветлели.

— Эй, — сказал он. — Ты замерзла.

Проницательное наблюдение. Я кивнула.

Дон Кин изнывал от скуки. Это слышалось в его голосе и было видно по тому, как он обреченно горбился над своей кассой.

— Сегодня все бесплатно, — сказал он. — Угощайся чем хочешь за счет шеф-повара и младшего менеджера. И повар, и менеджер — я.

— Спасибо, — сказала я.

Кажется, он собирался сказать что-то еще, но вместо этого скривился от стыда — шлепки на кухне теперь стали еще громче. На сиденье у барной стойки лежали газета и несколько пластиковых стаканчиков. Я села рядом, надеясь поддержать разговор с кем-нибудь из посетителей, но Дон Кин внезапно шагнул в мою сторону.

— Наверное, тебе лучше не…

Он осекся и отступил назад. Со стороны туалетов к нам вышел мужчина лет сорока-пятидесяти, в очках, песочного цвета волосы и пивной животик. Да, и еще он был одет в фольгу. С головы до ног. И даже шапочка у него была. Из фольги.

Чувак-в-фольге сел через стул от меня, не тронув газету со стаканчиками, и приветственно кивнул мне, прежде чем я успела уйти.

— Как самочувствие? — спросил он.

— Могло бы быть и получше, — честно ответила я. Я не знала, куда мне смотреть — на его лицо или на серебристо-блестящее тело.

— В такую ночь по улицам не ходят. Плохая ночка.

— Угу, — сказала я, сфокусировав взгляд на его блестящем животе. — Плохая.

— Буксир не нужен?

— Только если поезд оттащить.

Он задумался. Когда кто-то не понимает, что ты шутишь, и задумывается над твоими словами, всегда становится неловко. И тем более если этот кто-то одет в фольгу.

— Поезд слишком большой, — наконец ответил он, мотнув головой. — Буксир — не вариант.

Дон Кин тоже мотнул головой и посмотрел на меня, словно говоря: «Уходи, пока не поздно, меня уже не спасти».

Я улыбнулась и попыталась проявить внезапный и всепоглощающий интерес к меню. Мне казалось, что я непременно должна что-нибудь заказать.

Я снова и снова пробегала по меню глазами, как будто не могла выбрать между вафельным сэндвичем и картофельными оладьями с сыром.

— Угощайся кофе, — сказал Дон Кин, подойдя ко мне и протянув стаканчик. Кофе подгорел и ужасно вонял. По-моему, он был из каких-то древних запасов, но сейчас было не время привередничать. — Ты с поезда? — спросил он.

— Ага, — сказала я, указав на окно. Дон Кин и Чувак-в-фольге обернулись, но снова поднявшаяся метель скрыла поезд из виду.

— Не, — повторил Чувак-в-фольге, — буксир — это не вариант.

Он поправил свои манжеты из фольги, чтобы подчеркнуть сказанное.

— А это помогает? — спросила я, решив наконец заговорить об очевидном.

— Чего?

— Ну, эта штука. Ее ведь бегуны носят после марафона?

— Какая штука?

— Фольга.

— Какая фольга? — спросил он.

После этих слов я решила пренебречь вежливостью и пересела подальше от Дон Кина и Чувака-в-фольге — к окну, рама которого дрожала под напором ветра и снега.

Где-то далеко Шведский Стол был в самом разгаре. Вся еда уже стояла на столе: жуткие окорока, несколько индюшек, тефтели, картошка, запеченная в сметане, рисовый пудинг, печенье, четыре вида соленой рыбы…

Другими словами, звонить Ною сейчас было не время.

Правда, он просил позвонить, когда я доеду. А дальше этого кафе я уже не доеду никуда.

Поэтому я все-таки позвонила ему, и звонок тут же был отправлен на автоответчик.

Я не решала заранее, что и каким тоном скажу, и оставила короткое и, наверное, совершенно непонятное сообщение в стиле «смешно, ха-ха». Я сказала, что застряла в незнакомом городе, у автострады, в «Вафельной», с мужчиной, одетым в фольгу. Только повесив трубку, я поняла, что он подумает, что я очень странно пошутила и к тому же совсем не вовремя его побеспокоила. Мое сообщение наверняка его только раздражит.

Я как раз собиралась перезвонить и серьезным, грустным голосом сказать, что это не шутка… но потом завыл ветер, двери открылись и зашел еще один посетитель. Судя по всему, высокий, стройный юноша, но точно сказать было нельзя. Его голова, руки и ноги были обмотаны полиэтиленовыми пакетами.

Уже двое черт знает в чем вместо одежды. Грейстаун начал меня бесить.

— На Санрайзе машину на обочину вынесло, — сказал юноша, обращаясь ко всем присутствующим. — Пришлось ее бросить.

Дон Кин понимающе кивнул.

— Буксир не нужен? — спросил Чувак-в-фольге.

— Нет, спасибо. Все равно в такую метель мне машину не найти.

Юноша снял с себя пакеты и оказался обычным худощавым парнем с темными мокрыми вьющимися волосами, одетым в чуть великоватые джинсы. Он посмотрел на барную стойку, а потом направился ко мне.

— Можно здесь сесть? — полушепотом спросил он, кивнув в сторону Чувака-в-фольге. Ему тоже явно не хотелось сидеть рядом с ним.

— Конечно, — ответила я.

— Он безобидный, — шепотом сказал парень, — но жутко разговорчивый. Я однажды полчаса с ним болтал. Ему нравятся стаканчики. О них он был готов бесконечно разговаривать.

— Он все время в фольгу одевается?

— Без нее я бы его не узнал. Кстати, меня Стюарт зовут.

— А я… Джули.

— Как ты сюда попала? — спросил он.

— Мой поезд… — сказала я, указав на окно. — Мы застряли.

— И куда же ты ехала? — спросил он.

— Во Флориду, к бабушке с дедушкой. Родители у меня в тюрьме.

Я решила попробовать сказать об этом прямо. Стюарт отреагировал так, как я почти ожидала. Он засмеялся.

— Ты одна? — спросил он.

— У меня есть парень, — сказала я.

Я не всегда такая тупая, честное слово, просто тогда думала о Ное. О своем идиотском сообщении.

Стюарт ухмыльнулся уголком рта, словно пытался удержаться от смеха. Потом побарабанил пальцами по столу и улыбнулся, как будто хотел разрядить обстановку. Нужно было воспользоваться шансом и замять разговор, но я не могла оставить все как есть. Мне нужно было придумать алиби.

— Я сказала это только потому, — начала я, заняв спринтерскую позицию, — что должна была ему позвонить. Но сигнала нет.

Да. Я украла у Джеба его историю. Но, к сожалению, не учла, что мой телефон лежал прямо передо мной, гордо демонстрируя, что связь идеальная.

Стюарт посмотрел на телефон, потом на меня, но ничего не сказал.

Я поняла, что не успокоюсь, пока не докажу ему, что я нормальная.

— То есть сигнала не было. Сейчас появился, — сказала я.

— Наверное, из-за погоды, — сочувственно произнес Стюарт.

— Наверное. Я попробую позвонить, сейчас, быстро.

— Не торопись, — сказал он.

Ну, понятно. Он подсел ко мне только потому, что хотел избежать долгого разговора о стаканчиках с Чуваком-в-фольге. Мы вовсе не были обязаны учитывать друг друга в наших расписаниях дня. Стюарт наверняка радовался тому, что я замяла этот разговор.

Он встал и снял пальто. Под ним оказалась униформа супермаркета «Таргет» и полиэтиленовые пакеты — примерно дюжина, — которые тут же вывалились из внутренних складок. Он собрал их, ничуть не смутившись. В это время мне пришел ответ от автоответчика Ноя, и я посмотрела в окно, пытаясь скрыть свою обиду. Мне вовсе не хотелось жалостливо отвечать на глазах у Стюарта, поэтому я просто сбросила звонок.