Анна Милтон - Слепой (СИ) Страница 5

Я резко развернулась. Передо мной стоял худощавый парень, где-то на полголовы выше меня. У него были светлые взъерошенные волосы, черный костюм, болезненно-бледная кожа и очки ― черные, солнцезащитные. Почему они на нем, ведь солнца нет?

― Эй! ― возмущенно воскликнула я и с раздражением посмотрела на парня. ― Смотри, куда идешь!

― Прости, ― с искренним сожалением произнес он. У него был красивый голос, да и сам он был довольно симпатичным. ― Я не могу видеть.

― Как это? ― глупо спросила я, и недовольство исчезло из моего голоса.

Уголки его губ приподнялись, он легким движением снял с лица очки с толстым черным стеклом. Тогда я увидела неестественную прозрачность и глубину голубых глаз, которые смотрели куда-то поверх моей головы.

― Ну, вот как-то так, ― сказал он и пожал плечами.

― О… ― только и сумела произнести я.

Он был слепым.

Я только что нагрубила слепому.

Все мое раздражение тут же улетучилось.

― Прости, ― забормотала я. ― Я не знала… я не думала, что…

― Не страшно, ― ухмыльнувшись, перебил меня парень и надел очки. ― Это я виноват.

Я смотрела на него выпученными глазами и была рада, что парень не видел потрясения и ужаса на моем лице. Я впервые в жизни видела слепого человека… мальчика, парня, подростка. Мой взгляд медленно спускался вниз, и тогда я увидела деревянную трость в его левой руке.

― Я… ― начала я.

― Алина! ― услышав голос папы, я подпрыгнула от неожиданности.

Я издала судорожный вздох и развернулась. Папа опустил окно с пассажирской стороны и высунул голову.

― Поехали, ― сказал он мне. Его голос был хмурым, но я не обратила на это внимание, так как мои мысли были забиты слепым парнем.

― Я сейчас, ― в ответ произнесла я, но не была уверена, что папа меня услышал.

Я вновь отвернулась, собираясь еще раз извиниться, но к моему огромному удивлению парня уже не было. Я стала оглядываться по сторонам, но так и не увидела его. Когда он успел уйти так быстро? Он же… слепой!

― Алина! ― нетерпеливо позвал папа.

Я встряхнула головой и, нахмурившись, направилась к «Мерседесу».

Запрыгнув на сидение рядом с отцом, я закрыла за собой дверцу и еще раз взглянула туда, где только что столкнулась со слепым.

Каково это ― быть таким? Ничего не видеть? Должно быть, этому парню очень тяжело… Вот я бы точно сошла с ума.

― Как все прошло? ― поинтересовался папа, вставляя ключ зажигания и поворачивая его.

― Нормально, ― уклончиво отозвалась я.

Это было веселое первое сентября. Хотя, по правде, откуда мне знать? Ведь все это время я смотрела на Максима. Единственную информацию, которую я смогла запомнить, о том, что завтра нам к восьми утра, и будет шесть уроков. Это ужасно. Полгода мы будем учиться в первую смену, и поэтому мне придется забыть о том, как же классно спать до обеда.

Машина плавно тронулась с места.

Я решила не думать о грустном, и слепой парень вскоре ушел из моих мыслей.

― Куда пойдем сегодня? ― воодушевленно спросила я, перекладывая волосы на левое плечо.

Заметив, что на лице папы появилось сожаление, я напряглась.

― Только не говори мне, что у тебя дела, ― предостерегла я.

Он вздохнул.

― Прости.

Одного слова было вполне достаточно, чтобы понять свою правоту. У папы снова дела, и мы никуда с ним не пойдем этим вечером.

Негодование заполнило меня изнутри, и я отвернулась к окну.

― Ты же знаешь, что у меня за работа, ― начал оправдываться папа.

Да. И я ненавидела эту работу, потому что она отнимала его у меня.

Я не ответила ему.

― Я, правда, собирался провести этот вечер с тобой, дочка, ― продолжил он. ― Но мне позвонил Гриша и сказал, что случилось ЧП, требующее срочное присутствие главного, то есть меня.

Григорий Александрович ― папин заместитель, или что-то вроде того. Для меня он дядя Гриша. Он женат на своей работе, поэтому у него нет, соответственно, ни жены, ни детей. Он прямо как мой отец, только у папы есть я.

Я промолчала.

Папа издал тяжелый вздох.

― Прости, Алина.

Я скрестила руки на груди и по-прежнему смотрела в окно, но не видела улиц. Мне хорошо известно, что молчание убивает. Меня всегда раздражало, когда кто-то не отвечал, и я прекрасно знала, что папу это тоже выводит из себя. Особенно, если молчу я.

Но сейчас я была так на него обижена, что была готова не разговаривать с ним хоть весь год. Следуя из того, что мы и так почти не разговариваем, это будет несложно.

В салоне автомобиля повисла гробовая тишина. Когда мы подъехали к дому, я, не проронив ни слова, вышла из машины и побежала к входным дверям. Даже не взглянув на Михаила Валерьевича, который собирался мне что-то сказать, я понеслась к лифту. Не дождавшись папу, я нажала на кнопку, и вскоре двери лифта закрылись.

Мне нельзя плакать. Я поклялась, что больше никогда не пролью слезы. В последний раз я плакала, когда мне было двенадцать. Тогда я скорбела всем сердцем о разрушенной семье. Сейчас я тоже скорблю, но уже без слез.

Открыв дверь своими ключами, я сразу направилась в свою комнату.

Прекрасно. Мой отец снова меня оставил. И ради чего? Ради работы! И вот так всегда. Он ставит свой бизнес на первое место, хотя его должна занимать я. Я гневно размеряла комнату большими шагами, не в состоянии успокоиться.

― Нет. Этот вечер не будет испорчен, ― сказала я сама себе и взяла в руки телефон. Набрав номер Марины, я стала ждать ответа. ― Привет! Слушай, планы изменились. Я иду гулять.

― Эээ, классно! ― радость в ее голосе показалась мне сомнительной, но я постаралась не думать об этом. ― Мы собираемся у Александровского парка. В шесть. Подходи.

― Ладно. До встречи.

Отключившись, я заставила себя улыбнуться.

«Все хорошо. Твоя жизнь идеальная, помни это» с грустью подумала я.

***

Папа даже не пытался поговорить со мной. То ли он не хотел этого, то ли просто знал, что я не умею долго обижаться, и сегодня вечером, или максимум завтра утром первая заговорю с ним.

Но в этот раз мне не хотелось прощать в очередной раз то, что наши планы рушатся. Хотя бы раз в своей жизни он мог отменить все бесчисленные ЧП-ситуации, которые требуют его присутствия, и просто побыть со своей единственной дочерью. Но нет. Ему важнее работа. Тогда пусть и живет на своей работе! Зачем он хочет, чтобы я жила с ним, если он всегда где-то, но только не со мной? Зачем боится, что я уеду к маме, если ему все равно?

Я бы с удовольствием просидела весь день в комнате, но к двум часам мой желудок потребовал еды. Я была вынуждена выйти из своего царства.

Когда я на цыпочках дошла до гостиной, то отца не увидела. Телевизор не работал. Я подошла к его кабинету, хотела открыть дверь и убедиться, что он, как всегда, сидит за компьютером и работает, но ручка не поворачивалась. Кабинет закрыт. Папа всегда его закрывает, когда уходит.

Он ушел.

Ушел и даже не сказал мне об этом.

Обида яростно пульсировала в висках, и в горле застрял комок рыданий.

Я не буду плакать.

Оказавшись на кухне, я первым делом увидела на пустом столе аккуратно сложенный пополам листок.

Там было написано:

«Я постараюсь разделаться с делами как можно быстрее. Думаю, к шести или семи часам буду дома.

Прости, что так получилось.

Мне, правда, очень жаль.

Люблю тебя, моя маленькая бука»

Прочитав записку, я боролась с желанием улыбнуться.

Он пообещал вернуться, и я прокрутила в памяти все его подобные обещания, которых в моей голове было немереное количество. И такие записки я часто обнаруживала то перед дверью своей комнаты, то на диване в гостиной, или на кухонном столе… И за все бесчисленные разы папа ни разу не выполнял обещанного.

Обиды не стало больше. Ровным счетом ничего не изменилось. Я привыкла терпеть крах, хотя надеялась до последнего. Я должна была заранее предупредить себя, что папа обязательно все испортит.

Может, оно и к лучшему? О чем бы мы с ним разговаривали, если бы все-таки куда-нибудь пошли? Просто сидели и молчали в неловкой тишине?

Я скомкала записку и кинула ее в мусорный бак. Там ей и место, как и всем обещаниям отца.

Перекусив, я скрылась в своей комнате и не выходила оттуда до самого вечера.

Я крутилась перед зеркалом и искала недостатки в своем внешнем виде. Но все было идеально. Темные узкие джинсы, подчеркивающие стройность моих ног, красная кофточка и сверху джинсовая куртка. Волосы я оставила распущенными.

«А что, если Макс не пойдет?» подумала я и тут же себя отдернула.

Разве я иду на прогулку только ради того, чтобы увидеться с ним? Нет. Я хочу встретиться не только с Максом, но меня сильно беспокоило то, что я должна выглядеть потрясающе перед ним. Мне хотелось понравиться ему…