Mike Lebedev - 94, или Охота на спящего Единокрыла Страница 5

Хотя главным было даже не это. И даже не то, что распространитель обязан был сам всенепременнейше употреблять Продукт в пищу — в конце концов, это серое, унылое говно якобы сугубо растительного происхождения можно было скормить санфаянсовому другу, а «супервайзеру» на голубом глазу отчитаться, что «всё окей, босс»… Главным было то, что «входной билет» на этот рынок стоил 150 (сто пятьдесят) долларов США, и наш возможный наниматель сразу и наотрез отказался «налить» нам в долг (а там, глядишь, пойдет, раскрутимся, с первой же зарплатки вернем… — униженно канючили мы). Якобы этот принцип — принимать в узкий круг посвященных только за наличные — культивировал сам Отец-Основатель, мотивируя это тем… впрочем, чем именно мотивируя — было уже неважно. Сто пятьдесят «грина» были суммой для нас однозначно запредельной. Достаточно сказать, что едва ли больше этого мы «подняли» интегрально за все «соцопросы», а ведь там было почти два месяца работы — о чем еще было говорить. В общем… в общем… в общем.

Живительным было то, что негаданной жертвой всей этой вдохновенной армейско-продуктовой пурги пал как раз Митрич, который и до, и после данного инцидента всегда был для нас несравненным образцом в таких понятиях, как «сдержанность», «разумность» и «взвешенность принимаемых решений». До сих пор остается невыясненным, что же все-таки подвигло его однажды не только нацепить на себя постыдный значок, но и показаться в таком виде на люди. Независимые эксперты и наблюдатели сходятся во мнении, что виной всему послужил денежный транш, подогнанный ему родителями в самое неподходящее время и место, хотя четких экспериментальных доказательств этому факту по-прежнему не имеется. Как бы то ни было, после одного из регулярных сеансов связи с Армейцем поступил он именно так…

Стартовал Митрич мощно. В первое же утро новой жизни, в битком-набитом, трясущемся по улице Т-кина троллейбусе он повстречал простовато на первый взгляд одетого мужичка. Простовато этот одетый мужичок оказался владельцем целой сети спортзалов (тогда еще не было изобретено слово «фитнес», но слово «качалка» звучало уже как-то негламурно) где-то не то в Липецке, не то в Орле. Более того, в какие-то пять минут протиснувшись к Митричу через весь салон, мужичок сообщил, что прибыл в Москву исключительно и именно что за Продуктом, только не знает, к сожалению, где его купить. И что теперь он готов обеспечить Митрича заказом примерно на уровне от одного грузовика Продукта в месяц. Разумеется, это лишь на начальном этапе «раскрутки». А там уж как пойдет — то и помыслить страшно!!! Взволнованный рассказ Митрича об этой чудесной встрече занял примерно час учебного времени, причем наиболее внимательным и благодарным слушателем оказался сам профессор Падингтович! И старого морского волка можно было понять: во время научных экспедиций он трижды обогнул земной шар во всех возможных направлениях — но вот ТАКОГО в своей жизни так ни разу и не встретил!

К сожалению, на самом последнем этапе в операции по поставке грузовика Продукта то ли в Тамбов, то ли в Воронеж что-то не сложилось. Свежеиспеченный «супервайзер», решив, очевидно, что дело уже в шляпе, манкировал обязанностью ежедневно вставлять своим падованам подпитывающую энергетическую клизму строго в ручном режиме — и ограничился коротким телефонным внушением. Это была непростительная ошибка: стратегическая инициатива была упущена, исходный запал Митрича поиссяк, и более совладельцы сетей спортивных залов в общественном транспорте попадаться ему перестали. С тех пор он не любил вспоминать эту историю — да и другим не советовал.

…И вот теперь, спустя почти полгода, Старина, такой доселе креативный и векторно устремленный исключительно вперед и вверх, вдруг умудрился извлечь из шкафа этот потрепанный и неприглядный скелет…

— Серег, — мягко сказал я, параллельно осторожно прикидывая в уме, не отшибло ли часом у моего любезного друга историческую память, — Ты же сам прекрасно всё знаешь. Во-первых — дело это исключительно не наше. Во-вторых — таких денег у нас с тобой все равно нет, даже вскладчину. А в-главных, даже если отринуть два этих непреложных и мучительных фактора — момент для «вписки» всё равно уже безнадежно упущен. Ну в сентябре еще, когда агитировал Армеец… ну даже в ноябре, возможно… но сейчас — ты посмотри вокруг себя непредвзятым оком! Ну каждый же — каждый второй наперед заданный лишенец уже щеголяет на улице с наглядной агитацией! Когда предложение уже в ощутимые разы цинично превалирует над спросом, когда…

— Ты ничего не понимаешь… — веско ответил Старина, по обыкновению выпустив в воздух кольцо какого-то очередного духовитого самосада, преданным коллекционером и ценителем которых он являася. («Ты ничего не понимаешь» — и вообще было его излюбленным вступлением к дискуссии. И обижаться тут было решительно не на что — в девяноста девяти процентах случаев никто действительно ничего не понимал! — прим. авт.) Ты ничего не понимаешь. То, что предлагал Армеец — это полная херня… (тут, как ныне принято — «плюс один», это без вопросов — прим. ред.) А между тем… я тут познакомился с одним продвинутым человеком — у него совершенно уникальные технологии продаж!!!

О — вот это была уже Тема!!! И потому здесь тоже стоит сделать небольшое лирическое отступление…

Само словосочетание «технология продаж» уже прозвучало как откровение. Это сейчас, когда пресыщенное в угаре воинствующего консьюмеризма общество… когда изможденный беспрерывным «шоппингом» драгоценный потребитель уже и не знает, чего бы такого ему еще возжелать… вроде

всё есть… прям чего-то хочется, но даже уже и сил нет понять, чего же именно… Вот сейчас — да, «технологии продаж». С тренингами, просчетами, целевыми аудиториями, социо-демографическим портретом и «пирамидой Маслоу»… как бы чего такого клиенту против воли все-таки втюхать-то! «Технология »… а тогда?

А тогда — мама моя!!! Да люди еще пару лет назад вообще не знали такого слова — «купить»!!! Слово «достать» — вот, вот это слово было, а «купить»… Да отрывали с руками всё, только подноси!!! Безо всяких усилий продавалось и покупалось всё, от утюга до авианосца, лишь бы было что продать и на что покупать — и высшим проявлением лоховства считалось приобретение галстука за «штуку», когда ровно такой же за углом стоил три!!! А тут ишь ему — «технологии »…

Но «продвинутые» люди недаром всегда составляли значительную часть ближайшего окружения старины Курбского. Правда, до того дня продвинуты они были исключительно в духовной сфере. То есть, ранее я ни капельки не удивился бы, услышав от него — «Я тут познакомился с одним продвинутым человеком — у него совершенно уникальная техника внутреннего дыхания»… или — «совершенно необычайная манера медитации и самосозерцания»… на худой конец — «эксклюзивный способ ухода в себя и навсегда». С некоторыми из «продвинутых» я даже был знаком лично, и многие из этих хитроумных ловцов человеческих душ, шестым чувством ощущая мятущееся самосознание, не раз пытались приобрести определенный вес и оказать известное влияние…

Нежданное же появление на горизонте продвинутого человека с «совершенно уникальной технологией продаж» явно свидетельствовало: Старик определенно ступил на какую принципиально иную, ранее недоступную ступень личностного развития и самосовершенствования (да, а мы как всегда,ничего не поняли). А в таких случаях к его словам всегда стоило прислушаться…

— Кстати, его зовут Марк, — счел необходимым сообщить Курбский в конце политинформации, что окончательно убедило меня во мнении. Ранее «продвинутые люди» откликались на более прозаичные имена, наподобие «Феодор», или, к примеру, «Пафнутий».

— Ладно, — вздохнув, молвил второй герой, — Веди. Веди нас к этому новоявленному гуру бизнеса, и далее — вперед, к Богатству и Свету…

…Спустя определенный промежуток времени мы, обуреваемые сладостно-томящим предчувствием скорых перемен, уже плелись по верхнему течению проспекта Мира. Тяжелое зимнее небо удачно дополняло присущие данной местности образцы монументальной застройки, навевая столь же эпические, масштабные думы с переходом в бесконечность. Путь наш, правда, лежал всего лишь в скромную малолитражную «однушку», притаившуюся где-то на задворках «второй линии». Москва в этом плане — в полном смысле город контрастов: даже в самом затерянном и заброшенном месте всегда можно отыскать небольшой оазис процветания и благоденствия. И напротив, самый фешенебельный район вдруг обернется с изнанки чем-то таким, что захочется кратко охарактеризовать добрым словом «халупа». Очень, очень скоро, бороздя родной город, мы будем убеждаться в этом практически каждый день… но не в этот раз, впрочем. Наконец, вручив платяному шкафу наши потрепанные зипуны и, к большой неловкости, изрядно наследив в прихожей, мы проследовали в залу и скромно присели на кожаный диван перед низким журнальным столиком.