Элис Хоффман - Речной король Страница 5

— Радиатор, — пояснила Бетси. Поскольку, встав, она не потрудилась привести себя в порядок, непослушные ее волосы стояли дыбом, а вокруг глаз размазалась кругами тушь. — Он просто не отключается.

— Неужели я похожа на сантехника?

Усмешка Элен Дэвис, как могли бы подтвердить многие ее ученики, была неприятным зрелищем. От неодобрения с ее стороны у людей стыла в жилах кровь, было известно несколько случаев, когда незакаленные новички падали в обморок в аудитории, когда она задавала им простейший вопрос. Мисс Дэвис терпеть не могла самоуверенных всезнаек, не выносила жевательной резинки, а также никогда не приглашала гостей в свои личные апартаменты.

Администрация не удосужилась сообщить Бетси, что никто из ее предшественниц не продержался больше года. Так что она ринулась вперед, прося о помощи, когда любой другой уже отказался бы от этой затеи.

— Должно быть, мы знаете, как регулировать нагревательную систему, — сказала Бетси. — Наверняка это не относится к секретной информации.

Мисс Дэвис свирепо уставилась на нее.

— Вы жуете резинку? — спросила она резко.

— Я?

Бетси тут же сглотнула, но жвачка застряла в трахее. Пока она изо всех сил старалась не задохнуться, мимо с жутким завыванием промчался какой-то зверек. Бетси инстинктивно прижалась к стене, чтобы дать ему дорогу.

— Боитесь кошек? — поинтересовалась мисс Дэвис.

Несколько младших воспитательниц, отказавшихся от должности, ссылались на аллергию на домашних животных. Хотя Бетси не была поклонницей какой-либо разновидности дикой фауны, включая кошек, она понимала, что жизнь в «Святой Анне» будет терпимой только в том случае, если ей удастся заполучить Элен Дэвис в союзники. Эрик часто потешался над привычкой мисс Дэвис цитировать Бенджамена Франклина, когда она хотела доказать свою правоту, и сейчас Бетси использовала эти сведения в собственных интересах.

— Это не Бен Франклин сказал, что самая лучшая собака — это кошка?

— Бен Франклин не говорил ничего подобного. — Однако мисс Дэвис понимала, когда ей пытаются польстить, а лесть это еще не преступление. — Подождите в коридоре, я принесу то, что вам нужно, — приказала она.

Стоя в темноте, Бетси испытывала странное воодушевление, будто бы только что блистательно сдала экзамен или была названа любимой ученицей. Когда Элен Дэвис снова вышла к двери, Бетси успела разглядеть часть квартиры у нее за спиной. В этом жилище ничто не менялось за последние пятьдесят лет, и именно столько времени потребовалось, чтобы образовался царящий там беспорядок. Хотя здесь имелось бархатное двухместное кресло с высокой спинкой и хороший афганский ковер, квартира была сильно запущена. Книги валялись повсюду, везде стояли чашки с недопитым чаем и лежали забытые огрызки сэндвичей. Несло кислым запахом старых газет и кошек. Элен захлопнула дверь у себя за спиной. Она протянула руку и вложила в раскрытую ладонь Бетси четвертак.

— Весь секрет состоит в том, чтобы выпустить воду. Открутите заднюю гайку этой монетой, только не забудьте подставить кастрюлю под струю. Когда пар выйдет, радиаторы начнут остывать.

Бетси поблагодарила старшую воспитательницу, затем, со своей обычной неуклюжестью, уронила четвертак и поспешно принялась отыскивать его на полу. Поглядев на нее в новом положении, ползающую на четвереньках, Элен Дэвис наконец признала в своей гостье ту самую особу, которая устроила представление в аудитории во время речи доктора Джонса.

— Вы подружка Эрика Германа, — изрекла Элен. — Вот вы кто!

— Едва ли подружка, — засмеялась Бетси.

— Да, едва ли. Слишком старая по его меркам.

— О, неужели?

Бетси поднялась, держа в руке четвертак. Может быть, люди говорили правду о несносном характере Элен Дэвис. Говорили, что она все время ставит плохие отметки, намеренно переводя в разряд неуспевающих как можно больше учеников, и что она никогда не исправляет оценку, даже если ученики грозят членовредительством или находятся на грани нервного срыва. Последняя воспитательница, разделявшая с ней обязанности в «Святой Анне», ушла посреди семестра, переведясь в юридический колледж, потом она говорила, что гражданские правонарушения и конституционное право — дуновение свежего ветра после общения с Элен Дэвис.

— Эрик Герман самый непорядочный человек из всех, кого я знаю. Только посмотрите на его уши. Люди с маленькими ушами всегда бесчестны и раздражительны. У всех великих людей были большие уши. О Линкольне говорили, что он даже может при желании шевелить ушами, совсем как кролик.

— Ну а мне нравятся люди с маленькими ушами.

Бетси невольно мысленно наказала себе повнимательнее изучить внешность Эрика.

— Он работает на моей кафедре, — сообщила Элен Дэвис. — Вы, должно быть, уже успели узнать, что он постоянно ноет и жалуется. Такой человек вечно всем недоволен.

— О, он вполне всем доволен, — возразила Бетси, хотя действительно успела наслушаться жалоб Эрика о том, как идут дела на историческом отделении.

Элен Дэвис, часто шутил он, необходимо сначала сжечь на костре, затем гильотинировать, а затем насадить ее голову на какой-нибудь прут из железной ограды с Мейн-стрит. По крайней мере, тогда от старухи наконец будет польза, станет отпугивать ворон, вместо того чтобы пугать учеников.

— Он счастлив дальше некуда, — доложила Бетси.

Мисс Дэвис фыркнула при этих словах.

— Взгляните на его уши, моя дорогая, они расскажут обо всем.

Бетси оглядела коридор: на лестнице снова послышался шум.

— Что это за жуткий стук?

— Ничего особенного. — Голос Элен, который потеплел, пока она критиковала Эрика, снова сделался резким. — Надо заметить, что уже слишком поздно для обсуждения всяких глупостей.

Когда мисс Дэвис закрыла свою дверь, Бетси услышала, как щелкнул замок. По крайней мере, Элен Дэвис даровала ей четвертак, еще никто в Хаддан-скул ничем не помог Бетси с тех пор, как она приехала. Даже Эрик был так занят подготовкой к лекциям, что вправду очень часто становился раздражительным. Но он все равно хороший человек, Бетси едва ли станет винить его за то, что он так сосредоточен на работе, или заявлять, будто он не заслуживает доверия. Сейчас уж точно неподходящее время, чтобы пересматривать собственное мнение в свете замечаний мисс Дэвис, которая наверняка преследует собственные цели. Скорее всего, сомнения Бетси ожили из-за пустоты спального корпуса, но скоро этой беде можно будет помочь. Уже завтра коридоры наполнятся ученицами, и обязанностью Бетси будет утешать тех, кто тоскует по дому, подбадривать слишком робких и сдерживать слишком буйных. Ее долг сделать так, чтобы всем девушкам до единой крепко спалось под этой крышей.

Когда Бетси возвращалась в свою квартиру, она почувствовала запах роз, плывущий вниз по лестнице, насыщенный аромат в жарком воздухе коридора. Этот запах ощущался и в ее комнатах, правда, был более слабым, но все равно достаточно волнующим. Она поспешила выпустить пар из радиаторов, ободрав в процессе руки. Когда же снова легла в постель, опасаясь, что будет долго ворочаться и метаться, то сразу же крепко заснула. На самом деле она даже проспала, и ей пришлось спешно глотать кофе, чтобы успеть к прибытию первых учеников. И вот тогда Бетси заметила зеленые плети под своим окном. Несколько знаменитых белых роз Анни Хоув все еще цвели, цветки были громадные, как кочаны капусты, белые как снег. В свете раннего утра лепестки в их сердцевинах казались жемчужными, бледно-зелеными. Бетси засмеялась над собой, ну что за дура она была, когда так перенервничала прошедшей ночью. Всем странным происшествиям имеется рациональное объяснение, во всяком случае она всегда в это верила. Она убрала со стола и пошла одеваться, успокоенная видом роз. Но если бы она задержалась подольше, чтобы открыть окно, то обнаружила бы, что «Полярные» совершенно лишены аромата. Даже пчелы избегали их белоснежных бутонов, предпочитая им чертополох и золотарник. Срезанные, эти розы сейчас же облетели бы от прикосновения. А сорвав их голой рукой, можно было до крови исцарапаться шипами.

Поезд до Хаддана вечно опаздывал, и этот день не стал исключением. Послеполуденное небо было бескрайним и чистым, словно небеса обетованные; поля пестрели поздними астрами и молочаем. На самых высоких соснах, растущих вдоль железнодорожного полотна, сидели ястребы; краснокрылые дрозды летали в вышине. Группы дубов и заросли боярышника выделялись на фоне темного леса, где до сих пор во множестве водились олени и куда время от времени забредали из Нью-Гемпшира или Мэна американские лоси. Когда поезд медленно проезжал через соседний городок Гамильтон, стайки мальчишек бежали за вагонами, некоторые радостно махали пассажирам, а остальные невежливо показывали языки и растягивали в ухмылках веснушчатые физиономии: гримасы диких ангелов, которые не боятся гравия и пыли, неизменно летящих в них, когда поезд набирает ход.