Александр Буров - Тук-тук, это хирург! Страница 5

Способность удивляться проявлениям идиотизма была утеряна еще в институте. Но здесь ситуация была неординарная. Неизвестный труп молодого мужчины, привезенный неизвестными людьми на машине, у которой не то что номер — даже марка не известна (кажется «девятка», кажется темная).

— А фамилию-то он хоть записал?

— Да нет, так отдал. Чего ему историю болезни заводить?

Хорошо, необходимость в записи дежурного реаниматолога отпала. Нет человека — нет проблемы. Но надо рассказать на утреннем обходе.

Оставшееся время до конца работы ушло на обсуждение ситуации. Вспоминалась известная свалка старых автомобилей, мистер Уиткинс, решающий все проблемы, его фраза «никто его не спохватится» и прочие эпизоды. Конец дежурства прошел весело. История пересказывалась каждому приходящему на работу.

Услышав смех, в ординаторскую заходит начмед. Чего же им так весело? Начмеду предложили повеселиться с остальными, рассказали историю. Но начмеда история не развеселила.

— Где этот *censored*, убью скотину! (Дальше нецензурно.) Что за труп, откуда, почему даже не записана фамилия?!

Мы тоже затихли. Понять начмеда можно, если вдруг там криминал, смерть насильственная, то неприятностей у администрации мало не будет. В течение дня была оповещена вся полиция района, подключено ГУВД, даже обратились с просьбой о содействии к частным охранным структурам (местным бандитам) в счет прошлых и будущих медицинских услуг. Тишина. Пять дней прошло, никакой труп в озере не всплывал, на обочинах дорог и в лесах не находился. Появилась надежда, что не всплывет. Сожгли в печке или глубоко закопали.

На шестой день в приемном раздался звонок. Звонили родственники умершего. У них созрел вопрос: а что же теперь делать дальше? Нельзя ли его снова привести в больницу, а то он дома лежит, стал вонять, разлагается. Было это летом.

Пьеса тринадцатая. Цыгане

С утра больница на осадном положении. Все входы закрыты. Впускают только по пропускам. На площади перед больницей расположился цыганский табор. Понятно. Очередной представитель их племени попал к нам. Судя по количеству людей, а собралось больше трех сотен, и наличию машин с номерами разных регионов — от Мурманска до Курска, не иначе — очередной местный барон. Разогнать эту толпу невозможно. Бессильны больничная охрана, полиция. Однажды вызывали пожарных, которые пытались смыть толпу из шлангов. Бесполезно. Мелкие цыгане лезут во все щели, женщины устраивают такой вой, что нервы не выдерживают ни у кого. Приходится вступать в переговоры с бароном. Его авторитет непререкаем. Одно слово — и вся стая исчезает в течение пары минут. Хорошо, если барон в состоянии сказать это слово.

Толпа стоит не первый день. Расставлены столы, кибитки. Зачем они всем табором стоят у больницы, непонятно никому. Даже им самим. Обычно через внешнее кольцо охраны прорывается группа человек в 10, которая умоляет дежурного врача пропустить одного из них к больному, с криком:

— Я ему самый близкий родственник, я муж сестры его жены, я как узнал о таком горе, я из Москвы приехал. Пусти, брат!

Похоже, роль переговорщика опять отведена мне. Знаю несколько слов по-ромейски. Кроме всем известного «Лавэ нанэ». Могу на их языке послать на *censored*.

Самые худшие подозрения оправдываются, когда поднимаюсь к себе в отделение. Барон лежит у нас. После операции. От наркоза еще не отошел, а когда отойдет, навряд ли сможет подойти к окну и крикнуть своим, чтоб те убирались ко всем чертям. Болезнь долго не позволит ходить. Парапроктит.

Оказывается, цыган проглотил куриную кость, которая застряла в прямой кишке и проткнула ее стенку. Возможность обратного пути попадания в кишку куриной кости отметается. Цыгане не тот народ. *censored*ов среди них нет.

Парапроктит оказался запущенным. Инфекция расползлась вокруг прямой кишки и распространилась вверх, в брюшную полость. Хирургам пришлось рассечь задницу крестом на четыре части. Для лучшего оттока гноя. Странно, но чувствовал барон себя при этом неплохо. Внешне совсем не производил впечатление умирающего. Хотя все хирурги утверждали, что выжить при таком обширном распространении инфекции невозможно. Смерть от калового перитонита неизбежна.

Придется терпеть табор под окнами и отбиваться от попыток цыган пролезть в отделение, навестить больного.

Через пару дней цыган стал поправляться. Нет температуры, хороший аппетит. Глотал целиком мандарины, которые почти целыми потом находили в памперсе при перевязках. На глазах происходило маленькое чудо.

И вдруг цыган исчез. Убежал из больницы. Следом снялся табор. К обеду стало тихо.

Искать, заявлять в милицию о пропаже, естественно, не стали. В истории болезни оставили запись, что самовольно покинул больницу. Был в ясном сознании, за свои действия отвечал вполне.

Ну и слава богу. Нет человека — нет проблемы. Все равно вернется. Надо еще делать перевязки, да и еще предстояла реконструктивная операция.

Но цыган не вернулся. Вечером приходит представитель из табора. Сует под нос красную книжечку — удостоверение. В ней от руки написано, что такой-то является заместителем цыганского барона. Я сначала шутки не понял, но оказывается, что подобное удостоверение среди цыган имеет большую силу. Грамотность у них ценится, к написанному слову доверие абсолютное.

— Ну и что вам надо? — спросил я.

— Доктор, справку дай.

— Какую справку?

— О том, что Михай лежал у вас.

Надо сказать, что почти все окрестные цыгане носят фамилию Михай. Один табор.

— Я не дам справки. Канцелярия уже закрыта. Завтра к лечащему врачу. Да и он не обязан справку писать. Ваш Михай без разрешения убежал.

Заместитель плохо говорил по-русски. Ушел ни с чем.

Через пару часов прибыл местный околоточный. Из полиции. С той же просьбой.

— Да не могу я сейчас дать никакой справки. Нет печати. Завтра приходи.

— Да ты хоть от руки напиши, пожалуйста, — умолял полицейский, — просто не знаем, что делать. Напиши на простом листочке, что ты такой-то — такой-то подтверждаешь, что Михай лежал у вас в больнице и у вас был прооперирован. Коньяк с меня, ты же меня знаешь. За официальной бумагой приду завтра.

С околоточным я действительно был знаком. Написал от руки то, что он просил. Довольный, полисмен умчался. Коньяк, кстати, я так и не получил. Зато узнал следующую историю. Она того стоит.

Оказалось, что Михай добрался до дома. Вывел из конюшни любимого жеребца. Вскочил на него и поскакал. Как он это смог, с разорванной задницей, — непонятно. Но задница все же подвела. Михай не удержался в седле и свалился с коня. Разбил голову. Родня принесла его домой, где он вскоре и скончался от ушиба мозгов. Приехавшая «Скорая помощь» от греха вызвала полицию. Смерть неестественная — так положено по инструкции. Приехавшая полиция обнаружила тело с задницей, располосованной крест-накрест. Решив, что совершено некое зверское ритуальное убийство, арестовали всю семью. Возможно, подумали, что в таборе завелись сатанисты, практикующие такой страшный способ убийств, как вырезание креста на заднице, или что там еще подсказала милицейская логика. Семья состояла из 29 человек. Всех затолкали в обезьянник местного отделения, куда обычно пятый посетитель влезал с трудом. Если кто видел убитых горем цыган, поймет тот ужас, который пережили полицейские. Не зря околоточный так выпрашивал справку, что разрезы на заднице сделаны в больнице. А смерть в результате падения с лошади. Для цыгана это смерть естественная, даже желанная.

Пьеса четырнадцатая. Пока Стивен Сигал отдыхает…

У нас будет покруче. Почти готовый сценарий к фильму «В осаде — 3».

ДТП на трассе. Разбитые «Жигули»-«классика». Внутри трое цыган. Два трупа, один живой, с переломанной ногой. «Скорая помощь» отбивается от табора, подъехавшего быстрее ГАИ. Те требуют взять с собой и трупы. Живого цыгана «Скорая» привозит в больницу. Врач девушка трясется от пережитого страха. Следом цыгане сами привозят трупы на своих авто. Тут начинается движуха. Звонок из приемного покоя. Крик медсестры:

«Спасите!» Спускаюсь. Делать нечего, на каталке труп. Видно, что череп расплющен. Группа цыган, человек 30–40, требует спасти. Мужики кричат, угрожают. Десяток женщин катаются по полу. Тоже не молча. На дежурной медсестре разорван халат, санитарки разбежались. Охранник заперся изнутри в кладовке. Спорить бесполезно. Качу на каталке труп к лифту, к себе в реанимацию. Обещаю сделать все возможное и попутно посылаю всех на*censored*. Сестру и врача «Скорой» забираем с собой. Запираем все двери. Первый этаж отдается цыганам. Тактическое отступление. Но на первом остается один из грузовых лифтов. Труп оставляем пока в стороне.

Звоним в полицию. Видно — не мы одни. Минут 10 занято.