Наталья Нечаева - Замри и прыгни Страница 5

Володя! Почему она до сих пор ему не позвонила? Что она делает тут одна? Он сейчас же примчится! Заберет ее отсюда, увезет домой. И обязательно придумает, как быть.

Всхлипывая и размазывая слезы по щекам, она вытряхнула сумку, отыскивая мобильник. Тщетно. Телефон исчез вместе с содержимым бумажника.

Правильно, с паршивой овцы хоть шерсти клок! — всплыло в голове. — Вот именно, с паршивой овцы!

Зоя еще раз брезгливо провела руками по собственной голове, подошла к столу, взяла ножницы и, оттянув свисающую со лба длинную прядь, мстительно свела на ней лезвия. Рыжий жалкий локон мягко упал на блестящий стол.

Набрать по памяти длинный номер мобильника мужа удалось с четвертого или пятого раза. Пальцы все время тыкались не в те цифры, и мерзкий голос возвещал: «Неправильно набран номер». Наконец, в трубке возникли гудки. Длинные, долгие, нескончаемые.

— Але! — сказал вдруг Владимир в самое ухо. — Ты что, еще на работе?

— Володя, — всхлипнула Зоя, — приезжай за мной!

— В смысле? — не понял муж.

Там, где он находился, играла громкая музыка и слышались веселые голоса. Другой мир. Спокойный, благополучный.

— Володя, пожалуйста, приезжай скорее, мне плохо…

— Заболела? — обеспокоился супруг. — Говорил же, не перетруждайся! Езжай домой!

— Я не могу! — выкрикнула Зоя. — Я боюсь!

— Кого? — опешил Владимир.

— Володя, на меня напали… — Зоя смешалась, не зная, как объяснить мужу, да еще по телефону все то, что с ней произошло. Не понимая, почему он не бросился тут же ее спасать, ведь ей так плохо… — Приезжай скорей, пожалуйста, — просительно всхлипнула она.

— Зая, ты жива? Кто на тебя напал? Где? Тебя избили? Что случилось?

— Я днем видела, как порезали колеса у машины, рассказала хозяину, а вечером они пришли, те, кто порезал, прямо сюда…

— И что? — насторожился муж. — Тебя били?

— Нет.

— Угрожали?

— Да.

— А зачем ты вообще влезла в эту историю? — Владимир совершенно явно разозлился. — Кто тебя просил? Это, скорее всего, какие-то разборки.

— Я не влезала… — робко попыталась объяснить Зоя. — Я просто хозяину рассказала то, что видела.

— Зачем? — заорал супруг. — Ты что, больная? Тебе больше всех надо?

— Володя, приедь за мной, пожалуйста, — снова жалобно попросила Зоя, не понимая, чем вызвала такую реакцию мужа. — Я боюсь!

— Чего? Раньше надо было бояться! Когда язык распускала! А теперь они ко мне явятся. Еще и на бабки посадят.

— Володя… — Зоя заплакала.

— Не реви, — строго приказал муж. — Я за городом, в казино. Быстро все равно не смогу приехать, надо партию довести. Вызывай такси и домой, раз на машине одна боишься. А я постараюсь разузнать, кого ты там по дурости сдала и чем мне это грозит.

— Володя, приедь, пожалуйста, — как зацикленная, повторяла Зоя.

— Не мо-гу, — по слогам припечатал Владимир. — Что ты, маленькая, что ли? До дома три квартала!

— А если они снова…

— Хотели б, сразу б прибили, — сообщил супруг. — А раз не тронули, на хрен ты им нужна. Они хоть имена какие называли?

— Да, про какого-то Барбоса все время говорили, — стала вспоминать Зоя. — И еще, кажется, про калмыка…

— Барбоса? — тяжело повторил Владимир. — Ну, я попал… Точно, завтра ко мне за бабками явятся. Спасибо, женушка, удружила…

— Володя…

— Все! Езжай домой. — Голос мужа стал холодным и недовольным. — Утром поговорим.

— Утром? А ты что — ночевать не приедешь?

— Ночевать? — Владимир нехорошо засмеялся. — Так мне теперь всю ночь с твоим подарочком разбираться надо.

— Володя, — не веря услышанному, пробормотала Зоя, — Володя, подожди!

Но в трубке уже колготились гудки.

— Володя! — Зоя нажала на повтор, понимая, что обрыв связи не дал им закончить разговор. Трубка, однако, вежливо сообщила, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

Конечно, он же за городом!

Зоя вспомнила, как много раз Владимир жаловался ей, что не смог дозвониться, потому что не было связи, и просил, чтобы она сама не дергалась и не переживала, когда не может соединиться с ним. Он всегда заботился о ней, а она ему верила. Всегда. Конечно, когда связь восстановится, он ей позвонит. На мобильный. На какой мобильный? Телефона-то нет! Значит, Володя будет нервничать, переживать. А если еще и правда она его так бездарно подставила… И ему придется разгребать весь этот кошмар…

Нет, надо ехать домой. Только не хватало, чтоб на его звонок еще и домашний телефон не ответил! Он же с ума сойдет!

Зоя лихорадочно собралась, запихнула в большой пакет вонючее мокрое платье, колготки, перевязанный кулек с рыжими волосами. Подумав, туда же втолкнула и сапоги. Все равно она не сможет их больше носить. Чтоб не напоминали. Так, а в чем же идти? Не босиком же? Туфли-то она так из дома и не привезла. Каждый день забывает. Потом сидит в сапогах. Преет, ругает себя, а утром — то же самое: бегом в машину, а туфли опять остались дома.

А! Вот же!

Женщина вытянула из шкафа летние босоножки на высоком каблуке. Подумаешь, куда ей идти? От машины до подъезда? Сойдет!

После разговора с мужем стало спокойнее. Даже слезы высохли. Правда, теперь лицо стянуло сухой коркой, но ничего. Дома вымоется, наложит крем.

А ведь и правда, кто ее тянул за язык, рассказывать об этих парнях? Дура! Сама получила, еще и мужу достанется.

Так, ругая себя за ненужную болтливость, Зоя вышла в тамбур, постояла у двери, с опаской вглядываясь в освещенное фонарем пространство.

Вон там, на стоянке, ее «фордик». Два шага. И через десять минут она дома. Отважно преодолев тревогу, вдруг снова присосавшуюся к сердцу, женщина открыла дверь и шагнула в теплые сумерки.

Тонкий модельный каблук легко ушел в щель металлической решетки перед входом и застыл там вмертвую. Пытаясь его вытащить, Зоя нетерпеливо дернула ногой. Каблук весело хрястнул, и освобожденная ступня тут же скользнула вбок.

— Черт! — вслух выругалась женщина. — Одно к одному!

Пришлось вернуться. В шкафчике у самого входа, где уборщица тетя Римма хранила свои причиндалы, обнаружились расхлябанные старые галоши. Тетя Римма обувала их в грязь, прямо на туфли, убирая площадку перед входом.

Зоя сунула в галоши ноги, оглядела.

Сойдет. Вряд ли у дома сейчас ей встретится кто-то знакомый. Ну а если и встретится, что, станет пялиться на ее ноги? А в машине ног вообще не видно. Потому что темно.

От огонечков приборной панели много ли света? Но и его хватило, чтоб в глаза сразу бросился желтый бумажный квадратик. Напоминалка: что нужно сделать по пути домой. Потому что утренние планы, как правило, забывались во время длинного рабочего дня, и подчас о том, что не куплена зубная паста или любимый сыр супруга, вспоминалось только дома. И приходилось снова одеваться, заводить машину и ехать в круглосуточный гипермаркет, поскольку с работы раньше девяти не выбраться, а другие, нормальные магазины в это время уже не работают.

Поэтому Зоя и придумала себе такую палочку-выручалочку — записки. Пока едешь на работу, обдумаешь, что надо сделать вечером. И на бумажку! А бумажку — перед глазами.

Сегодня на желтом клочке красовалось одно-единственное слово — фарш.

Конечно! Владимир вчера недовольно высказал ей, что сто лет не ел домашних котлет, поэтому сегодня Зоя вознамерилась наделать этих котлет целую гору. Купит в супермаркете три вида фарша — говяжий, свиной и куриный и смастрячит котлеты по своему фирменному рецепту. Как бы Владимир ни любил ходить по ресторанам, но еду все равно предпочитал ее, Зоину, домашнюю.

Из радиаторов пошел горячий воздух. В машине стало тепло и уютно, как в норке. Зоя с удовольствием откинулась на спинку сиденья, вытянула из бардачка пачку сигарет. Молодец, — сказала она себе, — несмотря на весь пережитый кошмар, третья сигарета идет точно по расписанию.

Женщина пребывала в каком-то странном состоянии. С одной стороны — полная осязаемая реальность с мигающей крошкой сигнальной лампочки на двери офиса, с темным ноябрьским вечером, с грустной ржавой листвой вокруг колес застоявшейся машины. В этой реальности, привычной, каждодневной, не было места сегодняшнему ужасу с жутким оскалом страшного бандита, с блеском острого лезвия у самых глаз. Там никак не могла появиться дико остриженная голова. Ее голова. Там не было места пропитанному мочой платью. И она сама, с голым под плащом телом, в чужих грязных галошах вместо сапог, она сама не могла там существовать! Это было наваждение, полуночный кошмар, кадры из неприятного и неинтересного фильма.

С другой стороны — именно галоши, именно рваные бугорки волос на голове, именно щекотание острого ножа по шее — и было сегодняшней реальностью, из которой она только что вышла.