Ричи Достян - Руслан и Кутя Страница 5

Сергей Ильич скомандовал братьям:

— А ну, марш по домам!

Они завиляли хвостами и пошли каждый к своему дому.

Руслан — разболтанной походкой беспечного существа, задрав нос и вихляя задом. Кутя — своим пугливым, осторожным шагом, прижимая уши, поджав хвост, стараясь быть незаметней и меньше.

Сергей Ильич посмотрел ему вслед и подумал: «Что же, Кутя, из тебя вырастет? Плакса, подхалим и трус?»

Он уже был настоящим плаксой — взвизгивал, если на него только замахнутся. Скулил, ища у себя блох.

Но странное дело — если Анна Павловна, гоня щенят со двора, попадала туфлей в Руслана, он после этого дня два не показывался, а вот трусливый Кутя прибегал все равно.

Отчего бы это?

ЧЕМ ХОРОШ БОЛГАРСКИЙ КРЕСТ

Возвращаясь как-то после лечебных процедур, Сергей Ильич остановился, чтобы закурить, и вдруг почувствовал, как в руку ткнулось что-то теплое и очень веселое. Это была морда Руслана. Щенок подпрыгнул еще раз и кинулся в свой двор, выбежал — и опять к себе. Ну, как тут было не понять? Сергей Ильич вошел следом за Русланом и в маленьком дворике, среди гигантских георгинов, увидел загорелого мальчика в одних трусиках.

Мальчишка был сероглазый, сильный. Лет десяти. Руслан танцевал перед ним на задних лапах, но, как только Сергей Ильич и Витя протянули друг другу руки, пес в ту же минуту растянулся у ног своего хозяина.

Прежде всего Сергей Ильич узнал, что родители Вити уехали в отпуск, а его оставили дома с бабушкой и Русланом.

А затем и Витя расспросил Сергея Ильича — кто он, откуда приехал, чем занимается. По его вопросам было видно, что Витя не зря ходит в школу и «чисто» перешел в четвертый класс.

Уходя, Сергей Ильич пригласил Витю к себе в гости.

— Мне некогда, — грустно ответил Витя, — я и так не успеваю; лучше заходите вы, тут у меня под кустом мастерская. Перетаскивать морока.

— А чем ты занят?

Витя как-то особенно махнул рукой. Сергей Ильич понял — расспрашивать неудобно — и пообещал зайти.

Когда он пришел во второй раз, Витя опять сидел в своем георгиновом лесу. Иначе и не скажешь, когда кусты ростом с человека. Он сидел на низенькой скамеечке и, наклонив голову, что-то делал.

Он вышивал! Вышивал болгарским крестом!

Витя, конечно, заметил, как удивился его новый знакомый, но, нисколько не смутясь, развернул на загорелых коленях целую картину. У подножия Эльбруса, в точности такого, как на бутылках с нарзаном, лежит собака. Собака почти вся вышита коричневыми нитками. Эльбрус — на одну треть — сиреневыми нитками.

— Я рассчитал — за неделю успею, — сказал Витя.

— А почему такой жесткий срок? — спросил Сергей Ильич.

— Мама приезжает.

— И ты, значит, решил ее порадовать?

Витя не ответил.

— Ты, значит, любишь вышивать?

— Ненавижу, — ответил Витя и встал. Прошелся. Снова сел. После долгого молчания он заговорил, не отрываясь от рукоделия, и тут Сергей Ильич узнал, что Витя, занимаясь этим женским делом, доказывал себе и всему свету, что он настоящий мужчина и безусловно сильный человек!

Оказывается, Витя научился вышивать из-за Сережи, лучшего Витиного друга. А у этого Сережи была противная привычка: чуть что — спорить! И не просто, а на «желание». Кто выиграл, тот и говорит свое «желание». Например: поцеловать постового милиционера. Или— выйти к доске босиком. Или — проглотить живую муху при всех! Никто не мог придумать таких ужасных желаний, как Сережа.

Вот они однажды поспорили о том, какая футбольная команда победит. И Витя проиграл. А Сережка немедленно придумал «желание», какого хороший товарищ не должен был бы придумывать. Это было вот что: пойти к девчонкам на занятия по рукоделию, записаться в этот кружок, даже если все умрут со смеху, и — мало того — вышить целую картину болгарским крестом: Эльбрус.

И Витя решил вышить не только Эльбрус, но и собаку у подножия, чтобы утереть нос зловредному Сережке!

— А уж если я за что возьмусь, значит, возьмусь и буду делать, пока не кончу. Между прочим, — добавил Витя, — если бы я не взялся за это дурацкое дело, то у нас, наверное, стала бы жить моя тетя Маруся. На всякий случай, чтобы я никуда не бегал. А это знаете что такое? В сто раз хуже, — чем сидеть и назло вышивать. По крайней мере, никто не жужжит над ухом с утра до вечера.

Он прикрыл глаза, растянул рот и завизжал:

— Не-не-не-не-не! — Открыл глаза и совершенно спокойно сказал: — Моя тетя не умеет говорить слово «да». Я уже прошлым летом с ней тут жил, спасибо! С утра начинается: «Не шуми», потом: «Не хрусти» — это когда я сахар ем. «Не смотри так! Ты не бандит», «Не сиди на солнце, ты не ящерица!» В конце концов, при ней не дыши, не живи вообще! Почему-то мама, которой я гораздо больше надоел за всю жизнь, ничего не запрещает. Хорошо, что бабушки нету дома. Она очень обижается, когда — я передразниваю тетю Марусю.

Он поднял с земли камешек, прицелился в головку водопроводного крана. Попал! Хмыкнул от удовольствия, погладил Руслана, который лежал у его ног, и опять принялся за вышивание.

Очень странное это было зрелище. Сергей Ильич смотрел на маленькие, коричневые от загара руки и удивлялся — великолепно вышивает парень!

— А здорово ты овладел этим, как он называется, — болгарским крестом.

Не поднимая головы, Витя ответил:

— Потому что, если я захочу, значит — захочу!..

После знакомства с Витей Сергея Ильича больше не удивляло, что Руслан равнодушен к нему. Руслану было кого любить!

И разве теперь не понятно, почему Кутя по нескольку раз в день прибегал к человеку, который был приветлив с ним? Даже страх церед Анной Павловной не мог его остановить!

ЭТОГО ТРЕБУЕТ ВЕЖЛИВОСТЬ

Постепенно Кутя стал обживать двор Анны Павловны. Он начал знакомиться с его обитателями.

Первым делом Кутя решил познакомиться с кроликом. Он спокойно подошел к нему, вытянул шею и для начала на расстоянии понюхал воздух подле непонятного существа.

Кролик не шелохнулся. Он только на мгновение перестал есть.

Со стороны это выглядело замечательно. Какая храбрость! Кролик—и не боится собаки! На самом же деле крольчонок все отлично рассчитал: до кучи дров ровно два прыжка. «В случае чего, этот нахал увидит только кончик моего хвоста!»

Кролик продолжал жевать, правда, чуть помедленнее, и вид у него был задумчивый, потому что пес не уходил и на всякий случай приходилось быть начеку, а это так утомительно. Как бы невзначай он отпрыгнул от Кути, пожевал-пожевал и еще отпрыгнул, и еще на полпрыжка подальше…

Кутя посмотрел, как трусливо уползает от него надутый крольчишка, и продолжать знакомство пропала охота. Куте стало скучно.

Совершенно иначе повела себя Марта, когда Кутя попытался познакомиться с ней.

Она тут же доказала, что и на привязи может так боднуть, что он навсегда потеряет охоту нюхать ей копыта — этого еще недоставало!

Кутя отлично все понял и обиделся. Он отскочил в сторонку и посмотрел на Марту с упреком:

«Вот грубиянка! Я хотел с тобой поиграть, ты же сидишь на привязи, а не я!..»

После этого Кутя не подходил к козе. Раз так — пусть пропадает с тоски под своей грушей.

Что же касается рыжей курицы, то она показала, чья она любимица. Кутя посмотрел, как Рыжая пыжится, как задирает гребешок, и подумал: «Ходит точно так, как ее хозяйка!»

Рыжая курица при виде щенка начинала кичиться своей сытостью, своими перьями, которые она поминутно рыхлила и встряхивала. Она делала вид, что по горло сыта, переставала искать у себя под ногами корм и принималась прогуливаться по двору.

Все, наверно, знают, что голова у курицы плоская, как щепка, с плоскими глазами по бокам.

И смотреть вбок ей удобнее, чем вперед. И ходить то вправо, то влево гораздо легче. Вперед куры хорошо бегут только на голос своей хозяйки. А вот когда курице взбредет в голову погулять, то оказывается, ходит она восьмерками.

Так и гуляла Рыжая, завидя Кутьку. Сама она, конечно, воображала, что идет прямо. Да еще как ставила лапы, как выпячивала зоб, как вскидывала гребешок и как при этом пела! Кутя слушал, напрягая острые уши, наклонял даже голову набок, чтобы уловить в этом пении хоть какой-нибудь смысл, — никакого смысла: «ко-ко» и «ко-ко-о». Люди тоже иногда так поют: «Тра-ля-ля, тра-ля-ля!» Но ведь это не считается пением?!

Кутя подумал, подумал и решил не обращать на Рыжую внимания. Он даже ни разу на нее не залаял. Только поглядывал иногда насмешливо. «Ведь если уж есть у кого основание гордиться, — думал он, — так это у меня. Неужели эта дура не видит, не слышит, как со мной разговаривает человек?!»

И забитый пес гордился, становясь все смелей и привязчивей. А Сергея Ильича это начинало тревожить. «Я ведь скоро уеду, и станет Кутька еще несчастнее, чем был».