Владимир Маканин - Старые книги Страница 5

Квартиру Светик находит мигом. Мать честная — коммунальная дыра, затхлость и десяток кошек. Каратыгин проживает в угловой. Тук-тук-тук.

— Здрасьте, — говорит Светик.

Каратыгин кивнул. Наливает себе чай. Ноль внимания. Светик оглядывает его комнату — ну и сарай. Даже жутковато. Комната вообще-то большая. Но вся середина и угол заняты книгами. В середине просто-напросто гора — почти до потолка.

И конечно, никакой обстановки. Рухлядь. Даже холодильника нет. Ну и ну.

— Чего вам? — спрашивает он. Не очень-то вежливо спрашивает.

Светик сделала наивное лицо — одно из своих любимых, из сильнодействующих. Я, дескать, девочка простая. Меня, дескать, и обидеть нетрудно, и обхамить. Я, дескать, как травка в поле…

— Вот, — говорит Светик. — Книга такая. Не нужна ли вам?

Глядит.

— Не нужна.

— Почему?

— Это не для меня.

Светик тихонечко говорит:

— Но это же детективы.

— Плевать я хотел.

А Светик по-прежнему глядит Аленушкой. Стоит и стоит. Не уходит. Утоли мои печали.

— Я знаю, — говорит она. — Вам «Книга печалей и радостей» нужна. Схимника Езерского. Семнадцатый век.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю. Я вас на книжном рынке часто вижу.

— A-а. Теперь я вспомнил эти глазки.

— Ага. На рынке.

— Помню, помню… Спекулянтка, да?

— Что вы!

— Извини.

— Книжница… Я тоже ищу… Можно мне ваши книги посмотреть?

И Светик подходит к горе книг. Это старые книги.

Старинные. И Светик сама не знает, почему, вдруг дрогнули руки — и внутри что-то тихо отозвалось. Правда, первая же, которую Светик открыла, оказалась с совсем неожиданным названием. «Описание и необходимый уход за Владимирскими кладбищами». Бррр. С ума сойти. Каратыгин, конечно же, слегка чокнутый. Это ясно как ясный день. Даже чаю не предложил.

— Да, — говорит Светик, не скрывая восторга, — вот это книги!

И тут в дверь стучат. «Ну, — думает Светик, — Бабрыка. Приперся все-таки. Сейчас он получит».

Но нет — голос женский. Светик еще от Оли знала, что Каратыжка не женат. Но все-таки оробела. Мало ли кто к нему ходит. Бывает, и не жена, а ведет себя за двух жен сразу.

Светик притихает за книжной горой. На всякий случай. Ее от двери не видно, ну а если увидят — стоит и листает книжку, вот и все.

Входят мужчина и женщина. Уже легче.

— Здравствуй, — говорит женщина.

А Каратыгин пьет себе чай.

— Н-да-а… — Вошедший мужчина оглядывает комнату. — Здесь без перемен!

А Каратыгин пьет чай.

— Ну и картинка! — повторяет мужчина. — Как ты дышишь в этой пыли?

Каратыгин наконец «замечает» их.

— Бывшая женушка пожаловала, — говорит он. — В гости, что ли?

— Разве нельзя? — игриво говорит та.

Они — все трое — заводят долгий разговор. О каких-то вещах. Не поделили, что ли?.. Но разговор вполне мирный. Будущий муж (тот, что пришел) улыбается бывшему (Каратыгину). А женщина стоит меж ними. И улыбается обоим.

Наконец неожиданные гости уходят.

— До свидания, Алеша, — говорит бывшая жена.

— До свидания.

Светик вылезает из-за горы книг. Каратыгин смотрит на нее и удивляется. Забыл про Светика.

— Извините, — пискнула Светик. И идет к выходу.

— A-а, это ты.

— Я… я там задержалась.

— По-моему, ты там вздремнула.

Светик молчит. Она бы, конечно, не прочь выпить с ним чаю и поболтать. Но он не догадывается. Не приглашает. А развязно сесть за стол Светику не хочется — хотя она отлично умеет это проделывать. Но сейчас не хочется.

— Извините, — еще раз пискнула она.

И удаляется.

На улице Светик нагоняет эту парочку.

— Неужели не мог показаться чуточку поинтереснее? — выговаривает женщина своему будущему мужу.

— А что?

— Глупости говорил — вот что! Про загипсованную руку зачем-то разговор завел. Неужели больше не о чем? Не понимаю, как это он не постучал гипсом тебе по башке.

Будущий муж вздыхает. И начинает оправдываться:

— Ты мне так его расписывала, будто он дурачок.

— Он неглупый.

— И язык у него подвешен здорово.

— Еще бы. Столько книг прочитать.

Светик обгоняет их. И не может отказать себе в удовольствии.

— Что это вы шумите? Час поздний, люди устали, — говорит Светик грубо.

Они разинули рты — но поздно. Светик уже прошла мимо. Она садится в машину. Бацает дверью. Она, может, в посольство опаздывает.

Бабрыка с ходу бросает машину вперед. Засиделся.

По дороге он начинает выспрашивать:

— Что ты там делала?

— Не лезь не в свое.

— Я не лезу.

— Вот и не лезь.

Он Светику не брат родной. И не мил дружочек. В таких случаях с мужиком чем жестче, тем лучше. Мордой об стол.

Они подъезжают. А ночь замечательная — чудо, а не ночь. Теплынь.

— Хорошо! — вздыхает Светик и рассматривает звезды.

Машина стоит у подъезда. Тишина.

Бабрыка выкуривает сигарету. Молчит. Светик прекрасно знает, что меж ней и Бабрыкой ничего не было и не будет. И знает, что все-таки он смутно надеется. Все они, мужики, так пошиты. Все они смутно надеются.

Бедный голубок. Остался без пары. Оля ушла — и он скис. Он и на нее смутно надеялся.

— Буду таскать книги, — говорит Бабрыка.

Связка за связкой — он берет с заднего сиденья и несет домой. Светик забирает последние связки. Тоже несет.

— Звезды какие, — говорит Бабрыка, когда они заканчивают дело. — Может, покатаемся?

— Нет.

— Поеду один.

— Езжай.

«Вот нытик», — думает Светик о нем. Бабрыка уезжает. А Светик некоторое время сидит возле подъезда. На скамейке. Какая ночь!

Все-таки в тот вечер у Каратыгина Светик выглядела, видимо, жалкой. И это ее тяготит. Не слишком, а все-таки грызет. Что ж это такое — пришла в дом, а тебе даже паршивую чашку чаю забывают налить. Это не дело.

Тем более что Светик хочет с ним контакта.

Она приходит. С самого утра.

Отдел состоит из одной комнаты. Книг и рукописей, конечно, полно — забиты все полки.

— Вот, — говорит Светик, — Алексей Сергеевич… Я хотела бы у вас работать.

— Вы? — удивляется Каратыгин.

Светик выдерживает взгляд.

Но тут его отвлекает какая-то мегера — по имени Маргарита Евгеньевна. У них в отделе три стола. Три работника. Каратыгин. Оля (она в командировке). И эта Маргарита — лет пятидесяти с хвостиком, которая ему говорит:

— Но, может быть, мы возьмем деньги из фондов?

— Фонды мы давно потратили! Съели! Сожрали! — начинает заводиться Каратыгин.

— А вы им скажите, что книги дорожают.

— Они, Маргарита Евгеньевна, и сами это знают — не маленькие!

И тут Светик опять выступает вперед. Пользуется паузой в разговоре:

— Вот. Это я… Хочу у вас работать.

— Работать? У нас? — И Каратыгин вдруг громко хохочет. Болен, что ли? Он разглядывает Светика с головы до ног: — Девушка…

— У меня есть имя, — говорит Светик. — Светланой меня зовут.

— Ладно. Светлана — значит Светлана. — И он вдруг показывает на книги: — Это старье вынет из тебя душу. Ты что-нибудь любишь в жизни?

— Я?

— Ну да. Кроме красивых сапожек и симпатичных мальчиков?

Светик слегка теряется.

— Вроде бы нет, — говорит она.

— Я так и думал. Вот и люби. И будешь счастлива. Мальчики и модные сапожки к Восьмому марта — что еще нужно молодой женщине?

Он то ли смеется. То ли всерьез:

— А если, Светлана, ты придешь к нам, вместо сапожек и туфелек ты полюбишь эту рвань и старье. Ты будешь шляться по книжным рынкам. Ты будешь умолять спекулянтов. Ты будешь заикаться при виде каждого старого, грязного и драного переплета…

Мегера начинает варить кофе — здесь же, на плитке.

Небось для него.

Светик пробует улыбнуться. Она говорит:

— А вы без шуточек — вы лучше про себя расскажите.

— Живой пример?.. Пожалуйста! Я по самые уши завяз в этой богадельне. Я нищ и гол. Я плохо одет. Я ненавижу книги.

— А вы их не покупайте.

— А я не могу их не покупать.

— Почему?

— Потому что это зараза. Ты же видела — я живу в комнатушке, в которую стыдно привести человека. Денег нет. Жена от меня сбежала. Я не всегда успеваю позавтракать. Я всегда не успеваю побриться… — Он заканчивает. — Так что послушайся меня, Светлана, бегом беги от нашей дыры. И чем дальше, тем лучше.

Светик стоит растерянная. Не ожидала.

Мегера и не думает за нее сказать хоть слово — она занята кофе. Она подходит к своему любимому Каратыгину. Божок взволнован. Божок должен успокоиться.

— Алексей Сергеевич, — негромко окликает она.

— Что?

— Выпейте кофе.

Мегера подает ему чашечку с дымящимся кофе. А потом — ложечку, чтоб помешать сахар.

Пока она суетится возле него со своим дурацким кофе, Светик уходит. Не ожидала отказа.