Александр Чуманов - Рассказы Страница 5

А потом, когда уже деревенеют пальцы, становится затруднительно червячка на крючок нацепить, да и червячков полузасушенных остаётся чуть, приходит-таки в дурную голову здравая мысль: «Так ведь можно запросто эти парные органы, которые в районе поясницы, застудить. Сколько было случаев. Надо завязывать, пожалуй. Куда с ними, с окунями, в конце концов, и так Иринка ворчать будет…»

Но досидел-таки Петров, как говорится, до упора. Малинка вся до единой в дело пошла. Тогда только снялся с якорей. И через минуту, не взяв даже в руки вёсла, был у берега…

Если б не промёрз до костей и не трясло б его, как собачий хвост, он бы наверняка десантирование на берег благополучно произвёл. Не впервой. Но поскольку членами своими владел в тот момент неважно, то едва одну ногу на дно поставил, а вторую приподнял, чтобы — тоже, очередная волна как по лодке даст, а лодка, соответственно, как трясущегося Петрова толкнёт, так он — на четвереньки! Прямо в ледяную воду. Вскочил сразу, а — другая волна. И — вторично…

На берег выполз, как кистепёрая рыба. И уже, что называется, «кыш!» сказать не может. Штаны скинул, отжал да и обратно надел. Толку-то. Телогрейку кое-как напялил — тоже… А ещё ведь пожитки: лодку, рыбу и прочее надо складывать как-то, в машине, по возможности, не слишком напачкав…

Всё сделал Петров. В сущности, — «на автопилоте». И сел, наконец, завёл мотор, отопитель, конечно, сразу — на полную мощность. Вроде слегка полегчало. Тронулся…

В общем, пока ехал, пришёл в себя. Но потом и под тяжёлым стеганым одеялом полночи согреться не мог. К утру, однако, был уже в полном порядке, только некоторая тревога ещё оставалась, хотя о том, чтобы какие-либо профилактические мероприятия произвести, пока не поздно, даже не подумал. Не та ментальность, как говорится. Авось, Бог милует. Ведь раньше не однажды миловал. И дня через три остатки тревоги рассеялись лёгким облачком. Обошлось! Органы крепкие оказались. Так что ещё разик Петров сгонял на Карагуз, двенадцатилетнего внука Иванушку хотелось потешить, который за тот раз сильно обиделся. Но вторично, несмотря на отменную погодку, того веселья уж не было. Пик рыбьей «групповухи» прошёл. Да и вообще по воскресеньям рыба, как правило, отдыхает.

А через две недели у Петрова как заболело! В том месте, которым в случае надобности проктолог «занимается». Так заболело, что Петров, в большинстве случаев руководствующийся испытанным народным принципом «само пройдёт», уже дня через два в больницу рванул. Но при этом как-то совсем позабыл про случай на рыбалке. Только много дней позже то и другое вместе связал. Ну, нет потому что навыка квалифицированно болеть!

И старый, но при этом поразительно бестолковый поселковский хирург, недолго думая, геморрой у Петрова выявил. И, соответственно, прописал. Хотя пациент большое сомнение высказывал: откуда-де геморрой, Владимир Саныч, я ж когда-то штангой занимался, техника безопасности у меня, можно сказать, на уровне рефлекса, отчего до сих пор любые тяжести спокойно перемещаю, и — ни грыжи до сих пор, ни — тьфу, тьфу, тьфу — «острохондроза», ни этого самого? А хирург упорно — всё равно-де…

Ничего не помогло. Тогда только вспомнил купанье в талой, по сути, воде. Поделился этим с хирургом. Но тому любимый диагноз отменять — авторитет терять. Будто — есть что. Однако направление в ОКБ № 1 выписал. Раз пациент настаивает. Да только к узкому специалисту Петров собраться так и не смог. Как сказали ему, что нужно предварительно с собой сделать, да потом выехать из дома ни свет, ни заря, да потом выстоять несколько часов в очереди возле регистратуры, да что там с ним будут проделывать, если ещё талончик достанется — так и угас энтузиазм, который без того едва тлел. Ведь, помимо перечисленных трудностей, ещё и в машине трястись — мучение, стоять в очереди — мучение…

Вспомнилось: «По утрам он поёт в клозете…», — начало «как бы романа» Ю. Олеши «Зависть». Читал давно, а только теперь понял, что автор-то, видать, был не понаслышке знаком, как минимум, с геморроем…

В общем, решил Петров помирать. В конце концов, что он теряет-то. Помирать, поскольку рак прямой кишки (это он сам себе такой диагноз, тоже недолго думая, поставил) лучше не беспокоить. Насмотрелся, небось, по телевизору, как они мучаются, «спасённые» эти да их домочадцы. А если — не рак, то пусть «само проходит». Должно же рано или поздно. И стал ждать: «To be or not to be».

И промучился, считай, всё лето. Так долго и так сильно у него ещё ни разу нигде не болело. Ирину Васильевну и прочую родню тоской своей и мрачными приколами почти, можно сказать, подготовил. Ну, или заморочил. Хотя, пожалуй, ему всё же понемногу легчало. Но уж очень понемногу…

А посредине августа вдруг внука опять на рыбалку потянуло. Приятели-то его время от времени ездили куда-то с отцами, хвастались добычей своей, вот Иванушка и начал деда тиранить — погнали да погнали на Карагуз. Петров ему — ничего не поймаем, не сезон, но внук, если ему что-то втемяшилось, умеет так капать на мозги, как в древнекитайской пытке капают. И достал деда таки.

— Ладно, — сказал Петров решительно, будто опять в ледяную воду нырнул, — сгоняем разик. Вот будет у меня послезавтра выходной… Только не за паршивыми окунями, из-за которых я, можно сказать, помираю. На карпа настроимся. Когда-то на Карагузе я карпа успешно промышлял. Его там было немного, зато очень крупный. Может, остался ещё хоть один. И нам пофартит. Как в лотерее. Правда, я отродясь в лотерею не выигрывал…

И они поехали, хотя душа всю ночь так ныла, так, помимо воли и сознания, надеялась, что, может, погода к утру вдруг резко испортится. А то ведь предстоит день-деньской плавать по неизбежным волнам да ещё вдвоём, грести безостановочно несуразными весёлками, ёрзая по твёрдой такой фанерке, либо уж взять что-нибудь мягкое под зад — всё не так…

И опять Петров почти не готовился. То есть до самого конца надеялся, что либо сорвётся рискованная затея, либо проветрятся они, да и всё. Хотя вообще-то, пока внук совсем мал был, сам мечтал показать ему настоящую рыбалку, лишь только подрастёт. Но вот подрос, и так совпало, что, во-первых, в достижимых окрестностях не стало настоящей рыбалки; а во-вторых, и это главное, с дедом произошли необратимые возрастные изменения. Не столько физические, сколько психологические. И мечта сама себя словно бы застеснялась…

Загрузил в багажник мешок с «поставками», это такая разновидность жерлиц, да специальный пластиковый мешок с дырками, проделанными паяльником, кинул. Ещё несколько картофелин в мундире «впросырь» сварил, на кубики порезал. Вот и вся подготовка.

И опять не рано утром выехали, бабушку Ирину прежде на работу завезли, а сами — дальше. Но тут уже — расчёт, чтобы, когда доберутся, ветерок, хотя бы слабенький, дул. Тогда снасти удобней ставить, а также и собирать.

На озеро прибыли, а там у людей-то клюёт! Разумеется, не столь часто, как окунь по весне — у кого один карп, у кого два-три, но это уже обнадёживает. Тем более что народ промышляет на спиннинги, а такого количества крючков, какой у деда с внуком, нет ни у кого. Да ещё — «ба, знакомые всё лица!» С кем в прежние годы встречаться доводилось на этом озере, кто помнил о давнишних достижениях Петрова и за это его уважал — милейшие, словом, господа.

И сразу вспыхнул, казалось бы, напрочь потухший азарт в душе старого рыболова — долой все сомнения, к чёрту старческую лень и — вперёд, судно — на воду! Спешно разгрузились, сам принялся лодку накачивать — показалось, что внук недопонимает, отчего непозволительно копается, чуть не забыл даже Петров о ритуальном глотке чаю из термоса, только в последний момент вспомнив, рот впопыхах обжёг слегка, наконец, — отчалили. И так досадно было, что не выехали из дому пораньше. Бывает ведь, что приедешь — а клёв как раз и кончился. Кто вовремя успел, тот и наловил. Остальным же — дрыхнуть меньше надо было.

Далеко уплыли Петров с Иванушкой, на самую середину озера, чтобы, значит, никто лишний раз через их угодья не шастал, не булькал вёслами. Слава Богу, не весна, вода, если что, тёплая, внук плаванью давно обучен. Хотя, разумеется, ненароком вывалиться за борт никакого желания нет, но мало ли, всякое случиться может.

И стал дед внука обучать всему, чему сам в процессе жизни научился. Вёслами работать, картофельные кубики на крючки нацеплять — эх, надо было ещё банку сладкой кукурузы купить, а то на картошку только самая крупная рыба берёт, а которая помельче, другое порой предпочитает — остальным приёмам да уловкам, которые со стороны даже и не разглядеть.

Два часа ушло на установку снастей — работа, однако, промысел, но иначе не выйдет ничего — ни одной поклёвки за это время не случилось. С одной стороны — хорошо, управились без помех и лишних волнений, с другой — неважная примета. В прежние времена, если суждено было с добычей вернуться, обязательно первый карп попадался ещё на подготовительном этапе. А так — сразу озабоченность: «Ну, вот, как чувствовал…»