Алексей Андреев - Среднерусские истории Страница 5

– Интересно, – обиженно сказала она, – меня здесь убивать собираются, а я, значит, и не шуми, да?

– Да надо мне тебя убивать, трещотку, – подал голос супруг. – Сама как-нибудь помрешь.

– А ты только и дожидаешься, – окончательно утвердилась в своих подозрениях Елена Петровна и пригрозила: – Да я на тебя заявление сейчас напишу!

– Пиши, – разрешил ей Егор. – Хоть десять…

– Нет, я, как дура, за него тут пугалась, когда он с ведром на башке посередь двора, прямо сердцем зашлась, а он вон чего удумал… Прямо сейчас и напишу… – уже без прежнего пыла посулила Елена Петровна.

– Ну все, договорились? – с надеждой спросил Сергеев. – Я могу поспать?

– А ты свидетелем будешь! – указала ему Елена Петровна.

– Свидетелем чего?

– Того!.. Этого всего! Чего было…

– А чего было-то? – с тоской произнес доктор, понимая, что вязнет уже в этом бессмысленном разговоре, как муха в варенье.

– А то, что стоял он с ведром на башке и мне грозил!

– Как рыцарь, что ли? – спросил первое пришедшее на ум Сергеев, пытаясь внести хоть какую-то ясность во всю эту дичь. – На поединок вызывал?

– Да нет, ну какой рыцарь… – Елена Петровна закатила глаза и замолчала, не зная, как можно еще объяснить вроде бы неглупому человеку такие простые вещи. В которых, по правде сказать, она уже и сама в процессе беседы несколько подзапуталась.

– Да не слушай ты ее, Юрич, – дождался своей минуты Егор. – Городит невесть что.

– Да я б вас никого не слышал! – мрачно сказал доктор.

– Вот и не слушай, – кивнул Егор. – Иди спи. Я только тут чуть пошумлю в сарае – и все, мешать не буду…

На этом первая часть этой истории благополучно закончилась. Могла бы запросто закончиться и вся история, и ни супруга, ни сосед, ни впоследствии весь городок с некоторыми ближними окрестностями так бы и не узнали никогда об осенившей Егора идее. Потому что идеи всякие осеняли его часто, чуть не каждый час. Но потом обычно приходила ему в голову следующая интересная мысль и начисто смывала все воспоминания о предыдущей. Лишь некоторые технические свои задумки ему удавалось порой воплотить в материале, за что он и был когда-то ценим в качестве самородка-рационализатора на родном заводике по ремонту сельскохозяйственных машин. По поводу же своих идей более общего порядка Егор, говоря современным языком, долго не парился, так что все бы скорее всего тихо рассосалось, ограничившись порчей ведра путем прорубания в нем дырок, если бы не его супруга. Заело ее! И чувство обиды заело, а пуще того – ощущение какой-то незавершенности. Да и перед соседом неудобно было, что ничего так и не смогла ему объяснить. Плюс опаска никак не желала проходить – чего же такое муж удумал, и не страшно ли теперь будет с ним жить? Посему и решила она вернуться к самому началу истории, из-за чего тут же и состоялась ее вторая часть.

– Нет, погодь! – воскликнула Елена Петровна. – Ты с ведром на башке здесь стоял?

– Ну стоял, – не стал отпираться супруг.

– Зачем?

– Да, зачем? – проявил интерес и доктор.

– Проверить хотел кой-чего, – туманно сказал Егор и после паузы добавил: – Каково в бандуре такой жить…

– Вот видишь, видишь! – с удовлетворенным видом обратилась к соседу Елена Петровна. – А ты говоришь: ничего не было. Было!

– Вижу, – задумчиво глядя на Егора, сказал доктор. – А зачем тебе в этом жить?

– Да так… Думаю, нам всем придется…

– Ага, – кивнул доктор и, вспомнив о рационализаторском прошлом соседа, спросил: – Решил от радиации так спасаться?

– Может, и от радиации тоже… космической…

– Ах, космической… Понятно…

На лице доктора все больше и больше утверждалось то самое выражение, с которым он обычно, глядя на явно нездорового человека, решал: сразу его в больницу забрать или еще чуток обождать, дать организму возможность одуматься. Поэтому и вопрос его последующий прозвучал с откровенной надеждой.

– Ты вчера много выпил? – спросил он.

– Да, много?! – с напором подключилась Елена Петровна, но тут же осеклась и сама же ответила: – Вообще-то он вчера не пил… И позавчера вроде… я б унюхала.

Доктор молча кивнул. Уж в чем-чем, а в феноменальном нюхе соседки он не сомневался. Состояние идущего домой супруга она могла распознать за две улицы. Еще его и не видя, она уже знала – выпивши он идет или нет! Да что супруга – она и дружков его выпивших и к нему идущих, чтобы вместе продолжить, безошибочно носом чуяла – и часто успевала на дальних подступах перехватить, пристыдить добрым скандальным словом и отправить назад. Уж как она умудрялась идущее к ним амбре отличить от всех прочих, двигающихся изобильно в иных направлениях, – уму непостижимо.

– А что, – вкрадчиво спросил у Егора доктор, – тебя именно космическая радиация сильно беспокоит? И давно?

– Юрич, ты думаешь: я с ума съехал, да? – задал вопрос в лоб Егор.

– Ну почему… – уклончиво начал доктор, но Елена Петровна его решительно перебила:

– Еще как съехал!

– Ладно, – сказал Егор, – пойдемте в дом, расскажу…

Он поставил наконец на землю ведро, которое так и держал в руках, и, не оглядываясь, направился к дому. Доктор и Елена Петровна с озабоченным видом посмотрели друг на друга.

– Ты меня не бросай, – шепотом попросила соседа Елена Петровна. – Я чего-то боюсь…

Когда они вошли в комнату, Егор, скрестив на груди руки, уже сидел за столом. Доктор сел напротив, а Елена Петровна, как бы поправляя что-то такое мелкое по хозяйству, на всякий случай осталась у двери.

– Вот ты мне скажи, вот ты доктор, да, вот как ты думаешь, – обратился к соседу Егор, – вот все это, чего у нас делают… столько лет – это не вредительство?

– Ты о чем?

– Да обо всем! – Егор начал перечислять, загибая пальцы: – Сначала все растащили и распродали, теперь заново все перерастаскивают и перепродают, сами воруют – нам кукиш, кормимся непонятно как, лечимся непонятно чем, все, что еще при советской власти было построено, рушится – ничего не чинят. А из нового только себе особняки строят, банки, будь они неладны, да магазины… Чего еще?.. А, денег у людей нет, а они там чего-то копят, копят, и все так это понимают, что копят для того, чтоб потом быстренько все разворовать, распихать по своим. Ведь так?

– Ну так, – сразу заскучал доктор, который давно дал себе зарок не говорить о политике. И даже не думать о ней. Все равно же те, кому это очень надо, сделают все так, как только им надо, а вовсе не так, как надо всем остальным. И чего, спрашивается, зря воздух сотрясать и нервы себе портить по поводу того, что от тебя никак не зависит? Он и на выборы ходить перестал, раз и навсегда для себя сформулировав, что нормальный человек должен выбирать между хорошим и плохим, а не между плохим, совсем плохим и тем, что еще хуже. И именно что выбирать, а не поддерживать своим формальным визитом уже сделанный кем-то за него выбор. Последнее, считал он, – удел людей с рабской психологией, а к таковым он себя не относил. И хотя перед прошлым волеизъявлением главврач всячески его понуждал не портить единодушную больничную явку, уже запланированную где-то в верхах, а потом и пригрозил в противном случае уволить, Сергеев упорно стоял на своем. Уволить его, конечно, не уволили, потому что население местное кто-то все же должен лечить, иначе явка совсем упадет и руководить некем станет. Да и врачом он был хорошим, даже очень хорошим, а начальство – оно тоже от болезней не застраховано и, когда припрет, предпочитает идти не к тому доктору, который на каждом углу готов заполошно петь, как ему хорошо живется под нынешней руководящей и направляющей дланью, – пусть он и при должности, и при регалиях, и однопартиец испытанный, – а к тому, который лечить умеет. А это почему-то всегда разные люди. Так что увольнять его себе дороже было, а вот финансово наказать и держать «в черном теле», спихивая все самые неприятные дежурства и требуя строго отчетности за каждый чих, – это запросто. Все равно ведь никуда не денется, будет и так лечить, потому что совестливый, а значит, по нынешним понятиям, лох и дурак.

Словом, даже телевизор Сергеев давно не смотрел – он без всякого дела в углу пылился с той поры, когда и новостные программы по степени своей бесстыжести сравнялись со всем остальным, превратившись в один бесконечный, уже знакомый по брежневским временам сериал под названием «Все о нем и немного о погоде», – и газет не читал, кроме нашей местной сплетницы, так что более неподходящую кандидатуру для подобного рода разговора трудно себе представить. И сосед это знал. И тем не менее…

– Ну разве это не вредительство? – повторил свой вопрос Егор.

– Может, и вредительство, – пожал плечами доктор. – А может, просто недостаток ума при избытке глупой хитрости.

– А вот и нет! – обрадовался непонятно чему Егор. – Нет!