Андрей Диченко - Аномалии.INFERNO Страница 5

Сумасшедший изобретатель прошел по коридору, миновав электрогенератор, нелегально подключенный к городской сети: прямо рядом с логовом проходила высоковольтная линия электропередач, которую Львович без угрызений совести эксплуатировал вот уже несколько лет подряд, надеясь внести ощутимый вклад во всеобщее дело восстановления справедливости.

Далее по узенькому коридору находился один из рабочих цехов Львовича — небольшое, но сравнительно просторное помещение, потолок которого был покрыт опять же мусором. Вся эта ветхая конструкция кое-как удерживалась металлическими прутьями с кусками бетона по углам — всего лишь каркас находившегося здесь ранее строения. Для звукоизоляции стены помещения были выложены обшивкой разбитых автомобилей и проржавевшими дырявыми кусками жести. В центре комнаты стоял медицинский операционный стол, на котором россыпью валялись мелкие детали. Рядом со столом стоял непонятный аппарат, который Львович собирал на протяжении всего своего пребывания на свете. Впрочем, это была только верхняя часть «аппарата», желудок и сердце же всей этой махины находились на уровень ниже. Когда началось ее изготовление — Львович вспомнить не мог. Но ему этого и не нужно было. Он подошел к своему детищу и прислонил кинескоп к одной из прямоугольных дыр, которая как раз была для этого и предназначена. Все как раз подходило по размеру. Львович достал старенький паяльник, ручка которого была замотана синей изоляционной лентой, и, надев очки с одной дугой и лопнувшими линзами, принялся орудовать внутри выброшенного кинескопа, чтобы потом сделать его частью единого организма, который вот-вот будет запущен. Нужно только достать необходимые детали, которых осталось уже считанное количество. Надо сказать, что поиск рабочих микросхем входил в основной круг задач Львовича. Но он не отчаивался. Подбадриваемый энтузиазмом бывалого изобретателя, он искусно работал паяльником. Иногда Львович смотрел на сделанный из мусора потолок. Сквозь метровые его слои свежий воздух и солнце не проникали.

Тем временем на внешней поверхности прогнившего реального мира пошел дождь. Иногда тяжелые, мутные от грязи капли проникали в логово Львовича. Бывало, они даже падали на него, и тогда он задумчиво всматривался в потолок, не безупречно защищавший его от реальности. В такие моменты у него частенько возникало странное чувства страха и тревоги, за то, что когда-нибудь его все-таки здесь найдут и будут ставить над ним невыносимые опыты, чтобы сделать единицей той системы поглощения, которая его сюда и закинула. Твердо решив быть неуловимым и сильным, он крепко сжимал оставшиеся гнилые зубы и принимался работать вдвое усерднее. Нужно было завершить производить агрегат до того, как наступит время «икс» и будет уже поздно.

Периодически, во время коротких перерывов, сопряженных с поеданием сделанных из остатков словленной живности бутербродов, Львович включал собранный и упакованный в синюю мыльницу радиоприемник и, чавкая, внимательно слушал последние новости. Больше всего Львовича интересовал Большой адронный коллайдер, который неосторожные европейцы, вероятно, считая себя светочами всемирной науки и техники, разместили на границе Франции и Швейцарии.

«Дураки», — подумал про себя Львович и принялся дальше поглощать черствый хлеб, сдобренный прогорклым маслом. Недалеко от него лежал паяльник и несколько старых компьютеров, чья молодость, вероятно, пришлась как раз на начало «перестройки».

Чуть поодаль от лабораторных агрегатов валялись исписанные тетрадки с расчетами. Львович в далеком и уже почти забытом прошлом был одним из ведущих ученых одной из ведущих стран мира, которой на карте давно уже и не было, а то, что осталось, напоминало цирковое шоу уродов. В тетрадках, исписанных гелиевыми ручками, было ясно доказано то, что если европейцы запустят свое, как он называл, «оружие», то, несомненно, откроются врата в четвертое измерение ввиду возникновения искусственной черной дыры. А что там ждет зазнавшееся человечество одному только черту известно. Впрочем, как подсказывали Львовичу представления о темной материи и ее свойствах, сам Черт там и восседал в своем личном Некрополисе.

Иногда изобретатель вспоминал свои бурные психоделические приключения, билетом в которые, несомненно, служила порция ЛСД. Он никогда не считал себя одним из тех наркотических отбросов общества, что потребляли данное вещество ради каких-то своих утех и блудных деяний. Вовсе нет. Львович кушал психоделики только с одной единственной целью: познать сложное устройство этого примитивного мира. И однажды, на рубеже веков, он, вероятно, встретил пророка метафизики, который ему и поведал о его важнейшем предназначении в истории человечества. После всех этих событий Львович решил переехать на минскую городскую свалку, на месте которой раньше находилось громадное бомбоубежище для партийной верхушки. Впрочем, мусорная свалка в своем сакральном значении мало чем отличалась от партийной номенклатуры. Несколько лет упорной работы — и сеть бункеров была в полном распоряжении. Тем временем попсовые песни по радио сменялись дневными новостями, в которых диктор скучным голосом в перерывах между рекламой успевал сообщать о боевых действиях США в очередной локальной войне, каком-нибудь кризисе в далекой латиноамериканской стране или выходе очередного бессмысленного кинофильма. Внезапно Львович на мгновение замер, а затем увеличил громкость, чтобы не пропустить ни единого слова в сказанном сообщении.

«На следующей неделе лучшие работники Европейской академии наук планируют запустить Большой адронный коллайдер на полную мощность для столкновения протонов и синтеза недостающих элементов в таблице Менделеева».

— Вот это совсем плохо… — произнес Львович и, подойдя к очередному ветхому столу, принялся рыться в пожелтевших бумагах с расчетами, научными и мистическими предсказаниями.

— 11 октября 2008 года значит… — бормотал он про себя. — В это же день будет полнолуние. Хм…

Потом он взял чистый лист, вырванный из выброшенного конспекта какого-нибудь неприлежного студента, и принялся записывать новые формулы, в глубине души своей все-таки надеясь на то, что его сумасшедшие предсказания о вторжении во врата ада никогда не сбудутся. Но не тут-то было: расчеты были произведены точно, а большинство физиков и других ученых самых разных мастей даже и не подозревали, что может открыть ЛСД молодому воспаленному разуму.

— В соответствии с законом о перемещении темной энергии в пределах области земной гравитации я теоретически могу закрыть брешь в пространственном потоке, и, благодаря этому, инфернальная плева, разрыв которой возможен где-то в Западной Европе, уйдет в глубины космоса…

После этих слов он опять что-то начал подсчитывать, изредка про себя матерясь и повторяя наизусть заученные формулы. Пока научные исследования поглощали его, город Минск отдавался в объятия ночи. Но Львович был неутомим — в такие моменты, когда до ожидаемого конца света оставались считанные дни, он хотел сделать все возможное, чтобы предотвратить это роковое событие.

Уже глубокой ночью под вой собак и далекий гул поездов он с фонариком отправился на свалку искать нужные детали. Агрегат должен был быть запущен уже через несколько дней — в одно время с Большим адронным коллайдером. А тем временем еще предстояло сделать спутниковую тарелку, чтобы Львович мог точно по минутам наблюдать за работой коллайдера. И в момент «икс» его гениальный агрегат будет запущен, и хоть, конечно же, рай на земле от этого не возникнет, но серое существование биомассы уж точно продлится на неопределенное количество дней.

Отыскав кое-какие микросхемы и металлический дырявый таз, он все-таки решил прилечь отдохнуть на железную армейскую кровать, бережно занесенную им когда-то давно в его тайные хоромы.

4

Наверное, в этот раз она все-таки искала правды в этом мире — и упорно не могла ее разглядеть в размытом призменном отражении легковых автомобилей и табличек, сообщающих людям номера и названия улиц. Женя гуляла абсолютно одна, как обычно, ни о чем не думая. Сейчас она шла по величественному Партизанскому проспекту и хотела углубиться в промышленные и густонаселенные дебри столицы. Там, в глубине улиц ее притягивало собрание каких-то людей, про которое голос внеземного происхождения сообщал ей — чтобы она пришла и «отведала благодати».

В какой-то момент девушка свернула на узкую дорогу, проходящую между двух кирпичных домов с облупившейся от скорби и зависти к лучшей жизни плиткой. Несмотря на всю простоту и незамысловатость окружающих пейзажей, Женя в каждую сторону смотрела, будто видела ангелов, берегущих эти края от мировых напастей. Где-то в песочнице, утыканной по краям арматурой, играли странно одетые дети, а их отцы сидели на лавке и курили дешевые сигареты. Иногда между домами проезжали грузовые автомобили.